9. Вечер, Переходящий в Ночь
9. Вечер, Переходящий в Ночь
Размышления Поэта о Каяльской трагедии, «Сон Святослава» и его разгадки боярами и самим Святославом — лирико–эпическое, философское осмысление разгрома Игоревых войск и его последствий для Руси. Оно похоже на систему четырёх разнокачественных призм — авторскую, боярскую, Святославову и сновиденческую. Автор отражает события на Каяле вне зависимости от великокняжеского сна, а бояре и Святослав — через магический кристалл сновидения, хотя и в сопоставлении с действительностью. В центре композиции — Сон Святослава, а потому с ним соотносится всё, что вокруг, в том числе авторские размышления о разгроме на Каяле.
Поле духовного зрения Поэта охватывает само сражение с половцами, его ближайшую предысторию, Русь, её соседей — врагов, связанные с нею более отдалённые народы, мифологические силы, пробудившиеся после битвы на Каяле. На первом плане — борьба Дикого Поля и Цивилизованной Руси, разрушительная мощь сверхъестественных сил зла, а в центре изображения — междоусобицы и нашествия извне, во взаимодействии которых Поэт видит порочный круг Руси, механизм её постоянного самоослабления и самодвижения к гибели. Это колесо судьбы приводится в движение злыми духами, но раскручивается людским озлоблением, сталкивающим в кровавых сечах русичей с русичами и с внешними врагами. Особо горькую, тоскливую боль в сердце Поэта вызывают межкняжеские войны и сепаратная внешняя политика князей. В схватке противоборствующих сил, как представляется Поэту, чаша весов склоняется в пользу Тьмы, Пустыни, врагов Руси.
Поэт не делит Русскую землю на обособленные княжества — для него она едина. Един и русский народ — от князей до воинов, пахарей и женщин.
В поле зрения бояр на первом плане — позорный плен Игоря, Всеволода и молодых князей, истолкованный как победа Тьмы над Светом и как личное крушение князей; в центре изображения — новое буйство степняков и сил Тьмы, в котором бояре винят Игоря и Всеволода. Оно осмысливается как земное проявление борьбы богов, покровительствующих русичам или степным народам. Ни её причины, ни её исход, по мысли бояр, от людей не зависят — отсюда унылое начало и фаталистская концовка боярской речи. Отсюда и вывод—прямо не сформулированный, но логически вытекающий из всего сказанного — надо ждать, когда пройдёт «невесёлое время».
Мысли Святослава сосредоточены на глубоком разладе взаимоотношений с князьями из одного рода (гнезда), на их горделивом и неразумном обособлении, на их самоубийственной внешней политике. И все это видится ему (сквозь призму сна) как нарушение славных традиций, как типичный и вопиющий пример ослабления центральной власти на Руси, а, следовательно, и русской силы, что угрожает привести к распаду и гибели государства от нашествий врагов.
«Золотое Слово» Святослава отмечено политической трезвостью, здравым умом и исторической конкретностью. Лишь однажды, при осмыслении причин главного зла Руси, его мысль направляется по давно проложенному руслу мифологических представлений о времени, которые были свойственны (в разной мере) также Поэту и боярам. Из этого совпадения можно заключить, что подобное восприятие времени было, наверное, общей особенностью древнерусского сознания в конце XII века. Долгая жизнь мифологического воззрения на время объясняется, пожалуй, тем, что оно основано на загадочной повторяемости дня и ночи, весны, лета, осени и зимы, на общем для многих природных явлений круговом движении рождений и смертей, на властной символике круга вообще. Это воззрение нашло отражение и в авторском представлении о таинственном мире сна. Сновидение Святослава имеет временную направленность, дважды описываемую в одних и тех же выражениях («Си ночь съ вечера…» и «всю нощь съ вечера»), лексика и семантика которых лежат в основе представлений о круговом движении времени.
Из времени вытекает и общая характеристика последствий разгрома Игорева войска как Невеселой Поры, Вечера, Переходящего в Ночь, как Тьмы, Одолевающей Свет, или как зла, угрожающего разрушить Златоверхий Терем государственной власти на Руси. Вместе с тем в оценке судьбы Руси между Поэтом, Святославом и боярами есть существенные различия.
Поэт и Святослав отчётливо видят главное зло — княжеские междоусобицы и вообще местническую политику князей, а отсюда неизбежно следует вывод: только сплочённое государство способно выйти победителем в тяжелейшей борьбе с врагами. У бояр же отсутствует понимание необходимости подчинить все интересы задаче объединения Руси. Из истории они не извлекли опыта, на который надеется Святослав, — бороться против врага вместе, по примеру достойных предков. Бояре пассивно покоряются судьбе, не помышляя о переменах. Они, похоже, неявно исходят из того, что неблагоприятное время закончится и, как не раз бывало, русские снова станут побеждать противников. В идейнообразной ткани размышлений Святослава и Поэта заключено деятельное начало соблюдения традиций, которые укрепляют русскую силу, и объединения Руси в борьбе против внешних врагов.
Поэт высоко оценивает ум и характер Святослава, но не изображает его идеальным героем. В поле зрения Святослава нет простых людей, и судьбу Руси он связывает только с поведением князей, с их внутренней и внешней политикой. Поэт видит глубже и смотрит дальше, чем Святослав. Тут и следует, на мой взгляд, искать психологическую, творческую причину обращения Поэта к князьям и замысла «Слова» вообще.