Глава 4 КАРТЫ — НА СТОЛ

Глава 4

КАРТЫ — НА СТОЛ

Глава 14 имеет очень характерное название: «Почему товарищ Сталин не расстрелял товарища Кудрявцева?»

Как всегда, бывший работник ГРУ Суворов-Резун допрашивает читателя, вместо того чтобы ему что-либо сообщать. И как всегда, вопросы Суворова-Резуна носят специфический характер: о расстрелах и т. п.

Когда мне звонит мой знакомый Алексей Марков, он спрашивает: «Ты уже купил Роберта Бернса?» или «Ты давно перечитывал «Аэлиту» Толстого?»

Когда мне звонит мой знакомый Станислав Кожевников, он интересуется, что у меня можно переписать из музыки.

У Суворова-Резуна интересы только профессиональные. Музыка, Берне и «Аэлита» Толстого его не интересует. Доносы, допросы, расстрелы для него куда интереснее.

Обсуждению увлекательного вопроса — почему не расстреляли товарища Кудрявцева — у Суворова-Резуна предпослан эпиграф:

«Войну мы будем вести наступательно, перенеся ее на территорию противника.

Полевой устав РККА

1941 года (ПУ-41). С9».

Я не знаю, почему Суворов-Резун выбрал именно такой эпиграф. В цитате из Полевого устава РККА явно говорится, что война будет перенесена на чужую территорию, то есть начнется она на нашей территории. Другими словами, начнет ее враг.

Полевой устав, таким образом, подчеркивает оборонительный характер Красной Армии.

Отметив таким образом — непонятно для чего — миролюбие СССР, Суворов-Резун пишет:

«Стандартная картина на 22 июня: в белорусских лесах разгружается 22-я армия, тайно переброшенная с Урала. Как и все другие советские армии, она готовится к вторжению».

Тут же, не сходя с места, проверим про наступление

«К утру 23 июня части 186-й дивизии, совершив 25-километровый переход, начали занимать Себежский укрепленный район» (Бирюков Н. Н. Наша 186-я стрелковая // Война, народ, победа. М., 1983. С. 43).

Проверили. 186-я дивизия из 22-й армии заняла укрепленный район — не иначе как для наступления. Себеж — это на старой государственной границе. 22-ю армию поставили на линию укрепрайонов старой границы: ну специально для того, чтобы готовиться к вторжению.

Читаем Суворова-Резуна далее. Он как раз и пишет про эту 186-ю дивизию:

«Но 22-й армии ставят неожиданную и совершенно необычную задачу: готовить контрудары на своей территории. Генерал-лейтенант Н. И. Бирюков в то время был генерал-майором и командовал 186-й стрелковой дивизией 62-го стрелкового корпуса 22-й армии. Вот его рассказ: «Единственный экземпляр карты, который мне удалось выпросить у начальника штаба 21-го механизированного корпуса, забрал у меня командир нашего корпуса генерал-майор ИЛ. Карманов» (ВИЖ. 1962. № 4. С. 82).

186-я дивизия генерала Бирюкова укомплектована почти полностью. В дивизии — 13 000 солдат, сержантов и офицеров, 144 орудия, 154 миномета, 558 пулеметов, 13 бронемашин, 16 плавающих танков, 99 тракторов, 558 автомобилей, 3000 лошадей и… ни одного комплекта карт».

Это Суворова-Резуна наконец удивляет.

И в самом деле, это удивительно.

В связи с концентрацией немецких войск на советской границе 22-ю армию срочно перебрасывают с Урала на укрепления старой границы в район Великие Луки, Пустошка, Себеж. И тут у уральцев почему-то не оказывается ни одной карты окрестностей города Великие Луки.

Все мы знаем, что Урал всегда славился топографическими картами Великих Лук. В любом магазине — колбасном, булочном, радиотоваров — они висели на видном месте, рядом с переходящим красным знаменем и портретами товарищей Сталина и Жданова. Топографические карты Великих Лук всегда были предметом гордости уральцев и зависти их соседей-сибиряков.

И вот вдруг эти карты куда-то исчезли.

Суворов-Резун:

«Если угодно, могу целую книгу написать о том, что топографических карт НЕ БЫЛО».

Не угодно, поскольку уже написанные книги говорят, что карты БЫЛИ. Тот же командир 186-й дивизии Н. И. Бирюков пишет:

«С прибывшим из штаба 7-го мехкорпуса офицером связи капитаном В. Колпаковым мы уточнили по карте некоторые детали намеченного нашим командованием контрудара на Болдино, Слободку» (там же. С. 44).

Слободка — это строго на север от Минска.

Можно привести множество и других примеров, но я хотел бы упомянуть здесь только о карте, ставшей в своем роде исторической. Когда немцы заняли Минск, работник склада Д. И. Малько пытался перегнать в тыл Т-28 — отменно бронированный танк с 76-мм пушкой и четырьмя пулеметами. По дороге его остановил майор, которому переподчинили этот танк. Майора сопровождало четыре курсанта — их он посадил за пулеметы. Уже на следующий день танкисты оказались в окружении. Майор принял решение идти на прорыв. Д. И. Малько получил от него топографическую карту. Прорываться решили непосредственно через Минск, где противник не ждал удара с тыла.

Что произошло далее — я процитирую полностью. Исторический рейд этого танка через Минск выглядел так:

«Здесь мы и увидели первых фашистов. Их было десятка два. Немецкие солдаты грузили в машину ящики с бутылками и не обратили внимания на внезапно появившийся одинокий танк.

Когда до сгрудившихся у грузовика немцев осталось метров пятьдесят, заработала правая башня танка. Николай ударил по фашистам из пулемета. Я видел в смотровую щель, как гитлеровцы падали у автомашины. Некоторые пытались было вскарабкаться на высокую арку ворот и спрятаться во дворе, но это не удавалось. Буквально за несколько минут с фашистами было покончено. Я направил танк на грузовик и раздавил его вместе с ящиками водки и вина.

