НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОБ ЭТОЙ КНИГЕ[1]

НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОБ ЭТОЙ КНИГЕ[1]

«Русские заветные сказки» А.Н.Афанасьева были напечатаны в Женеве более ста лет назад. Они появились без имени издателя, sine anno. На титульном листе, под названием, было лишь указано: «Валаам. Типарским художеством монашествующей братии. Год мракобесия». А на контртитуле была пометка: «Отпечатано единственно для археологов и библиофилов в небольшом количестве экземпляров».

Исключительно редкая уже в прошлом веке, книга Афанасьева в наши дни стала почти что фантомом. Судя по трудам советских фольклористов, в спецотделах крупнейших библиотек Ленинграда и Москвы сохранилось всего лишь два-три экземпляра «Заветных сказок». Рукопись книги Афанасьева находится в ленинградском Институте русской литературы АН СССР («Народные русские сказки не для печати», Архив, № Р-1, опись 1, № 112). Единственный экземпляр «Сказок», принадлежавший парижской Национальной библиотеке, исчез еще до первой мировой войны. Книга не значится и в каталогах библиотеки Британского музея.

Переиздавая «Заветные сказки» Афанасьева, мы надеемся познакомить западного и русского читателя с малоизвестной гранью русского воображения — «соромными», непристойными сказками, в которых, по выражению фольклориста, «бьет живым ключом неподдельная народная речь, сверкая всеми блестящими и остроумными сторонами простолюдина».

Непристойными? Афанасьев их такими не считал. «Никак не могут понять, — говорил он, — что в этих народных рассказах в миллион раз больше нравственности, чем в проповедях, преисполненных школьной риторики».

«Русские заветные сказки» органически связаны со сборником сказок Афанасьева, ставшим классическим. Сказки нескромного содержания, как и сказки известного сборника, были доставлены Афанасьеву теми же собирателями-вкладчиками: В.И.Далем, П.И.Якушкиным, воронежским краеведом Н.И.Второвым. И в том и в другом сборнике находим те же темы, мотивы, сюжеты, с той лишь разницей, что сатирические стрелы «Заветных сказок» более ядовиты, а язык местами довольно груб. Есть даже случай, когда первая, вполне «пристойная» половина рассказа помещена в классическом сборнике, другая же, менее скромная, — в «Заветных сказках». Речь идет о рассказе «Мужик, медведь, лиса и слепень».

Нет необходимости подробно останавливаться на том, почему Афанасьев, печатая «Народные русские сказки» (вып. 1–8, 1855–1863), был вынужден отказаться от включения той части, которая десятилетие спустя выйдет под названием «Народные русские сказки не для печати» (эпитет «заветные» фигурирует лишь в названии второго, последнего издания «Сказок»). Советский ученый В.П.Аникин так объясняет этот отказ: «Антипоповские и антибарские сказки напечатать было невозможно в России». А возможно ли издать — в неурезанном и неподчищенном виде — «Заветные сказки» на родине Афанасьева сегодня? На это у В.П.Аникина ответа не находим.

Открытым остается вопрос, каким образом нескромные сказки попали за границу. Марк Азадовский предполагает, что летом 1860 года, во время своей поездки в Западную Европу, Афанасьев передал их Герцену или другому эмигранту. Не исключена возможность, что издатель «Колокола» способствовал выходу «Сказок». Последующие поиски, быть может, помогут осветить историю публикации «Русских заветных сказок» — книги, споткнувшейся о препоны не только царской, но и советской цензуры.

Арт. РУ 1975, февраль.