Арабские поэмы о советских космонавтах

Арабские поэмы о советских космонавтах

Исторические достижения в исследовании космического пространства находили живой отклик в творчестве арабских поэтов. Известна, например, поэма Абдуррахмана ал-Хамиси «Гагарин в моей деревне», переведенная на узбекский язык [154], стихотворение Нагиба Сурура «Он летит», переведенное на русский язык арабистом Г. Лебедевым в версификации М. Курганцева:

Как друг людей,

в ракете он летит.

Пусть радуются дети!

Он летит!

Опять Россия

изумляет землю.

Да будет мир на свете!

Он летит.

[94, с. 60]

Другие произведения арабских поэтов на эту тему не переводились на русский язык и другие языки народов бывшего СССР. Интересна поэма суданского поэта Мубарака Хасана ал-Халифы «Письмо Валентине [Терешковой] от суданской девушки», в которой поэт тему о первой женщине-космонавте берет для критики социального положения суданской женщины, общественного неравенства. Мубарак Хасан ал-Халифа родился в Омдурмане в 1931 г., учился на филологическом факультете Хартумского университета; не окончив его, начал работать в средней школе. В 1954 г. уехал в Египет и продолжал обучение в Каирском университете. В 1958 г. получил диплом филолога. Работал в средних школах и в министерстве просвещения Судана. Его перу принадлежит большое число интересных социально-заостренных стихотворений [ср. 270].

В поэме «Письмо Валентине [Терешковой] от суданской девушки» поэт пользуется методом противопоставления. Он говорит о широких возможностях, открытых перед советской женщиной для осуществления любой мечты и клеймит рабское положение суданских женщин:

Валентина!

Появись и звезды безбрежного космоса

Рассыпь над нашей долиной.

Из чистого океана небес нас напои.

Подари упоение радостью, чтоб запели наши колеса,

Чтобы в зеленых кудрях гордо поднялись холмы.

Валентина!

Послушай меня и извини за вопросы.

Там, в небесах, мужчина пытался унизить тебя и втоптать тебя в грязь?

Не велел остаться в закрытом гареме?

Разве не поучал он тебя,

Не бросал тебе деньги?

Валентина!

Я — женщина, Ева,

а мужчина, Адам, в нашей стране всем владеет,

закрывая свет от меня.

Боюсь я его.

Боюсь, грубый окрик его вырвет с корнем мою мечту

и заточит душу в темницу.

Валентина!

Готовит ли там мужчина тебе кандалы,

чтобы сковать руки, ноги, уста,

чтобы женское сердце истекало потоками крови?!

Душа моя!

Когда же с моей души будут сброшены муки, заботы, отчаянье?

Когда и перед моими глазами каскадом вспыхнет рассвет,

развеет мрак, и я стану жить так, как живет человек?

Может, тогда протяну я руку мужчине,

И он в ответ улыбнется? Ибо он ясно поймет, что и я — человек.

Тогда, о тогда мы взрастим необъятный сад душистых цветов,

И заполнит он мир ароматом любви.

Но когда, когда же суданский мужчина поймет, что и я — человек?!

[256, с. 66-68]

Среди произведений о первых советских космонавтах очень интересна поэма египетского народного поэта Мухсина ал-Хайята «Гагарин» [см. 147]. Она настолько значительна по содержанию и по форме, что заслуживает специального рассмотрения.

Поэма построена в форме монолога, который произносит Месяц (луна), обращаясь к соседней с ним звезде. Месяц рассказывает о своей сестре Земле и о тех событиях, которые ему пришлось наблюдать на этой Земле в далеком прошлом:

Ночь была,

И видел Землю я, сестрицу,

всю в слезах

от злых напастей.

Клевета, война, разруха уж стояли у порога.

В бешенстве убить хотели юное дитя планеты,

вырвать с корнем в дикой злобе

тот росток, что вышел к счастью.

Горе мчалось по дорогам,

раня все вокруг стрелами.