Затем мы переехали по деревянному мостику через Свислочь и свернули направо, на Гарборную, ныне Ульяновскую, улицу. Миновали рынок (там теперь находится стадион), и вдруг из-за угла улицы Ленина навстречу выскочила колонна мотоциклистов. Фашисты двигались как на параде — ровными рядами, у тех, кто за рулем, локти широко расставлены, на лицах — наглая уверенность.

Майор не сразу дал команду на открытие огня. Но вот я почувствовал его руку на левом плече — и бросил танк влево. Первые ряды мотоциклистов врезались в лобовую броню танка, и машина раздавила их. Следовавшие за ними повернули вправо, и тут же я получил новый сигнал от майора и повернул танк направо. Свернувших мотоциклистов постигла та же участь. Я видел в смотровое отверстие перекошенные от ужаса лица гитлеровцев. Лишь на мгновение появились они перед моим взором и тут же исчезали под корпусом танка. Те из мотоциклистов, которые шли в середине и хвосте колонны, пытались развернуться назад, но их настигали пулеметные очереди из танка.

За считанные минуты колонна оказалась полостью разгромленной…

Когда спустились вниз, возле окружного Дома Красной Армии я получил команду от майора повернуть направо. Свернул на Пролетарскую улицу и вынужден был остановиться. Вся улица оказалась забитой вражеской техникой: вдоль нее стояли машины с оружием и боеприпасами, автоцистерны. Слева, у дороги, громоздились какие-то ящики, полевые кухни, в Свислочи купались солдаты. А за рекой, у реки, в парке Горького, укрылись под деревьями танки и самоходки.

Т-28 открыл по врагу огонь из всех своих средств. Майор прильнул к прицелу пушки, посылал в скопления машин снаряд за снарядом, а курсанты расстреливали противника из пулеметов. На меня дождем сыпались горячие гильзы, они скатывались мне на спину и жгли тело. Я видел в смотровую щель, как вспыхивали, словно факелы, вражеские машины, как взрывались автоцистерны и тонкими змейками сбегали с откоса в реку пылающие ручейки бензина. Пламя охватило не только колонну машин, но и соседние дома, перекинулось через Свислочь на деревья парка.

Фашисты обезумели. Они бегали по берегу реки, прятались за деревья, за развалины зданий. Я заметил, как какой-то спятивший от страха гитлеровец пытался влезть в канализационный колодец. Другой втиснулся в сломанную водозаборную решетку и тоже получил пулю. Всюду врагов настигал огонь нашего танка. Пулеметные очереди косили гитлеровцев, не давая им возможности опомниться, прийти в себя, сея панику.

Почти вся вражеская колонна, запрудившая Пролетарскую улицу, была разметана, словно по ней прошел смерч. Всюду валялись горящие обломки машин, развороченные автоцистерны. И трупы, трупы фашистских солдат и офицеров.

Майор дал команду развернуться. Я снова выехал на Советскую улицу и повернул направо. Проехали мост через Свислочь, мимо электростанции. Здесь справа, в парке имени Горького, заметили новое скопление противника. Под густыми кронами деревьев стояли десятка два автомашин, несколько танков и самоходок. Возле них толпились гитлеровцы. Они тревожно задирали вверх головы, ожидая налета советских самолетов: со стороны Пролетарской улицы все еще доносились глухие взрывы рвущихся боеприпасов, что можно было принять за бомбежку. Но опасность подстерегала фашистов не с неба, а с земли. Так же как и на Пролетарской, первой заговорила пушка нашего танка, вслед за ней ударили пулеметы центральной и правой башен. И снова, как уже было, начали рваться боеприпасы, вспыхнула факелом бензоцистерна, и густой дым окутал черным шлейфом аллеи старого парка.

— Осталось шесть снарядов! — крикнул заряжающий.

— Прекратить огонь, полный вперед! — скомандовал майор» (Малько Д. И. За рычагами танка // На земле, в небесах и на море. М., 1986. С. 333–335).

Уже на самом выезде из Минска танк все же был подбит. Майор отдал приказ покинуть машину. Один курсант выбрался из башни, но был застрелен автоматчиками; майор и другой курсант смогли покинуть танк. Глушко вылез из танка через люк водителя, но еще в машине он был ранен осколком и, пробираясь огородами, потерял сознание. Очнувшись, он обнаружил себя заботливо укрытым ботвой. Немцы его не нашли.

После войны М. И. Глушко узнал, что в Минске разыскивают участников прорыва одинокого танка по улицам Минска. Он отозвался и предоставил поисковикам топографическую карту майора с пометками, по которым, предположительно, можно было установить остальных: «Оперативн. отдел, 3 этаж» и фамилии «Михайлов, с-на Сошников, л-нт Волков, Пермолов».

Поиски были долгими, но небезрезультатными. Скоро отозвался курсант, сидевший за пулеметом Т-28. Им оказался электрик одного из совхозов — Николай Педан. После боя он попал в плен и прошел через несколько немецких концлагерей. Остальных участников боя установить не удалось, хотя писем и было много. В июле 1941-го в Белоруссии погибло много и майоров, и курсантов; для поиска топографической карты и личных воспоминаний М. И. Глушко и Н. Педана оказалось недостаточно.

Но продолжим чтение Суворова-Резуна.

«Удивительное дело, но ни один из кремлевских историков не обратил нашего внимания на отсутствие карт как на причину поражения Советского Союза».

В самом деле, очень удивительно. В Кремле, на Спасской башне, сидят седобородые историки, и ни один из них почему-то не кричит идущим по Красной площади туристам: «Люди! Человеки! К вам обращаюсь я со своим страстным призывом! Обратите внимание на отсутствие карт как на причину поражения Советского Союза!»

Но никто не кричит. Молчат историки, глядя на народ сквозь бойницы кремлевских стен.

«На 22 июня 1941 года Топографическое управление Генерального штаба возглавлял генерал-майор М. Н. Кудрявцев. Он подчинялся непосредственно начальнику Генерального штаба генералу армии Г. К. Жукову.

Вот они — два главных виновника».

Из-за них вот, считает Суворов-Резун, не было карт у Красной Армии.

Из-за Кудрявцева и Жукова.

