Литературные практики

Литературные практики

Ностальгия по литературе

Размышления 60—70-х годов об «истощении» литературы глубоко повлияли на последующие поколения, особенно на те, что выросли в тени Мориса Бланшо и Луи-Рене Дефоре, чей смутный образ был воплощен в задумчивом затворнике Ламарш-Ваделя («Его жизнь, его творчество»).

Жан-Бенуа Пуэш также очарован призрачностью этого образа, и через своего вымышленного посредника, Бенжамина Жордана, писателя, которому он доверил свое перо, «публикуя» и «комментируя» его произведения («Обучение роману»), он тоже воскрешает в своей книге двойника Луи-Рене Дефоре — Деланкура. Пьер Мишон, стремящийся в своих текстах к элегантности «высокого стиля», прекрасно осознает предсказуемость устаревших приемов, и его книги являются своего рода символом ностальгии по литературе. Пытаясь от противного воссоздать в своих произведениях чрезмерный стиль громогласных писателей (Рембо, Бальзака, Фолкнера), уравновесив их антиподов, Мориса Бланшо или Луи-Рене Дефоре, не хочет ли Мишон освободиться от чар «литературы истощения», которыми околдованы его соплеменники? Как бы то ни было, он обращает критику одновременно к собственным стремлениям («мы все литературные крысы») и к современности, которая их отрезвляет («гордый холм современности, где не вырастет ничего, кроме современности»). Тяжкий груз культурного наследия, представляющего собой множество прекрасных текстов, от которых невозможно и нет желания отказываться, не дает современным писателям покоя.