XIX Гамлетовскій періодъ

XIX

Гамлетовскій періодъ

Прі?лась, однако, вскор? фальстафовщина, не могъ художникъ такой тончайшей душевной организаціи долго пить изъ кубка наслажденія, не ощутивъ горечи на дн? его. Есть что-то символизирующее творческое настроеніе самого Шекспира, когда онъ заставляетъ воцарившагося и вошедшаго въ сознаніе своихъ высокихъ обязанностей Генриха V отстранить отъ себя над?явшагося процв?сть Фальстафа и безжалостно при вс?хъ сказать своему недавнему собутыльнику: "Я тебя не знаю, старикъ". Перестаетъ знать и Шекспиръ такъ недавно еще всец?ло влад?вшее имъ безпечальное отношеніе къ жизни. Наступаетъ третій періодъ въ его художественной д?ятельности, приблизительно обнимающій годы 1601–1609, періодъ глубокаго душевнаго мрака, но вм?ст? съ т?мъ періодъ созданія величайшихъ литературныхъ произведеній новаго челов?чества.

Первое предв?стіе изм?нившагося настроенія и міропониманія сказалось въ комедіи "Какъ вамъ это понравится" (As you like it), въ психологіи утомленнаго жизнью меланхолика Жака. И все растетъ эта меланхолія, сначала только тихо тоскующая, но быстро зат?мъ переходящая въ порывы самаго мрачнаго отчаянія. Все покрывается для умственнаго взора великаго художника черною пеленою; онъ во всемъ сомн?вается; ему кажется, что "распалась связь временъ", что весь міръ провонялъ, какъ тухлая рыба; онъ не знаетъ, стоитъ-ли вообще жить. Предъ нами развертывается страшная драма противор?чій реальной жизни съ высшими стремленіями въ "Гамлет?"; отчаявшійся художникъ даетъ намъ картину крушенія лучшихъ политическихъ идеаловъ въ "Юліи Цезар?"; показываетъ въ «Отелло» ужасы, скрытые подъ розами любви; даетъ потрясающее изображеніе неблагодарности самыхъ близкихъ людей въ "Лир?" и неблагодарности толпы въ "Коріолан?"; показываетъ на очень хорошихъ по существу людяхъ губительное обаяніе земного величія въ "Макбет?". Но не въ одномъ земномъ отчаялся такъ глубоко задумавшійся надъ ц?лью бытія художникъ. Вещь самая страшная для челов?ка XVI стол?тія, да еще англичанина — онъ усумнился даже въ загробной жизни; для него безсильны ут?шенія религіи.

И вм?ст? съ т?мъ въ этомъ безграничномъ отчаяніи было скрыто самое благотворное зиждущее начало. Огромное душевное волненіе привело въ движеніе вс? силы великаго дарованія, дало окончательное развитіе орлиному полету его художественнаго генія. Какъ буря заставляетъ океанъ выбросить на радость людямъ таящіеся на дн? его лучшіе перлы, такъ и зд?сь глубина отчаянія подняла со дна все лучшее, что было заложено въ душу избранника. Органически нуждаясь въ душевномъ л?карств? — иначе жить было неч?мъ, a т?мъ бол?е говорить, — Шекспиръ Гамлетовскаго періода создаетъ рядъ самыхъ благородныхъ образовъ, когда-либо данныхъ всемірною литературою. Какъ въ сказк?, то же самое копье, которое такъ глубоко ранило его тоскующее сердце, и выл?чило его. Съ однимъ презр?ніемъ къ людямъ ничего великаго не создашь. Нуженъ восторгъ, нужно глубокое уб?жденіе, что какъ ни скверенъ міръ, но есть въ немъ и праведники, изъ-за которыхъ спасается градъ нашего бытія. Пусть правъ Гёте, впервые давшій ключъ къ пониманію натуры Гамлета, какъ слабость воли при яркомъ сознаніи долга, пусть Гамлетъ только страстенъ, но нер?шителенъ, глубокъ, но лишенъ св?жести непосредственности. Но кто же не подпадаетъ подъ обаяніе его высокаго духа, кто въ духовномъ сообществ? съ нимъ не становится лучше и чище? A что уже говорить о лучезарныхъ явленіяхъ Корделіи и Дездемоны, о б?дной Офеліи! Вс? он? сотканы изъ какого-то тончайшаго э?ира поэзіи, вс? погибаютъ, потому что не могутъ вм?стить въ себ? зло жизни и сколько-нибудь приспособиться къ ней. Даже злод?йская чета Макбетовъ погибаетъ отъ избытка сов?сти. A сколько еще остается высокихъ сердецъ среди второстепенныхъ лицъ великихъ трагедій, въ особенности въ "Лир?".

Ц?лая галлерея волшебно-н?жныхъ и самоотверженныхъ женщинъ и благородн?йшаго духа мужчинъ, созданная въ мрачную полосу третьяго періода, показываетъ, что пессимистическое настроеніе художника было порождено не только созерцаніемъ зла міра. Оно им?етъ свой источникъ и въ томъ, что въ душ? его, подъ вліяніемъ думъ о смысл? жизни, создался очень высокій идеалъ назначенія челов?ка. Онъ былъ такъ строгъ къ міру, потому что хот?лъ его вид?ть совершеннымъ.

Настоящая мизантропія проступаетъ только въ "Тимон? А?инскомъ", и величайшаго въ мір? художника постигла неудача: челов?коненавистникъ Тимонъ не удался Шекспиру, характеръ его мало мотивированъ. Очевидно, одна злоба не заключаетъ въ себ? творческаго начала. "Тимонъ А?инскій" — это какъ бы злокачественный нарывъ, вызванный душевною тоскою художника.