Вот что вспоминал бывший начальник ГРУ и начальник Генштаба генерал армии С.М. Штеменко: «Топографическую службу Генштаба возглавлял блестящий знаток этого дела генерал М. К. Кудрявцев» (Штеменко СМ. Генеральный штаб в годы войны. М., 1968. С. 128).

Блестящий знаток, а карт вот не подготовил. Это вызывает у Суворова-Резуна подозрения.

«Нам осталось самое простое — связать вместе факты. С одной стороны — лучшая в мире топографическая служба, с другой — отсутствие карт. С одной стороны — блистательная карьера главного советского топографа, с другой — советский генерал выпрашивает карту у соседей, а вышестоящий генерал эту карту отнимает. Как это подвести под общий знаменатель?

Может, кто-нибудь найдет другое объяснение, но мне кажется, что есть только одно удовлетворительное объяснение: Советский Союз готовил агрессию».

Не нашел Суворов-Резун иного объяснения. Долго думал, гадал, прикидывал, а нашел только одно единственное. А между тем на той же странице книги Штеменко объясняет все:

«Топографическую службу Генштаба возглавлял блестящий знаток своего дела генерал М. М. Кудрявцев. Карт самого различного назначения и разных масштабов требовалось чрезвычайно много. А надо заметить, что до войны карты, нужные войскам, на значительную часть территории нашего государства не составлялись. Мы располагали вполне современными топографическими картами лишь до рубежа Петрозаводска, Витебска, Киева, Одессы. Когда же противник потеснил нас за этот рубеж, ко всем прочим бедам добавилось и отсутствие карт. Пришлось срочно формировать новые топографические части, создавать новые военно-картографические фабрики, мобилизовывать возможности гражданских ведомств» (Штеменко СМ. Генеральный штаб в годы войны. С. 128).

Суворов— Резун, конечно же, это объяснение читал, поскольку цитирует. Но объяснения Штеменко он в свою книгу не включил; сделав вид, что совершил открытие, нашел страшную тайну большевиков — отсутствие карт внутренних районов СССР в годы войны.

И это его новое открытие стало аргументом в пользу его новейшей теории о планировавшемся Сталиным захвате Европы.

«Сейчас генерал-лейтенант Лосев сообщает: потеряно сто миллионов во всех приграничных округах. А много лет назад генерал-лейтенант Кудрявцев, непосредственно за эти карты отвечавший, давал другую цифру: только в трех округах было потеряно двести миллионов карт.

Но не будем мелочными. Не будем спорить, кто прав: если принять одну точку зрения или другую — разницы нет, в любом случае мы говорим о чудовищных количествах, о количествах астрономических, которые невозможно представить».

Нет, будем мелочными. Является ли двести миллионов карт «количеством астрономическим»?

Двести миллионов — это действительно много. Но для подготовки к большой войне, войне в Европе, столько карт недостаточно.

В книге «В солдатской шинели» (сост. Т. А. Гайдар. М., 1985. С. 457) читаем:

«Сейчас кажется невероятным, что теми инструментами, которыми располагали геодезисты и топографы, с июля по декабрь 1941 года они выполнили съемки на площади более 500 000 квадратных километров, составили и отпечатали около 2000 оригиналов карт — более 200 миллионов листов. Их выпускала Военно-топографическая служба, а также печатали фабрика «Гознак», типография газеты «Правда»…

Еще «тепленькие», карты поступали на передовую, командные пункты, в штабы. Только для проведения такой крупной операции, как «Кольцо» под Сталинградом, или в битве на Курской дуге потребовалось около 10 миллионов карт».

Итак, за полгода было выпущено 200 миллионов карт и выполнены съемки на территории 500 тысяч квадратных километров. 500 тысяч квадратных километров — это немногим меньше территории Испании (505 тыс. кв. км). Советские картографы смогли во второй половине 1941 года осуществить колоссальную картографическую съемку внутренних районов СССР и выпустить для этих районов 200 миллионов карт. А поле сражений было намного больше. Намного больше требовалось и карт.

Суворов-Резун:

«Но возникает вопрос — зачем вывезли карты в приграничные районы?»

Не знает бывший офицер Советской Армии, что войска должны стоять на границе, защищая страну. Недоумевает наш мыслитель: с чего это карты у границы? Знамо дело, войска должны быть у границы, а карты для сохранности — в тылу…

«Отчего же Кудрявцева не расстреляли за столь неразумное размещение карт?»

Непонятно это Суворову-Резуну.

Он прикидывается простачком, чтобы тут же намекнуть: для нападения готовились карты. Для нападения на Европу…

Но нас намеки не убеждают. Нам нужны факты.

Если бы Сталин жаждал похода на Европу, то у Красной Армии были бы, по крайней мере, топографические карты Берлина. А были они?..

Леонид Евтухов пишет в очерке «Топографы»:

«Шла осень 1943 года, на Дворцовой площади рвались вражеские снаряды, когда в один из топографических отрядов Ленинградского фронта поступила директива, подписанная генерал-лейтенантом технических войск М. Кудрявцевым. Вот ее содержание: «Силами топографической части, дислоцированной в городе, приступить к составлению плана Берлина. Масштаб 1:5000».

Исхудалые, с запавшими глазами люди, получившие к скудному пайку один стакан «киселя», сваренного из технического крахмала (богатство, оставленное бывшей картографической фабрикой), и кружку напитка из еловой хвои, создали этот теперь уже исторический документ — план Берлина. Координаты главных объектов

— № 105 и № 106 — имперская канцелярия и рейхстаг — были определены с высокой точностью…» (Там же. С. 458).

Так что план Берлина стали создавать в середине войны. В блокадном Ленинграде.

Глава 15 называется «А какие танки были у Гитлера?».

Эту главку Суворов-Резун начинает с маленького фокуса.

«На 21 июня 1941 года у Сталина было 24 000 танков».

«На 22 июня 1941 года на Восточном фронте Гитлер имел 3350 танков.

Всего в вермахте танков было чуть больше, но они были заняты на других фронтах, потому мы их учитывать не можем».

У Гитлера вот были «фронты» (Суворов-Резун их не называет), а у Сталина фронтов не было (как будто не был развернут Дальневосточный фронт) — и потому Суворов-Резун немецкие танки считает частично, а советские — все.

