Красный Рог

Красный Рог

В мае 1841 года в петербургских книжных лавках появилась фантастическая повесть «Упырь»; она не затерялась среди подобной же романтической беллетристики и даже имела определенный успех. Самый авторитетный критик того времени В. Г. Белинский увидел в авторе все признаки замечательного дарования. Но кто был этот автор, скрывшийся за псевдонимом Краснорожский, он не знал. Лишь узкий круг друзей был посвящен в тайну. «Упырь» был пробой пера графа А. К. Толстого, со временем ставшего одним из выдающихся русских поэтов XIX века. Псевдоним же происходил от названия усадьбы Красный Рог, где он провел детство.

Здесь проходила граница Московии и Литвы. Ныне обмелевшая, тихая речка Рожок, на которой стоит село, была полноводной, гордой рекой Рог. Существует предание, объясняющее название села: после одного жестокого пограничного сражения русской дружины и воинов Витовта лед на реке стал алым от крови. Сначала село называлось Алый Рог, а после в XVIII веке — Красный Рог. В ту далекую эпоху возникла пословица: «Красный Рог — к Москве порог»; местные жители ее еще помнят.

Первыми владельцами Красного Рога были Нарышкины; их сменил всесильный «полудержавный властелин» А. Д. Меншиков. Но тогда Красный Рог был всего лишь одним из многочисленных сел на землях временщиков. Все изменилось с новым владельцем: им стал последний гетман Малороссии Кирилл Григорьевич Разумовский.

Центром черниговских земель Разумовского был городок Почеп. Один из высших сановников Российского государства, он для обустройства своих вотчин приглашал ведущих петербургских архитекторов. Дворец и собор в Почепе были построены по проекту Ж. Б. Валлен-Деламота. В Красном Роге Разумовский устроил своего рода загородную резиденцию. Это была не усадьба, а охотничий домик. Он стоял в парке, представлявшем собой окультуренную новыми посадками часть первозданного бора. Охотничий домик, или «замок», невелик по своим размерам — одноэтажный, несимметричный, с двухъярусным бельведером наверху. Основное внутреннее пространство занимает большой восьмиугольный зал, предназначенный для пиршеств после удачной ловитвы. Местная легенда считает, что он построен по проекту Растрелли. Поэт знал об этой легенде и даже повторил ее в своих стихах:

Стоит опустелый над сонным прудом,

Где ивы поникли главой,

На славу Растреллием строенный дом,

И герб на щите вековой.

Окрестность молчит среди мертвого сна,

На окнах разбитых играет луна.

Сквозь окна разбитые мирно глядит

На древние стены палат;

Там в рамах узорчатых чинно висит

Напудренных прадедов ряд.

Их пыль покрывает, и червь их грызет…

Забыли потомки свой доблестный род.

Правда, ради романтического эффекта он преувеличил заброшенность Красного Рога.

А. К. Толстой был правнуком последнего малороссийского гетмана. Правда, следует прояснить некоторые генеалогические сложности. Основным наследником громадного состояния К. Г. Разумовского был его сын Алексей. При Александре I он вошел в число крупнейших государственных деятелей России; в 1810–1816 годах он был министром народного просвещения (в частности, при его прямом содействии был открыт Царскосельский лицей). Но еще в 1784 году он развелся с первой женой В. П. Шереметьевой; в дальнейшем его подругой жизни стала дочь простого берейтора Мария Михайловна Соболевская, родившая ему десять детей — пять сыновей и пять дочерей. Все они получили фамилию Перовских по подмосковному имению Разумовского Перово, где, по преданию, произошло венчание императрицы Елизаветы Петровны и ее фаворита Алексея Разумовского (старшего брата гетмана).

Перовские были талантливой порослью. Старший сын Алексей прославился как писатель под псевдонимом Антоний Погорельский; он — автор знаменитой сказки «Черная курица». Другой сын Василий стал одним из крупнейших государственных деятелей николаевского времени; будучи оренбургским генерал-губернатором, он фактически подготовил русское завоевание Средней Азии. Одна из сестер, Анна, вышла замуж за графа К. П. Толстого. Брак оказался мимолетным, но его плодом был будущий поэт.

