Ученики Мортимера

Что объединяет мастеров ворд-арта при всём многообразии его разновидностей и творческих приёмов? То же, что и мастеров бук-карвинга: оспаривание первенства придумок и изобретений, неиссякаемые претензии на оригинальность и новизну. Амбициозным художникам и дизайнерам хором вторят всезнающие искусствоведы и охочие до сенсаций журналисты, подтверждая новизну и заявляя едва ли не всякую технологию как ноу-хау.

Но здесь, пожалуй, следует говорить не о терминологической спекуляции, а о переосмыслении понятия. Нынче новое – это не содержательно иное, нечто оригинальное и самобытное, а только что появившееся. Не первое в своём роде, а последнее в своём ряду. Ставшее новостным поводом, предметом сегодняшнего обсуждения. Подобно скоропортящемуся товару, такое искусство имеет «срок годности», потому и называется актуальным.

Фигурное стихотворение С. Полоцкого из книги «Орел Российский»

Между тем, ворд-арт, как и другие актуальные практики, имеет множество прецедентов и наследует целому ряду давно известных направлений и отдельных феноменов искусства. В первую очередь, вспомним древнерусскую технику «плетения словес» конца XIV столетия, стихотворения в форме звезды и сердца Симеона Полоцкого.

Вспомним и европейские портреты, искусно составленные из текстовых фрагментов. Один из самых известных – изображение австрийского императора Леопольда I с супругой: гравюра на меди состоит из описаний достоинств и заслуг императорской четы. Десять тысяч искусно вырезанных миниатюрных букв прячутся в пышных париках.

В 1912 году в издательстве Л. Колотилова были выпущены почтовые открытки с портретами Александра I и Александра II, составленные из текстов их биографий и манифестов. В 1900-1914 годах художник С. Хазин создал серию портретов Гоголя, Толстого, Чехова, Горького, выписанных текстами их произведений. В один толстовский портрет уместилась целиком «Крейцерова соната», на другом одежда и борода писателя выписаны «Смертью Ивана Ильича» (88 тысяч знаков!). Портрет Максима Горького содержал целиком рассказ «Мальва» и, соответственно, 82 тысячи букв.

Техника портретирования Хазина отличалась утончённой изощрённостью. Из-вестные широкой публике фотографии писателей увеличивались до размера 50 ? 70 сантиметров; затем основное изображение – волосы, одежду, фоновые детали – почти полностью смывалось, оставалось только лицо; далее тексты произведений вписывались вручную поверх контура фигуры. Поистине ювелирная работа! И выполнялась она, опять же, задолго до появления компьютерных технологий и дизайнерского креатива.

Про леттеринг и говорить нечего – он появился едва ли не одновременно с письменностью, а с XVIII века применялся в оформлении вывесок и витрин.

Г. Доре. Илл. к «Озорным рассказам» О. де Бальзака (1855)

Современные леттеристы заимствуют элементы древнеримского капитального письма, каролингского минускула, средневекового готического шрифта, уставного кириллического письма, древнерусской вязи, гуслицкого рукописного письма и ещё множества стилей с не менее чарующими названиями. Используют идеи и приёмы авторских шрифтов и алфавитных матриц – от Альбрехта Дюрера до Антонио Базоли.

В знаменитом фильме-манифесте «Трактат о грязи и вечности» (1950) основатель леттризма Исидор Изу прогуливается по Парижу, излагая свою творческую концепцию и превращая пространство го-ро-да в речевую игру, в которой «летто» становится «гетто», слово – зданием, человеком, элементом ландшафта… Во второй части на киноэкране мелькают причудливые пятна, штрихи, росчерки, извиваются иероглифы, человеческие лица зачёркиваются авторучкой…

Художественная стилизация букв и «опредмечивание» текстов получили концептуальное воплощение в дадаизме, кубизме, футуризме. В стиле ар нуво буквы превращались в капризные и прихотливые виньетки. Леттризм экспериментировал с изображениями, похожими на шрифт. Эд Рушей занимался текстовой живописью, Николай Сядристый – словесными микроминиатюрами. Последний создал, в частности, портрет Куприна из текста повести «Гранатовый браслет» (77 тысяч наков) и портрет Ленина из текстов его сочинений (около 140 тысяч знаков).

Современные дизайнеры должны считать своими учителями не только художников прошлого, но и поэтов. Здесь надо вспомнить фигурные стихи английского поэта-метафизика XVII века Джорджа Герберта; поэму немецкого классика Христиана Моргенштерна «Ночная песнь рыб» (1905), которая состояла из тире и скобок, образующих рыбью чешую; ящик Джорджа Брехта «Водяной батат» – 54 карточки с описанием художественных идей.

Ф. Стейсси «Бабочка»

Предшественники шрифтовых портретов и словесных картин новейшего образца – «каллиграммы» Гийома Аполлинера, стихографика Владимира Маяковского и конструктивистские опыты оформителя его книг Эля Лисицкого. Нельзя не упомянуть также «Железобетонные поэмы» Василия Каменского, произведения авангардистов Игоря Терентьева и Ильи Зданевича, «конкретную поэзию» лианозовской группы, «видеомы» Андрея Вознесенского.

Один из первых образцов typewriter art – знаменитый рисунок бабочки американской художницы Флоры Стэйсси, сделанный ею на пишущей машинке ещё в 1898 году. А ближайший прообраз ANSI-графики – созданные в 1960-е годы компьютерные программы, позволяющие распечатывать портреты, «выписанные» всего одной любой буквой с помощью алфавитного цифрового печатающего устройства (АЦПУ).

Прообраз нынешних «словесных» геоглифов – известное ещё в Древнем Риме искусство подстригать тисовые изгороди в виде фантастических фигур (Ars topiaria).

А вообще-то, знаете, где самый креативный ворд-арт? На виселице. Это ещё Аверченко подметил. И он же иронически описал деградацию читательской культуры. Уж сто лет почти прошло, а мы тут кричим «новизна! новизна!».

– Откуда бредёте, Иван Николаевич?

– А за городом был, прогуливался… На виселицу любовался; поставлены у заставы.

– Тоже нашли удовольствие: на виселицы смотреть!

– Нет, не скажите. Я, собственно, больше для чтения: одна виселица на букву «Г» похожа, другая на «П». Почитал и пошёл.