Мы же попробуем посчитать все танки обеих сторон — хотя бы приблизительно.

Согласно документам, у Германии на 1 июня 1941 года было 6292 танка и самоходных орудия, из них 5821 — исправных. Вот их перечень:

T-IV (75-мм орудие, 7, 92-мм пулемет) — 613 единиц (572 исправных);

Штурмовые орудия III (75-мм орудие) — 377 (377);

Т-III (50-мм орудие, 2 пулемета 7, 92 мм) — 1113 (1090);

Т-III (37-мм орудие, 3 пулемета 7, 92 мм) — 316 (235);

Т-35 (t) (37-мм орудие, 2 пулемета 7, 92 мм) — 187 (187);

T-38(t) (37-мм орудие, 2 пулемета 7, 92 мм) — 779 (754);

Т-II (20-мм орудие, пулемет 7, 92 мм);

Орудия на самоходных лафетах (150-мм орудие) — 38 (38);

Противотанковые орудия на самоходных лафетах (47-мм орудие);

T-I (2 пулемета 7, 92 мм) — 1122 (877);

Командирские танки — 341 (330).

К 22 июня Германия произвела еще 312 танков, так что число исправных машин перевалило за 6000 (см.: Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. С. 484).

Но это — танки Германии и чешского «протектората». Были еще и французские, и английские танки, захваченные во время разгрома Франции. Толком число участвовавших в походе на Россию французских танков, к сожалению, никто не посчитал, хотя Г. Гудериан писал в «Воспоминаниях солдата» о подготовке нападения на Россию: «… Материальную часть вновь сформированных по приказу Гитлера дивизий составляли главным образом французские машины».

После разгрома Франции немцам досталось 843 легких танков R35 и R40 — из них подавляющее большинство были в исправном состоянии или нуждались лишь в легком ремонте. Из 1600 легких танков Н35 немцам досталось несколько сотен. Французский средний танк S35 по бронированию и основному вооружению превосходил все немецкие, и потому немцы оставили себе 400 из 450 захваченных машин. Из 365 тяжелых танков В1 и В1бис немцам досталось 160. Итого — более 1, 5 тысячи танков.

Заметим между прочим, что за счет трофейных машин, а также произведенной во Франции после ее оккупации техники немцы обеспечили транспортом 92 дивизии, придав мобильность своей пехоте. В результате практически вся немецкая пехота на 22 июня 1941 года была механизирована.

После поспешного бегства из Дюнкерка англичане оставили некоторое число своей военной техники. К счастью, англичане имели на континенте всего 12 дивизий, так что, кроме 300 пулеметных танков MkVIB и MkVIC, немцы почти ничем более не поживились.

К моменту своего вступления в мировую войну на стороне Германии в июне 1940 года Италия имела 1500 единиц бронетехники, в подавляющем числе — с пулеметным вооружением.

Было у немцев также какое-то число польских танков. М. Е. Катуков в книге «На острие главного удара» (М., 1976) упоминает о польских «танкетках английских заводов «Карден-Ллойд», что двинули против них немцы. Речь идет, конечно, о польских переделках английских танкеток «Карден-Ллойд» — ТК-3 и ТК-9. До нападения Германии Польша имела 867 танков и танкеток — многие из них были уничтожены в ходе боевых действий.

Таким образом, с большой долей уверенности можно сказать, что армии, выступившие против СССР, имели не менее чем 9000 единиц бронетехники. Что им противостояло?

На 1 июня 1941 года в Красной Армии числилось 23 103 танка (из них — 18 740 исправных) и 2376 танкеток Т-27, созданных по типу английской танкетки «Карден-Ллойд» (исправными было 1060). В июне 1941го было произведено еще 305 танков, так что общее число исправных танков превысило 20 тысяч. Вот перечень на 1 июня 1941 года:

Т-35 (76-мм пушка, две 45-мм пушки, 2 пулемета 7, 62 мм) — 59 единиц (48 исправных);

KB (76-мм пушка, 5 пулеметов 7, 62 мм) — 504 (501);

Т-28 (76-мм пушка, 4 пулемета 7, 62 мм) — 481 (292);

Т-34 (76-мм пушка, 2 пулемета 7, 62 мм) — 892 (891);

БТ-7М (45-мм пушка, 7, 62-мм пулемет) — 704 (688);

БТ-7 (45-мм пушка, 7, 62-мм пулемет) — 4563 (3791);

БТ-5 (45-мм пушка, 7, 62-мм пулемет) — 1688 (1261);

БТ-2 (37-мм пушка, 7, 62-мм пулемет) — 594 (492);

Т-26 (45-мм пушка, 2 пулемета 7, 62 мм) — 9998 (8423);

Т-40 (12, 7-мм пулемет) — 132 (131);

Т-38 (7, 62-мм пулемет) — 1129 (733);

Т-37 (7, 62-мм пулемет) — 2331 (1483);

Т-27 (7, 62-мм пулемет) — 2376 (1060);

Су-5 (76-156-мм орудие) — 28 (16).

Вот так обстояло дело с нашими танками на самом деле. Следует заметить, что И. В. Сталин перед войной отдал распоряжение прекратить выпуск танков старых марок и запчастей к ним. Это сыграло определенную позитивную роль в развертывании массового производства танков новых конструкций, но обрекло выработавшие ресурс старые танки на то, что при первой же поломке починить их было нечем.

Суворов-Резун упоминает и про старые, и про новые танки. И здесь у него тоже открытия.

«Военную историю пропагандисты не изучали, а лепили ее. По заданным параметрам.

И родилась в недрах пропагандистского ведомства формула: «В Красной Армии на 21 июня 1941 года1861 новейший танк Т-34 и KB, а также много устаревших и легких танков».

Но Суворова-Резуна насчет устаревших и легких танков не проведешь!

«Во-первых, Красная Армия кроме Т-34 и KB имела на 22 июня 1941 года новейшие танки Т-40 и Т-50. Наши пропагандисты «забыли» эти танки включить в статистику».