Шестимесячного малютку мать увезла на Украину в имение Погорельцы. Затем по имущественному разделу она получила Красный Рог и переехала с сыном туда. Впоследствии А. К. Толстой вспоминал собственное счастливое детство в письме итальянскому переводчику и биографу А. Губернатису (от 20 февраля 1874 года): «Единственный сын, не имевший никаких товарищей для игр и наделенный весьма живым воображением, я очень рано привык к мечтательности, вскоре превратившейся в ярко выраженную склонность к поэзии. Много содействовала этому природа, среди которой я жил; воздух и вид наших больших лесов, страстно любимых мною, произвели на меня глубокое впечатление, наложившее отпечаток на мой характер и на всю мою жизнь и оставшееся во мне и поныне»[134].

Муза рано посетила отрока. А. К. Толстой продолжает: «С шестилетнего возраста я начал марать бумагу и писать стихи — настолько поразили мое воображение некоторые произведения наших лучших поэтов, найденные мною в каком-то плохо отпечатанном и плохо сброшюрованном сборнике в обложке грязновато-коричневого цвета. Внешний вид этой книги врезался мне в память, и мое сердце забилось бы сильнее, если бы я увидел ее вновь. Я таскал ее с собою повсюду, прятался в саду или в роще, лежа под деревьями, и изучал ее часами. Вскоре я уже знал ее наизусть, я упивался музыкой разнообразных ритмов и старался усвоить их технику. Мои первые опыты были, без сомнения, нелепы, но в метрическом отношении они отличались безупречностью»[135].

Безмятежная пора окончилась в 1826 году. По инициативе В. А. Жуковского мальчик был выбран товарищем детских игр наследника престола будущего Александра II. Волей-неволей пришлось расстаться с Красным Рогом и переселиться в Петербург.

На долгие годы А. К. Толстой оказался привязанным ко двору. Красный Рог он почти не посещал. Полновластной хозяйкой усадьбы была его мать. Но со временем уже известный поэт все более стал тяготиться придворной жизнью и в 1868 году навсегда поселился в Красном Роге.

Трудно поверить, что полтора века назад Красный Рог был окружен дремучим бором. А. К. Толстой сравнивал его с легендарным Шервудским лесом, где обитал Робин Гуд. Он писал немецкому писателю Б. Ауэрбаху, что в полверсте от его дома бродят медведи. Письма А. К. Толстого полны восхищением природой Красного Рога. Он приглашает поэта Я. П. Полонского посетить свою усадьбу: «Если бы Вы знали, какое это великолепие летом и осенью: леса кругом на 50 верст и более, лога и лощины такие красивые, каких я нигде не видал, а осенью, особенно эту осень, не выезжаешь из золота и пурпура. Это было до того торжественно, что слезы навертываются на глаза»[136].

Постоянным корреспондентом А. К. Толстого был в свое время популярный, но ныне забытый романист Б. М. Маркевич. Вот отрывок из письма поэта 15 апреля 1869 года: «Я теперь в час ночи всегда сажусь на лошадь и еду за десяток верст в лес, где у пылающего костра жду зари, чтобы стрелять великолепных глухарей… Третьего дня я брал с собой и жену, и она была в таком восхищении от всех услышанных лесных звуков, что ей не хотелось и возвращаться. Стояла полная луна и заря еще не занялась, как лес начал петь. Цапли, дикие утки и какая-то птичка из породы бекасовых проснулись и завели свой музыкальный галдеж»[137].

В июне 1869 года Красный Рог посетил А. А. Фет. Он оставил подробные воспоминания об этом визите. От Брянска он ехал по лесу вдоль густой стены елей. По пути встречались озера, и тогда прямо из-под колес экипажа взлетали крупные дикие утки. Об атмосфере Красного Рога Фет пишет: «Трудно было выбирать между беседами графа в его кабинете, где, говоря о самых серьезных предметах, он умел вдруг озарить беседу неожиданностью «а ля» Прутков, — и салоном, где графиня умела оживить свой чайный стол каким-нибудь тонким замечанием о старинном живописце или каком-либо историческом лице, или, подойдя к роялю, мастерскою игрою и пением заставить слушателя задышать лучшею жизнью»[138]. Однако от опытного помещичьего глаза Фета не укрылась масса «странностей» в ведении хозяйства. Так, он поразился обилию стогов на полях. Ему объяснили, что сено накапливают в течение двух-трех лет, а затем за неимением места сжигают. Фет саркастически отметил, что подобного хозяйственного метода он не понимает и никогда не поймет.

