Через тернии к яме

Через тернии к яме

Не сговариваясь, два знаменитых современных писателя, Владимир Сорокин и Дмитрий Глуховский, издали с небольшой разницей во времени футурологические романы – «Теллурия» и «Будущее». Роман Глуховского «Будущее» относится к жанру антиутопии. Это заставляет изумиться живучести этого жанра, такого, казалось бы, искусственно-надуманного, являющегося всего лишь художественной реализацией известной пословицы: «Благими помыслами дорога в ад вымощена». Но, поди ж ты, не устают писатели пророчить нам «светлое будущее» – которое оборачивается сущим адом.

Что касается романа Владимира Сорокина «Теллурия», то его жанр определить трудно. Сорокин слишком эстет, чтобы следовать в каноне какого-то жанра. «Теллурию», собственно, и романом назвать нельзя: скорее это «собранье пестрых глав», «полусмешных, полупечальных, простонародных, идеальных», приправленных, как обычно бывает у Сорокина, «перчиком» разного рода извращений, от нетрадиционного секса до каннибализма. Трогательно выглядит на обложке красный кружочек с цифрой «18+». Так и видишь прыщавого тинейджера, который, краснея, пытается противозаконно приобрести сорокинскую книгу в магазине «Москва». Так и слышишь металлический голос продавца: «Ваш паспорт, молодой человек!» И это тоже своего рода антиутопия, к который мы стремимся.

Сразу скажу, что оба романа написаны чрезвычайно талантливо. При этом они настолько непохожи, будто созданы не современниками, проживающими в одной стране и говорящими на одном языке, но – людьми с разных планет. Роман Глуховского – готовый голливудский блокбастер, просто – бери и снимай. Я сам не заметил, как во время чтения вдруг невольно стал разыгрывать его по актерам: вот Брюс Уиллис, вот Милла Йовович… К слову сказать, самый известный роман Глуховского «Метро 2033» куплен Голливудом. Кто-то поморщится, а меня это радует и вызывает неподдельную гордость за современную русскую литературу. Можем и так, и эдак. И по-нашему, и по-ихнему. Хотите непрерывный экшн, «их есть у меня». Хотите эстетствующего Сорокина, где люди с песьими головами под глубокие философские разговоры пожирают череп убитого воина, – можем и так! Не обделил Господь Русь талантами, не обделил…

Но, закончив делать реверансы перед авторами, скажу, что обе вещи оставляют безнадежное впечатление.

В романе Глуховского люди планеты Земля достигли бессмертия. Или, вернее сказать, вечной молодости, потому что смерть от несчастного случая и самоубийство отменить нельзя. К моменту действия романа многие из них живут уже по триста лет. Но при этом возникает один, но роковой вопрос. Как быть с рождаемостью? То, что сегодня для Европы и России представляет проблему – демографический спад в титульных нациях, – в «Будущем» Глуховского оборачивается другой проблемой: как напоить, прокормить и обеспечить жильем население, которое не желает последовательно отмирать, уступая место новым членам? Проблема эта решается по-разному. В демократичной Европе вакцинация бессмертия делается всем. Но при этом каждый ребенок, который еще только появится на свет, должен быть зарегистрирован, а родители его должны сделать выбор: или аборт, или антивакцина против бессмертия одному из родителей. Но и здесь выбор не навязан: кто будет стареть и умирать ради жизни своего дитя – добровольное дело каждого. Разумеется, женщины хитрят, скрывают беременность от властей. Но эти случаи четко отслеживает «Фаланга», или отряды Бессмертных. «Фаланга» не только насильно вакцинирует старость одному из подпольных родителей, но передает незаконнорожденных детей в интернаты, где готовят новых членов «Фаланги», то есть своего рода опричников новейшего режима.

При всей «голливудчине» в романе Глуховского прослеживается ясная и вполне русская мысль – что-то вроде «смирись, гордый человек!». Земляне не готовы к бессмертию. Для этого они слишком алчны и жестоки. Они ненавидят друг друга только пуще при равных правах, потому что пользоваться этими правами на полную катушку выходит у меньшинства. Так в Панамерике (будущих США) вакцина бессмертия уже не раздается всем, а покупается за бешеные деньги. Но зато право на богатство есть у каждого. Только как это сделать – вот вопрос! А старушка Европа старается не замечать, что разумное вроде планирование рождаемости ведет к истреблению самых благородных, тех, кто не жалеет жизни для ребенка.

Роман Сорокина более изощрен в изображении деталей «светлого ада», но и не менее пессимистичен. После целого ряда социальных катаклизмов, гражданских и религиозных войн Европа погружается в новое Средневековье. Удивительна композиция романа: ни одна глава в нем не является продолжением предыдущей, а герои этих глав почти не пересекаются. Тем не менее роман оставляет цельное впечатление ужаса и хаоса, настигшего человечество на пике его технологического развития. По улицам городов ходят карлики и великаны, люди с головами животных, и всё это человеческое стадо мечтает о наркотике теллуре, который добывается, как руда, в одной-единственной стране, ставшей, естественно, новой Швейцарией – сытой и благополучной. Этот наркотик, начиненный в гвоздь, вбивается в череп с помощью банального молотка – у Сорокина традиционная слабость к черепам и колотьбе по ним чем-то тяжелым. При правильном забивании гвоздя люди погружаются в мир своих грез…

Мораль: современные русские писатели – своего рода антисоцреалисты. Они не видят светлого выхода для человечества. А уж России в их романах отводится самое несчастное и безысходное место, где пороки прошлого умножаются ошибками будущего. И остается верить в одно: будущее умнее нас. Писателей – тоже.

4 ноября 2013