Итак, были у Красной Армии Т-40 и Т-50. Это пропагандисты пытались их приобщить к «легким и устаревшим», но Суворов-Резун этого не допустил.

Он поймал на подлоге подлых клеветников.

Он написал об этом в своей книге. Ну как он ущучил красных пропагандистов! Как он вывел их на чистую воду!..

Стоят теперь пропагандисты в свете его прожекторов и щурятся от яркого света истины. И правильно, и поделом: не лги о числе легких танков в Красной Армии на 22 июня 1941 года!!!

Ну а теперь мы обратимся к любому справочнику по танкам и поищем, как называются танки Т-40 и Т-50. У меня на столе лежит справочник В. Н. Шункова «Танки Второй мировой войны». Вот как звучит подзаголовок на С. 35: «Легкий плавающий танк Т-40». А вот как звучит подзаголовок на С. 37: «Легкий танк Т-50».

Легкий танк! И Т-40, и Т-50. Так что «пропагандисты» не лгут — лжет Суворов-Резун.

Теперь именно он стоит в свете прожекторов на виду всего мира и щурится от яркого света истины.

И правильно — не лги.

И поделом. Не пугай старушку Европу сталинскими легкими танками.

Европа и так боится. Не знает Европа, что в конце 1940 года было создано всего два танка Т-50 и что когда в апреле 1941-го Т-50 был принят на вооружение, «его выпуск к лету 1941 года в Ленинграде еще не был налажен. Затягивалось и освоение производства шестицилиндрового двигателя, модификации дизеля В-2» (Оружие победы. С. 147).

К 22 июня было выпущено всего несколько Т-50. Точное число их назвать трудно, но определенно их было меньше, чем стран в Европе в 1941 году.

А вот танков Т-40 на 1 июня 1941 года было выпущено целых 132. Вооружен он был двумя пулеметами… Это несомненно позволило бы завоевать Европу без всяких там помех. Подъезжает наш танк к окопу, открывает бешеную стрельбу из двух-то пулеметов, от которой европейский солдат глохнет и быстренько вылезает с белым флагом, выкрикивая: «Их бин капитулирен!»

Почему же танк так плохо вооружили?

Пулемет ставили для того, чтобы танк мог плавать. Попробовали поставить на него 20-мм пушку — он тут же стал тонуть. В сентябре 1941-го его сняли с производства.

Вот какая жуткая армада была подготовлена к броску на Запад…

Почитаем, однако, Суворова-Резуна дальше. Это все у него было «во-первых». А что у него там «во-вторых»?

«Во-вторых, 1861 Т-34 и KB — это заниженная цифра. Два мужественных, т. е. настоящих, историка Н. П. Золотое и СИ. Исаев провели огромную работу по изучению танкового парка СССР на момент начала войны».

Ну-ка, интересно, что же нашли эти историки?

«Цифра 1861 — правильная, но это по состоянию на 30 мая 1941 года. На 21 июня 1941 года в Красной Армии было 1363 Т-34 и 677 KB, т. е. 2040 новейших танков только этих двух типов, не считая Т-40 и Т-50».

На самом деле Золотев и Исаев пишут, что точное число танков на 22 июня определить трудно и предлагают выход — к состоянию на 1 июня прибавить выпуск танков до 21 июня включительно. «Но такой подход, — считают они, — будет условным, поскольку он не учитывает естественную убыль танков и переход из одной категории в другую. Невозможно определить и какое количество из произведенных танков прибыло на 22 июня 1941 года к месту назначения». Чисто формально танки все же можно посчитать.

В книге М. И. Мельтюхова «Упущенный шанс Сталина» (С. 597) есть таблица распределения танков по округам на 1 июня 1941 года:

KB Т-34 МВО 4 6 ЛВО 6 8 ПрибОВО 78 50 ЗапОВО 97 228 КОВО 278 496 ОдВО 10 50 ОрВО 8 16 ХВО 4 16 СКВО — — ЗакВО — — ПриВО 19 23 УрВО — — САВО — — СибВО — — ЗабВО — — ДВФ — — АрхВО — — Всего 504 892

(См.: РГАПСПИ. Ф. 71. Оп. 25. Д. 4134. Л. 1–8).

Итак, на 1 июня 1941 года в наших войсках было 1396 танков — уже выпущенных из цехов, принятых военной приемкой, доставленных на место, зафиксированных в документах. У Суворова-Резуна же в Красной Армии (не произведено, а уже в армии) на 30 мая 1941 года 1861 танк!

После фейерверка открытий в области численности советских танков накануне войны Суворов-Резун бойко переходит к танкам вермахта:

«А теперь — к германским танкам.

Германские конструкторы допустили непростительную ошибку: двигатель танка они установили на корме, а силовую передачу — в передней части танка. Эту же ошибку допустили конструкторы британских, американских и японских танков.

Такое расположение имеет много преимуществ. Преимущества были видны каждому. Но был недостаток, его не замечали.

А заключается он вот в чем: если двигатель в кормовой части, а силовая передача — в передней, то от двигателя к силовой передаче надо перебросить карданный вал. Так и сделали. Карданный вал помещали внутрь корпуса танка, и он много места не занимал. В принципе именно так сделано в большинстве легковых машин: двигатель в одном месте, а ведущие колеса — в другом. От двигателя к ведущей оси переброшен карданный вал. Он не занимает много места: накроем его кожухом, а справа и слева на днище корпуса установим сиденья. Присутствие карданного вала на высоту корпуса не повлияло.

Другое дело в танке. Над карданным валом нам надо разместить плоскость — пол вращающейся башни. Поэтому между днищем корпуса и полом башни образовывалось полое пространство. Из-за этой в принципе ненужной пустоты мы вынуждены высоту корпуса танка увеличить на 30–40, а то и все 50 сантиметров. Соответственно увеличились силуэт танка и его уязвимость в бою. Мало того: возрастает вес корпуса…

Советские конструкторы танков ВТ, Т-34, KB, ИС помещали двигатель и силовую передачу в одном месте — на корме».

Вот так Сталин мудро готовился к нападению на Европу.