[258, с. 19]

Однажды произошло нечто необычное: в вышине над месяцем появился удивительный корабль (имеется в виду первый искусственный спутник Земли), который протянул Месяцу розу. В сказаниях розы описываются дальнейшие события истории Земли и переломный момент в жизни всех людей — Октябрьская революция в России:

О Земли великом сыне начала сказанье роза,

что у всех людей на сердце,

о великом новом сыне,

что любил родную Землю

крепкой пламенной любовью.

Он любил людей планеты,

превратил их слезы в радость,

светлый век принес крестьянам

и открыл все двери к счастью

обездоленным и бедным.

[258, с. 22]

В этом сыне Земли читатель без труда узнает Ленина. Поэт не называет имени его, предоставляя читателям самим догадаться. Ведь условия творчества поэтов Египта зачастую были очень сложны [см. 211]: сильны позиции реакции, и поэт был вынужден говорить эзоповским языком. Поэма озаглавлена «Гагарин», и как будто именно он назван «новым сыном Земли», однако ясно, что приведенные выше строки к Гагарину не относятся. Говоря о борьбе с фашизмом, Мухсин ал-Хайят создает обобщенный образ советского человека, который в годы второй мировой войны встал на защиту юности всей планеты. Поэма проникнута чувством любви и симпатии к Советскому Союзу. Особым поэтическим приемом, который использует автор поэмы является «смещение временного плана», изображение различных исторических периодов человечества как бы протекающими одновременно и различных исторических деяний как бы осуществляемых одним обобщенным лицом [ср. 47]. Это дало возможность художнику подчеркнуть величие советского человека, синхронно показать цепь великих свершений: спасение человечества от фашизма, славные достижения Советского Союза в освоении космоса. Образ времени в тех же самых строках предстает перед читателями в виде грозной силы, которой космический корабль и Гагарин, олицетворявший советского человека, без страха бросают вызов:

Новый я корабль увидел,

высотой подобный башням.

Стены — крепче чем железо,

В вековечной тьме холодной,

Словно молния в полете.

Кто же кормчий в нем бесстрашный?

Сын сестры моей любимой.

[258, с. 24]

Интересно в этой поэме употребление множественного числа слова лайали — «ночь» в значении «время» с оттенком «жестокое время». Подобное значение, не отмеченное словарями, можно встретить в народной египетской поэзии, в песнях. Оно отчетливо выступает, например, в песне, исполнявшейся Абд ал-Халимом Хафизом,— слова Мурси Гамиля Азиза «ал-Лайа?ли?» [ср. также 257, с. 15-18]:

Я забываю, что будет завтра, что будет после.

Помню только: я рядом с тобой.

Но время (лайа?ли? — досл.: «ночи»)! Что сделает с нами жестокое время (лайа?ли? — досл.: «ночи»)?!

И все же наша любовь сильнее, чем время (лайа?ли? — досл.: «ночи»),

о мой любимый!

[209]

Для того чтобы ярче показать успехи советского человека в мирном труде, Мухсин ал-Хайят использует в поэме «Гагарин» прием контраста, противопоставления. Выразительно «обрисовав беды, которые пережило человечество за свою долгую историю, и переломный момент в его судьбе, связанный с «новым сыном Земли», поэт описывает Землю этого нового сына словами Месяца:

Когда я взошел над прекрасной Землей,

то все в ней ликующе пело.

Казалось, что вечна радость людская

и нет на Земле ей предела,

Земле ее нового сына,

счастливого сына Земли.

[258, с. 23-24]

Воздействие на читателя и слушателя достигается также путем антитезы обычного, ожидаемого и неожиданного, необыкновенного. Так, луна-месяц постоянно упоминается в народных песнях и у арабских поэтов — как средневековых, так и современных, создающих свои произведения как на литературном языке, так и на местных диалектах.

