Нельзя жить можно

Нельзя жить можно

Если бытие Бога вызывает сомнения у иных грамотеев и нуждается, на их взгляд, в доказательствах, то душа ощущается в повседневной практике множеством человеческих существ. Так было в старину, когда жаловались, что «душа болит», «на душе тяжело», или веселились «от души», так есть и сейчас. А вот как именно ощущается душа?

Итак, она есть. Она есть сильно, непосредственно и демократично – обладание душой никак не зависит от национальности, пола, возраста, имущества, образования. Она есть в той или иной степени во всей органической жизни, есть у растений, у зверей. Это нечто врождённое, но – для людей как для экспериментальных существ – меняющееся с ходом жизни. Это – она. Незримое существо женского рода. Весь человеческий опыт говорит о душе как о существе женского рода. Её возраст не совпадает с биологическим. Душа растёт по каким-то своим законам, и разницу душевного и физиологического времени люди иногда ощущают сами в себе как поразительный контраст. «Молод душой», «душа ребёнка». Солидная дама с ужасом понимает, что у неё душа юной девушки, и это не фигура речи, а реальность: такая уж душевная субстанция досталась, растущая с трудом, медленно. Бывает иначе, душа растёт и умудряется быстро. Её удел – переживать. Не жить – живёт сам человек, весь человек, – а переживать. Как-то особенно соединяться с жизнью, измерять её собой и себя ею, включать в свой состав, присваивать, исторгать. Этот процесс порождает чувства. Лёгкое и безболезненное соединение индивидуальной души с жизнью вызывает радость, невозможность соединения – печаль (о несовершенстве жизни или о своей неумелости), если жизнь оказывается на данном участке прекрасной, душа впадает в восторг, если безобразной – в скорбь. Реакции души на жизнь непосредственны и неподдельны. (Их можно скрыть.) Одни души закаляются в переживаниях, другие так и остаются ранимыми, поэтому устают и болеют. Никакого отношения к инстанции разума или вкуса душа не имеет. Владея полноправно сферой чувствительного, трогательного, душа не защищена от вторжения лжи, фальши, разврата. Она не знает меры и может быть безмерна, а это в быту очень неприятно на вид. Но в целом жизнь, лишённая души, – это гниющий труп, где шевелятся проворные опарыши.

Из всех искусств важнейшим для души является музыка. Люди с чувствительной душой, переживая произведение, созданное при участии такой же родственной души, обычно заливаются слезами.

В последний раз мне довелось залиться слезами на представлении оперы Леонида Десятникова «Бедная Лиза» в Капелле, во время юбилейных концертов в честь пятидесятилетия композитора. Не знаю, совпадает ли нынешний возраст души Десятникова с его теперешним биологическим возрастом, но тогда, когда он сочинил «Бедную Лизу» – студентом Консерватории в 1979 году, – возраст души явно опережал реальный. Великолепный, безжалостный, иронический ум композитора блистательно воспользовался сентиментальной повестью Н. М. Карамзина для игры своими незаурядными возможностями. Но потому этот ум и незауряден, что оставляет территорию души неприкосновенной и её прав не оспаривает. В сочинениях Десятникова всегда есть особое и возвышенное над остальными участками музыкального текста место для чистого плача. Это место для бедной Лизы, то есть для бедной души человеческой, восклицающей от невыносимой, казалось бы, боли – «Нельзя жить! Нельзя жить!» (в опере Лиза именно так и поёт).

Действительно, если постоянно соединяться с жизнью чувствительной тканью души, то боль от этого процесса заглушит все инстинкты самосохранения. Именно душевная боль – самая невыносимая для человека – приводит к самоубийству. Соблюдение интересов души не предусмотрено ни в государственных устройствах, ни в культурных сообществах. Даже в дружеском кругу принято посмеиваться над чувствительными людьми. Один-одинёшенек, ночной порой, плачет себе человечек. Перспектив никаких. Нельзя жить.

Но именно потому, что плачущий человечек ещё пищит «нельзя жить!» – жить всё-таки можно. Плач души обеспечивает ещё некий прожиточный минимум коллективному человеческому телу. Пока сентиментальные дурачки льют слёзы, круговорот жизни длится. И потому вся геополитика мира не стоит слезинки девушки, брошенной возлюбленным…

Жить станет нельзя, когда умолкнут крики и стоны о том, что жить нельзя.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.