Все остальные были лопухами, не готовились, делали танки тяп-ляп, из фанеры, чтобы напугать вождя Советов…

И только он готовился всерьез!..

Но что было на самом деле?

Вопреки тому, что говорит Суворов-Резун, двигатель и силовая передача на корме были не только у советских танков. Они были у большинства английских танков. Англичане делили танки на медленные «танки сопровождения пехоты» и быстроходные «крейсерские». «Крейсерские» создавались по типу танка «Кристи», как и советские БТ, и имели то же расположение силовой передачи.

Но Суворов-Резун этого не знает. Как и того, что пол вращающейся башни появился на советских танках только после войны.

«Товарищи коммунисты, назовите тот германский танк, который в 1941 году имел все пять элементов конструкции новейшего танка: мощную длинноствольную пушку, противоснарядное бронирование, широкие гусеницы, дизельный двигатель, двигатель и силовую передачу на корме. Поднимите мне веки и укажите на него!

Таких танков в 1941 году в Германии не было ни одного. И во всем мире — ни одного.

Тогда укажите мне тот германский танк, который бы сочетал в своей конструкции четыре элемента новейшего танка.

Затрудняетесь? Есть отчего (тут у Суворова-Резуна нет никакого знака пунктуации. — А. П.) таких танков в Германии тоже не было. Ни одного. И во всем остальном мире — ни одного.

А как насчет трех элементов? А все так же. Таких тоже не было. А два? Не было и двух. Ну, а может быть, по одному и этих элементов было на каком-нибудь германском танке? Опять же нет. И во всем мире — нет».

Во как!

Опередил Сталин всех!

К нападению на Европу готовился.

Иначе зачем ему иметь супертанки?

Сталин жил во Франции.

Я догадался об этом благодаря Суворову-Резуну. Поскольку Франция была первой страной, создавшей танки, удовлетворяющие требованиям Суворова-Резуна.

Назывались супертанки В1бис. Разрабатывали эти танки еще с конца 20-х годов, зашифровав индексом «Трактор-30». Были у танка широкие гусеницы, что давало проходимость по любой почве. Двигатель и силовая передача располагались в корме. Вооружен был танк мощной длинноствольной 75-мм пушкой, расположенной в корпусе танка. Кроме этой пушки танк имел 47-мм пушку на башне. Об эффективности этих пушек говорит следующий эпизод:

Французский танк B1бис

«На северо-западной окраине танк Малагути неожиданно столкнулся с немецкой танковой колонной, стоявшей на шоссе. Не задумываясь, он открыл огонь с 30 м. С другой стороны шоссе в это время подошел В-1бис капитана Биллота и в течение 15 мин 13 немецких танков (два Т-4 и одиннадцать Т-3) были уничтожены» (ТанкоМастер. 1998. № 1. С. 29).

Было у танка и противоснарядное бронирование: лоб и борта — 60 мм, корма — 55 мм, башня — 56 мм. Все это больше, чем у знаменитого Т-34 (лоб корпуса — 45 мм, лоб башни — 45 мм), который, несомненно, был танком с противоснарядным бронированием. «Они заслужили себе репутацию неуязвимых — ни одна немецкая танковая и противотанковая пушка не могла побить их брони» (там же. С. 27).

Но что любопытно: французский танк был не только лучше бронирован, чем Т-34, — он был и выпущен намного раньше. Танков В1 и В1бис на 10 мая 1940 года во Франции имелось 365, в мае — июне они вели бои с немцами. А в июне 1940-го были выпущены первые три серийных В-1тер с броней в 75 мм.

Первые же наши серийные KB появились летом 1940-го года, а Т-34 начали передаваться в армию лишь в сентябре 1940-го.

Ну разве все это не говорит о том, что Сталин жил во Франции и готовился завоевать Европу?.. Подумать только: еще в середине 30-х у него был танк, который имел четыре элемента конструкции новейшего танка.

Да Сталин жил и в Англии! И готовил нападение на Европу. Поскольку в 1940 году англичане начали выпускать «Валентайн», который тоже удовлетворяет требованиям Суворова-Резуна…

Английский танк «Валентайн»

На танке «Валентайн» была лобовая броня 65 мм, броня башни — 65 мм (напомним, что на танке Т-34, который считается танком с противоснарядным бронированием, броня в обоих случаях составляла 45 мм). На «Валентайн-П» ставились дизели, что позволяло иметь запас хода 225 километров. Силовое отделение и отделение силовой передачи находились в задней части корпуса; это позволяло танку иметь низкую высоту (2, 27 м, тогда как у Т-34 было 2, 4 м). Наконец, у танка была мощная длинноствольная пушка — небольшого калибра, но с очень большой начальной скоростью снаряда и до лета 1942 года поражавшая любой немецкий танк. Позднее это стало не так — но не так это стало и с Т-34, и КВ. Гусеницы только были средними по ширине — но, поскольку «Валентайн» имел отличную компоновку, он мало весил — и широкие гусеницы были ему просто не нужны.

В Мелитопольской операции само собой произошло сравнение характеристик «Валентайна» и Т-34. Тогда в трех бригадах 19-го танкового корпуса было 101 танк Т-34 и 63 «Валентайнов». За 13 дней боев потери составили 78 советских танков и 17 английских.

Но мы отвлеклись со всеми этими танками. О чем шла речь?

Ах, да! О том, что Сталин наготовил какие-то кошмарные танки для захвата Европы. И броня-то у них противоснарядная, и гусеницы широкие.

Ну так вот, английский танк «Черчилль» 1940 года имел лобовую броню в 101 мм. У «Черчилля» были широченные гусеницы, а также гаубица 76, 2 мм внутри корпуса и 40-мм пушка в башне (у Т-34 и КВ-1 было по пушке в 76, 2 мм). Позже гаубица перебралась в башню; ее калибр стал 95 мм. Лобовая броня дошла до 152 мм.

Английский танк Черчилль

Так что Сталин, оказывается, жил в Англии. Под партийной кличкой Черчилль.