Влюбленность человека в луну — постоянная тема народных египетских песен, при этом часто луна символизирует для влюбленного предмет его любви. Примеров множество. Из народного египетского заджаля: «Мы любим луну (к?амар, 6), ведь она взошла совершенная во всем» [215, с. 112]. Из ливанской народной песни: «Как прекрасны ночи веселья под мелодию певца, сияет свет луны (ну?р ал-к?амар, 6), в котором долина чудесна» [174, с. 89]. Из «Книги песен» (X в.) — описание поэта ал-Арджи: «На дворе твоего дома в присутствии певца… в благоуханные и лунные ночи (лейл мук?мир, 6) веселья» [196, т. 1, с. 394, 157]. У Мухсина ал-Хайята: «О луна (к?амар, 6), о красавица! (х?иле?ва, 2)», «я наполняю землю каждой ночью опьяняющим светом (ну?р, 6)» [258, с. 18].

Однако в поэме о Гагарине эти обычные для арабской поэзии обороты встречаются в неожиданном окружении. Если слова «сияет свет луны» обычны при описании лунных ночей, то у Мухсина ал-Хайята они употреблены при описании необычной ситуации: «Ночью я увидел корабль, что парил в вышине, и свет сиял (ну?р йила?ли)» [258, с. 20]. Здесь свет исходит не от обычной луны, а от корабля — искусственной луны. Так же необычно у Мухсина ал-Хайята и употребление частого в арабской поэзии выражения фи?-л-‘ала?ли? «в вышине». В народной египетской песне, записанной еще в XVI в. Йусуфом ал-Магриби, говорится: «О, сидящая в вышине, посмотри, каково мне» [90, л. 84] — обращение к девушке, сидящей за решеткой верхнего окна. В другой популярной песне речь идет о двух пальмах (юноше и девушке) в вышине: «йа? нах?ла-тейн фи?-л-‘ала?ли?». А Мухсин ал-Хайят этими же словами дерзнул описать положение корабля в космическом пространстве.

Далее, в поэме о Гагарине беседу со звездой ведет Месяц: «Месяц говорит звезде, что живет по соседству там, в вышине» [258, с. 17]. Ср. слова старинной народной тунисской песни — беседы со звездой человека:

О, яркая звезда (наджма, 6)! Где же он, брат матери моей?

Звезда сказала: «Я видела его в пустыне и вела его.

Надеюсь, он домой вернется скоро».

[228, с. 242]

Поэму о Гагарине можно отнести к философской лирике по глубине проникновения в закономерности исторического процесса, слитности личных переживаний поэта с общечеловеческими чаяниями [ср. 131, с. 61].

В лирической поэме «Гагарин» [258], наполненной общественно-политическим содержанием, естественно, в большом объеме представлена лексика, обычная для арабской лирики. Это аллегорическое изображение судьбы человечества, в своем развитии претерпевшего горе (аса?, 3) (с. 19-20), стрелы (сахм, 3) которого ранили (глагол, соотносимый с джарх?, 3) (с. 19) проливавшего слезы (дам‘, 3) (с. 22), жившего в разрухе (х?ара?б, соотносимое с «ат?ла?л», 6) (с. 19), однако с наступлением эпохи Великого Октября Земля преображается: появляется свет надежды (ну?р ал-амал, 6) (с. 19), радость (фарах?, 1) (с. 26), чаши света (ка?с ан-ну?р, 6) (с. 23), розы (вард, 6) (с. 21), зеленая ветвь (г?ус?н ах?д?ар, 6) (с. 21), весна Земли (раби?’ ал-ард?, 6) (с. 22). Встречаются в поэме и такие слова, как ночи (лайа?ли?, 6) (с. 20), любовь (х?убб, мах?абба, 1) (с. 20), влюбленный (‘а?шик?, 3) (с. 21) и др.

Поэма о Юрии Гагарине наполнена восхищением перед подвигом советского человека, это песня о Советском Союзе и его выдающейся роли в мировой истории. Поэма с ее эмоциональной речью передает восприятие Мухсином ал-Хайятом современной действительности. Поэт философски осмысливает природу, космос. Однако тема «космос» — внешняя, мысли и чувства поэта обращены к Советскому Союзу. Поэма — яркое свидетельство той глубокой любви, которую ощущали в тот период арабские народы к стране победившей фашизм, первой направившей человека в космическое пространство.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.