В неурожайные годы положение становилось прямо угрожающим. А. К. Толстой писал Б. Маркевичу 7 февраля 1869 года: «Голод кругом всеобщий, во многих деревнях с голоду умирают… смотреть на то, что творится — ужасно»[139]. Особенно возмущало его нравственное падение духовенства. В том же письме он спрашивает: «Скажите мне без всяких шуток, а вполне серьезно, существует ли такса на требы (крестины, похороны, венчания и т. д.), которую священник не мог бы нарушить? Наш отец Гавриил берет с крестьян 25 рублей за венчание, а крестьяне накануне голодной смерти. Вы-то стоите у первоисточника, раз вы служите под знаменами Дмитрия Толстого (министр народного просвещения. — В.Н.). Если такая такса существует, пришлите ее мне, и отец Гавриил у меня попляшет. Я прошу Вас совершенно серьезно. Это же позор, что единственный носитель просвещения, священник, вызывает в деревнях ужас, что он тиран, и крестьяне не любят его, а боятся»[140].

А. К. Толстой скоропостижно скончался 28 сентября 1875 года. Жена, войдя в кабинет поэта с лекарством в полдевятого вечера, увидела сидящего в кресле мертвеца. Его похоронили в склепе сельской церкви Красного Рога. А. К. Толстой завещал, чтобы его положили в дубовый гроб. Но привезенный из Брянска гроб оказался мал при его богатырском телосложении. Наскоро сколотили сосновый гроб, и крестьяне на руках отнесли своего помещика к месту последнего упокоения. В скором времени вдова заказала в Париже металлический саркофаг, и ныне останки поэта покоятся в этом узилище.

Похоронив мужа, овдовевшая С. А. Толстая покинула усадьбу и перебралась в Петербург. Многочисленные друзья покойного поэта остались и ее друзьями. В литературных кругах она пользовалась репутацией женщины исключительно умной и образованной. Мнение современников можно подытожить словами дочери Ф. М. Достоевского — Любови Федоровны: «Графиня относилась к числу тех женщин-вдохновительниц, которые, не будучи сами творческими натурами, умеют, однако, внушать писателям прекрасные замыслы»[141]. С. А. Толстая сумела быстро окружить себя представителями литературного мира. В числе самых близких ее знакомых и постоянных посетителей ее салона были Ф. М. Достоевский и молодой философ В. С. Соловьев.

Бездомный двадцатилетний философ постоянно жил в петербургской квартире С. А. Толстой, часто бывал и в Красном Роге. Впервые он приехал в Красный Рог на два дня (13–14 июня 1877 года) по пути в район боевых действий Русско-турецкой войны как корреспондент «Московских ведомостей». В это время здесь гостил французский литератор де Вогюэ, ранее встречавший В. Соловьева в Каире. Он вспоминает, что «нашел философа в домишке в глубине Черниговских лесов. Он проводил ночи, допрашивая вращающиеся столы о событиях… войны… Он выходил после ночного сеанса, еще более бледный, чем обычно, направляющийся в сторону леса: фантастический силуэт, опирающийся на длинную трость, терялся между белых берез в наступающем рассвете; и долго из лесу слышался его пронзительный смех, напоминающий крик осла… Он… искал четвертое измерение и замышлял большой труд, где пытался доказать, что Божественное начало есть начало женское…»[142]. Как видим, обитателей Красного Рога не миновало модное увлечение спиритизмом. Оно было внесено покойным поэтом, романтическую натуру которого влекло все таинственное.

Надо сказать, что В. Соловьева влекла в Красный Рог не только дружба с С. А. Толстой. У нее была счастливая соперница в лице племянницы Софьи Петровны Хитрово, которой суждено было стать предметом долголетней любви философа. Эту любовь Соловьев пронес через всю жизнь. К С. П. Хитрово обращено большинство его стихотворений, где она — одухотворенное воплощение «Божественной Софии», «Вечной Женственности».

Зиму С. А. Толстая обыкновенно проводила в Петербурге или Москве, лето — в Красном Роге. Она ежедневно ходила на могилу мужа. В деревне на ее средства была открыта школа, оборудован фельдшерский пункт, содержалась аптека, где лекарства раздавались крестьянам бесплатно. На окраине была построена целая улица, состоящая из изб для так называемых пенсионеров. Это были большей частью иностранцы, вывезенные А. К. Толстым из-за рубежа и служившие в усадьбе садовниками, гувернерами, кондитерами и т. д.

С. А. Толстая пережила своего мужа на семнадцать лет. Она умерла в 1892 году вдали от родины — в Португалии, где гостила у С. П. Хитрово, муж которой занимал в этой стране дипломатический пост. Гроб с ее телом был перевезен в Красный Рог и помещен в склепе рядом с гробом А. К. Толстого. Такова была их обоюдная воля.