Жил Сталин и в Америке и откликался на обращение «господин президент». Ведь американский средний танк МЗ «Грант», что выпускался с декабря 1939 года, с 1940 года стал оснащаться 75-мм длинноствольной пушкой — помимо 37-мм орудия. Лобовая броня его составляла 57 мм (у Т-34—45 мм), гусеницы были широкими, на танках МЗ и МЗА1 ставился дизельный двигатель «Гиберсон» Т-1400 — 2 (хотя большинство танков оснащалось карбюраторным мотором «Континентал»).

Если сделать общий вывод, то можно прийти к заключению, что советские KB и Т-34 не были каким-то уникальным достижением в танкостроении. Броня «Черчиллей» и «Матильд» была толще; вооружение В1бис и «Черчиллей» сильнее. Но это не значит, что Т-34 был хуже. У других танков — «Черчиллей», «Валентайнов», «Крусайдеров» — тоже были свои недостатки. В целом британский уровень танкостроения в 1941 году соответствовал советскому — за исключением пушек, которые в 1940 году еще могли быть 40-мм (на самом деле — 42-мм). «Валентайн» был сравним с Т-34, «Матильда» — с КВ.

Начало массового выпуска «Валентайна» (июнь 1940-го) совпало с началом серийного выпуска Т-34 (лето 1940-го). KB и «Матильды» тоже стали серийно выпускаться приблизительно в одно время (в 1940 году). Именно благодаря тому, что «Матильды» и «Валентайны» выпускались в одно время с KB и Т-34, английские танки смогли принять участие в битве под Москвой.

И все-таки советский Т-34 на 1941–1942 годы был действительно лучше иностранных! Не выдающимися качествами в чем-то одном, а комплексом средних параметров. Броня Т-34 была меньше, чем у английских «Матильд», ширина гусениц меньше, чем у «Черчиллей», вооружение жиже, чем у В1бис. Зато на Т-34 был найдено оптимальное сочетание маневренности, вооружения и бронирования. Именно это позволило ему стать лучшим танком мира!

И здесь, естественно, возникает вопрос: не потому ли именно в СССР возник лучший в мире танк? Возможно Сталин приказал создать — под угрозой ГУЛАГа — лучший в мире танк… Ведь он хотел завоевать Европу…

На это есть ответ. Танк А-32, из которого появился Т-34, возник как инициативная работа М. И. Кошкина. Работа вне основной задачи — конструирования колесно-гусеничного танка А-20.

Мало того. Вместо плохой пушки Л-11, которую намечалось ставить на этот танк, В. Г. Грабин разработал великолепную Ф-34. Руководители заводов производили и ставили на танк эту не принятую на вооружение пушку нелегально. Когда конструкторы создали новую, литую башню, безграмотный И. В. Сталин повелел не ставить ее до тех пор, пока конструкторы не определят, как новая башня изменит центр тяжести танка (!). Танкостроители все же нашли путь запустить в производство новую башню незамедлительно. М. И. Кошкин, В. Г. Грабин, АС. Елян и многие другие рисковали жизнью, чтобы дать Красной Армии хороший танк. Т-34 стал первым подвигом Великой Отечественной войны.

Но Суворов-Резун этого наверняка не знает. Не знает он и истории немецких танков.

«В ходе войны конструкторы заимствовали советский опыт и создали танки «Тигр» (1942), «Пантера» (1943) и «Тигр-Б» (1944). Это были лучшие зарубежные танки. Они имели в своей конструкции три элемента, которые относили в разряд новейших: мощные длинноствольные пушки, противоснарядное бронирование и широкие гусеницы. Но двигатели устанавливались на корме, а силовая передача — в передней части корпуса, это — нерациональное решение, это техническая отсталость. И создать танковый дизель в ходе войны Германия не сумела».

Ну что про все это сказать?

1) Танка «Тигр-Б» никогда не существовало. Был «Тигр-П», он же T-VI В, он же «Королевский тигр».

2) «Советский опыт» был заимствован только при создании «Пантеры». «Тигры» являлись чисто немецкой линией конструкторской мысли. К этому танку немцы шли с 1937 года.

3) У немцев был танк с размещением двигателя и силовой передачи в задней части корпуса — фирмы «Даймлер-Бенц», VK3002. Он по многим характеристикам напоминал советскую машину: боевая масса — 35 т, скорость — 55 км/ч, удельная мощность — 22 л.с./т, броня — 60 мм, длинноствольная 75-мм пушка. Сторонником этого танка был Гитлер. Задание условно именовалось «Пантера», но по этому заданию был представлен еще один танк, фирмы «МАН». Ознакомившись с обеими конструкциями, комиссия пришла к выводу, что расположение трансмиссии сзади, с двигателем, больших преимуществ не дает. Танк фирмы «МАН» и стал знаменитой «Пантерой».

4) Мощные дизели у Германии были, фирма «Даймлер-Бенц» предлагала поставить их на свои танки VK3002.

Продемонстрировав свое незнание советского и немецкого танкостроения, Суворов-Резун переходит к американскому.

«Мы почему-то не говорим, что они воевали на устаревших танках и войну завершили — на устаревших. А примеры — вопиющи».

Вопиют примеры.

О чем же они вопиют?

«Американский танк МЗ выпускался в огромных количествах (в их понимании) до 1943 года, он использовался до конца войны и далее. Детали легонькой противопулевой брони этого танка не сваривали — их соединяли заклепками. Как на броненосцах 19 века».

К этому своему утверждению Суворов-Резун добавляет иллюстрацию.

Американский танк МЗ (фото из книги Резуна)

Под фото надпись: «На протяжении всей войны Америка выпускала только устаревшие танки. До 1943 года на многих танках еще использовались заклепки. Это М-3. Его выпускали многими тысячами».

Увидев эти трогательные заклепки, я чуть не прослезился. Клепки — это да. Клепки — это убедительно: на протяжении всей войны американцы выпускали только устаревшие танки.

Но тут я обратился к характеристикам танка МЗ.

Броня… Вот: «Лоб корпуса: 38–45 мм…»

Гм… У меня мигом высохли слезы. Наш знаменитый Т-34 имел броню в 45 мм, и мы до сих пор безумно гордимся им. А Т-34 в СССР считался скачком в мировом танкостроении, первым массовым танком с противоснарядным бронированием.

