Глава четвертая Герои
Глава четвертая
Герои
Мне до сих пор часто кажется, что я не рожден, а брошен в здешний свет из какого-то духовного мира, воспоминание о котором поныне хранится во мне под каким-то туманным покровом.
А. Тимофеев. «Художник»
В этой главе, как и раньше, мы будем продвигаться от достаточно известных представлений к понятиям куда менее изученным, а главное, к их метафизической и религиозной основе, которая по большей части ускользает от русистов-романтиковедов либо просто не входит в сферу их профессиональных интересов.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКДанный текст является ознакомительным фрагментом.
Читайте также
Глава Четвертая
Глава Четвертая Эпиграф La morale est dans la nature des choses. Necker. «La morale est dans la nature des choses» <«Нравственность — в природе вещей»>. Неккер. «Нравственность выше расчетов. Нравственность — природа вещей в мире духовном; и, если в мире физическом расчеты исходят из природы вещей,
Глава четвертая
Глава четвертая Настроенность на жизненную цель. Руководящая личностная идея. Светское общество и психологические издержки во время пребывания в нем. Властные устремления. Мотивы и символы раннего творчества: смерть, демон, луна Исследую душевные конфликты Лермонтова,
Глава четвертая
Глава четвертая Удивительная блоха из аглицкой вороненой стали оставалась у Александра Павловича в шкатулке под рыбьей костью, пока он скончался в Таганроге, отдав ее попу Федоту, чтобы сдал после государыне, когда она успокоится. Императрица Елизавета Алексеевна
Глава четвертая
Глава четвертая Если глава третья с ее в высшей степени функциональными отступлениями и энергичным потоком событий являет собой наиболее гармонично слаженную конструкцию с отточенным корпусом и симметричными крыльями, то глава четвертая, напротив, может сравниться с
Четвертая глава
Четвертая глава «Многие подумают, – замечает в своих „Воспоминаниях“ брат графини Софьи Андреевны Толстой, – что я умолчал, конечно, о том, что было бы не в пользу Льва Николаевича. Но это предположение не верно, потому что даже нет ничего такого, что приходилось бы
Четвертая глава
Четвертая глава «Уж я его знаю, зверя», – говорит дядя Ерошка.Л. Толстой мог бы сказать о себе самом и поставить эпиграфом ко всем своим произведениям эти слова старого язычника:«– Уж я его знаю, зверя».«– А ты как думал?» – заключает дядя Ерошка рассказ о кабаньей матке,
Глава четвертая
Глава четвертая В «Дневнике писателя» за 1877 год Достоевский, по поводу «Анны Карениной», заговорив первый о всемирном значении Л. Толстого как художника, и переходя затем к оценке его новых, тогда только что слагавшихся, религиозных верований, заключает так: «Теперь,
Глава четвертая. Итоги
Глава четвертая. Итоги Итак, перед нами поэт, являющийся личностью мятущейся. Его социальное положение крайне неопределенно и мучительно. Он чувствует обреченность своего класса, своего типа. Он ненавидит окружающую действительность и своего непосредственного
Глава X. ВЕЛИКИЕ ГЕРОИ ДИККЕНСА
Глава X. ВЕЛИКИЕ ГЕРОИ ДИККЕНСА Всякая критика легко становится критикой других критических суждений, и причина этого проста: очень трудно критиковать то, что сотворено. Трудно критиковать всякое творчество; особенно же трудно критиковать творчество с большой буквы.
Глава четвертая
Глава четвертая Генерал Ламновский умер позднею осенью, в ноябре месяце, когда Петербург имеет самый человеконенавистный вид: холод, пронизывающая сырость и грязь; особенно мутное туманное освещение тяжело действует на нервы, а через них на мозг и фантазию. Все это