"ЦАРЬ ЭДИП" (Edipo Re) Италия — Марокко, 1967.110 минут.
"ЦАРЬ ЭДИП" (Edipo Re) Италия — Марокко, 1967.110 минут.
Режиссер Пьер Паоло Пазолини.
В ролях: Франко Читти, Сильвина Мангано, Алида Валли, Кармело Бене, Джулиан Век, Пьер Паоло Пазолини.
Т - 2,5; Дм - 4; Р - 5; Д - 4,5; К — 5. (0,742)
"Царь Эдип" занимает одну из ключевых позиций в творчестве П.П.Пазолини, знаменуя его переход к более условному, мифологическому, культурологическому кинематографу. Наряду с предпринятым "путешествием" в глубь веков и иных культур, к первоистокам цивилизации, режиссер погружается и в собственную память, тайники души, подвалы подсознания. Легенда об Эдипе, который, совсем не зная этого, убил своего отца и женился на собственной матери, сопоставляется даже не с воспоминаниями, а с некими представлениями-прозрениями автора о периоде младенчества, когда помимо воли, подспудно закладывалась вся его судьба, будущая жизнь, мотивы поведения, склонности и пристрастия.
Пресловутый фрейдовский "эдипов комплекс", часто трактуемый слишком буквально и примитивно, именно по-фрейдистски, то есть слепо, эпигонски по отношению к учению самого З.Фрейда, понимается П.П.Пазолини согласно культурной традиции античной трагедии — как безжалостный рок, который преследует человека, подвергает его испытаниям. Только ослепивший себя в наказание Эдип прозревает истинную суть вещей, до этого зрячим блуждая в потемках. Психологически точное открытие З.Фрейдом того, что человеческая личность, основы ее сексуальной жизни и социальной ориентации формируются в глубоком детстве и напрямую связаны с ролью отца и матери, с взаимоотношениями в семье, прочувствовано и проникновенно передано режиссером в изумительных по красоте кадрах "земного рая" на зеленой лужайке возле особняка, с коляской младенца, к которому наклоняется
мать, с приехавшим ненадолго отцом-офицером, видимо, в гости. Все строится на нюансах, настроениях, мимолетных переживаниях, воплощенных в зримой форме самой природы, словно разлитых в воздухе, не передаваемых словами, но ощущаемых.
П.П.Пазолини лучше выражает смысл фрейдовской догадки, нежели сотни комментаторов и толкователей, которые огрубляют, выпрямляют, искажают. Автор сожалеет и печалится, но все равно приемлет предназначенную судьбу. Подобно тому, как Эдип, пройдя свой путь по пустыне, сразившись с минотавром (сцена поединка на мечах с бьющими в глаза, ослепляющими лучами солнца и его отражений виртуозно, блистательно снята оператором Дж.Рудзолини), избавившись от миражей, познав горькую участь отцеубийцы и вступив в непредумышленный инцест, воздав себе за совершенный грех и став слепым, продолжает смиренное странствие по дорогам теперь уже современной Италии, являя собой символ покаяния и искупления. Он кажется более счастливым, преодолев бунтарское и бесплодное стремление предотвратить, изменить предначертанное свыше.
Ныне, когда все свершилось, как было предсказано оракулом, Эдип освобождается от своего комплекса и уже полностью предоставлен самому себе. Он теперь сам может быть предсказателем чужих судеб, как и художник, прозревающий в своих творениях некую истину о будущем.