«Броня лба башни — 38 мм…» У нашего танка Т-34 — 45 мм.

«Скорость 58 километров в час…» У Т-34 — 55 километров в час.

Н-да. Все как на ладони. Но обратимся лучше к мнению специалистов.

«К основным достоинствам танка МЗ следует отнести высокую эксплуатационную надежность и прекрасные динамические характеристики. Достаточно мощным было и вооружение, состоявшее из 37-мм пушки Мб и пяти 7, 62-мм пулеметов Browning M1919A4» (Моделист-конструктор. 1996. № 9).

Пять пулеметов! Можно представить, как такой МЗ встречал немецкую пехоту…

Впрочем, был и у МЗ и недостаток, и серьезный. Пушка явно слаба. Но танк-то был легким! Его дело — разведка, поддержка моторизированной пехоты, охрана штабов и другие вспомогательные функции, а не артиллерийские дуэли на дальних дистанциях. Для «дуэлей» вызывался на подмогу «Шерман».

Каковы были результаты боевого применения танков МЗ? Вот свидетельство:

«… Первыми американскими танками, прибывшими в Советский Союз по программе ленд-лиза, был легкий МЗ «Генерал Стюарт» и средний МЗ «Генерал Ли», более известные как МЗл и МЗс…

Недостатком была и клепаная башня; однако американцы ее довольно быстро заменили на сварную, а затем на подковообразную, боковые стенки которой состояли из одного гнутого листа.

Когда танки стали поставляться в СССР, они имели уже другой вид.

МЗ заслуженно считается лучшим легким танком Второй мировой войны. Английские танкисты, сражавшиеся в Северной Африке, прощали ему и слабое вооружение, и пожароопасность авиационного двигателя, зато «Стюарт» позволял им постоянно висеть на хвосте преследуемых немецко-итальянских войск. Динамические характеристики танка были отличными — семицилиндровый двигатель «Континентал» мощностью 250 л. с. разгонял 12-тонную машину до 58 км/час; подвижность танка и работоспособность его ходовой части находили изумительными. Вот только 37-мм пушка, по бронепробиваемости не уступавшая советской 45-мм, к 1942 году оказалась уже слабоватой. Разместить же более мощную артсистему не позволяли размеры башни.

В 1942–1943 годах Красная Армия получила 1665 танков МЗА1, которые если не превосходили, то не уступали советским Т-60 и Т-70. При общей простоте и надежности у МЗл выявился существенный недостаток — если автомобильные двигатели охотно потребляли низкосортный бензин, то мотор «Стюарта» предпочитал исключительно высокооктановый авиационный» (ТанкоМастер. 1998. № 1).

Итак, подведем итоги.

Суворов-Резун пишет: «На протяжении всей войны Америка выпускала только устаревшие танки. До 1943 года на многих танках еще использовались заклепки. Это М-3. Его выпускали многими тысячами».

Я полностью верю коммунисту Суворову-Резуну. Танк М-3, которого я не нашел ни в одном из справочников, наверняка был просто ужасным. Что вообще могут эти американцы? Разве что создать танк МЗ, о котором русские напишут, что этот танк «заслуженно считается лучшим легким танком Второй мировой войны» (ТанкоМастер. 1998. № 1).

Любопытно, что часть «стюартов» имела 75-мм гаубицу, что совсем приближало их по вооружению к Т-34. Назывался этот вариант «самоходной гаубицей М8», хотя к самоходным орудиям его, строго говоря, причислить трудно, поскольку башня вращалась. Танк-гаубица имел примерно такую же броню, вооружение и скорость, что и наш Т-34, но был куда легче и имел несколько меньшие размеры. С июня 1942-го по конец 1944 года фирмой «Кадиллак» было выпущено 1778 танков-гаубиц. Когда «шерманов» вооружили 105-мм гаубицей, задача огневой поддержки средних танков перешла от танков-гаубиц к ним.

Но почитаем Суворова-Резуна еще. Он все ругает американские танки:

«На танке М5 было два автомобильных двигателя, а на танке М4А4 — пять автомобильных двигателей (P. Chamberlain and C. Ellis. British and American Tanks of World War Two. New York. ARCO 1969. P. 110).

Как работали пять автомобильных двигателей в одном силовом отделении танка, пусть каждый вообразит сам. У меня не получается».

Не получается у Суворова-Резуна.

Действительно, пять моторов — это просто ужасно.

Но… с чего это пять двигателей стоит именно на М4А4, а не на более ранних модификациях этого танка — скажем, М4А1?

Я обратился к источникам — и с удивлением узнал, что на М4А1 стоял только один двигатель — Райт «Континентал» R-975.

В чем дело? Не сошли же американцы с ума, решив вставить в танк пять моторов вместо одного?

А дело обстояло так. Американцы начали выпускать танки М4 «Шерман» всего через 13 месяцев после того, как было дано задание разработать эту машину. За массовое производство взялось сразу несколько заводов, для которых прежних моторных мощностей просто не хватало. На часть танков М4 и М4А1 ставили «Континентал» R-975, который прежде ставился на средний танк МЗ. На М4А2 было два дизельных GMC-6046. На выпускавшемся с июня 1942 года М4АЗ стоял специальный танковый мотор «Форд» GAA-8.

Американскии танк «Шерман»

Танки М4А4 (выпускавшиеся с июля 1942 по сентябрь 1943 год) имели удлиненный корпус, чтобы вместить силовой агрегат «Крайслер С», состоявший из пяти автомобильных моторов. Танк М4А6 имел удлиненный корпус М4А4, в котором размещался радиальный дизель-мотор «Картерпиллар» RL-1820.

Используя различные моторы, американцы смогли быстро развернуть массовое производство. Всего до конца войны ими было выпущено 48 071 «шерманов» всех модификаций, включая 1332 канадских RAM и «Гризли» (М4А1). Уже 24 октября 1942 года «шерманы» участвовали в сражении под Эль-Аламейном в Северной Африке, где англичане убили 2600 немцев, потеряв 4100 своих солдат, — все же победили, чем до сих пор очень гордятся.