58

58

24/II-<19>57 <Манчестер>

Дорогой Юрий Павлович

Простите, что отвечаю с опозданием — и на два письма сразу. Получил и прочел «Опыты». Отдельно о каждом авторе писать не стоит, но в общем номер — содержательный и интересный. Карузо мне понравился даже больше, чем я ждал по Вашим словам о нем[324]. Он несомненно очень способный человек, и с «чем-то». Жаль, что так мало Вы его напечатали. Из Парижа от двух человек (один — Кантор, другого Вы не знаете) <так!> мне пишут, что главный порок журнала

взаимное восхваление и комплименты друг другу, да еще замыкание в узком кругу имен и интересов. Доля правда в этом упреке есть, и я уверен, что это должно вызывать раздражение. Но упрекающие не учитывают того, что людей с более или менее общими интересами осталось 10, а м<ожет> б<ыть>>, и того меньше, так что беседа одного с другим неизбежна. Все-таки разрешите дать добрый совет: поменьше бы комплиментов друг другу и даже внимания (к темам — да, но не к именам). Как и в прошлый раз, мне было неловко перелистывать книжку и так часто видеть свое имя, — и, поверьте, я не рисуюсь, говоря это. Но для полной честности добавлю, что несколько слов Ген<надия> Андреева по моему адресу были мне все-таки приятны, — потому, что мне очень понравилась его статья. Кто это? То, что он пишет в «Н<овом> Журн<але>», тоже хорошо[325]. Также очень хорошо

Вы о Федотове, хотя я бы и сделал оговорки[326]. Вейдле уж очень дидактичен и невозмутимо-настоятелен[327].

Аронсона еще не читал, газеты доходят сюда не скоро[328]. Зато последняя рецензия Терапиано[329] (который, кстати, по-моему, очень б<ы> хотел получить от Вас почтительное приглашение писать о чем и что хочет. А так как он рецензент, почему бы Вам и не послать ему таковое? У него в голове — каша или ночная вата, но возвышенная и анти-аронсоновская). Меня смущает «требование» издательницы, чтобы я возразил Аронсону. Прочту — тогда увижу, можно ли это. А смущает — потому именно, что меня в журнале слишком много и защита «Опытов» может сойти за самозащиту и больное самолюбие.

Насчет Биска. Стихи его я верну на днях, но без единого слова сопровождение. Во-первых, у меня тут нет оригиналов Рильке, чтобы судить о переводах. Во-вторых, я считаю, что минимальная вежливость требует от автора, чтобы он, посылая свои шедевры кому— либо на просмотр, при этом написал бы хоть несколько строк от себя. Я не обидчив нисколько, но не хочу и поощрять новейшие литературные нравы. Простите, если это вызовет у Вас трения с издательницей. Она тоже не на высоте, во многих смыслах.

Кажется, все. Статейку о поэзии и «о том и о сем» напишу и пришлю. Да — забыл: об анкете. Нет, Ваша тема — «как кто пришел в поэзию» мне не по душе[330]. Это было бы хорошо спрашивать Блока или Тютчева, но не Трубецкого и других. Ответы Вы получите важные, и результат окажется не без комизма. Нет, надо бы что-нибудь другое, — если надо. Я в этом сомневаюсь, т. к. из анкет редко что-нибудь выходит. Во всяком случае, лучше бы тему общую — о положении в мире, о чем хотите, — а не «поэтическую». Варшавский, наверно, какую-нибудь хорошую тему предложить мог бы, а если М<ария> С<амойловна> находит, что в «Оп<ытах>» «слишком много христианства»[331], то скажите ей, что она дура. Иносказательно это всегда сказать можно. До свидания, дорогой Ю<рий> П<авлович>.

Крепко жму руку.

Ваш Г.Адамович