Михаил Трофимович Каченовский

Хаврониос! ругатель закоснелый,

Во тьме, в пыли, в презренье поседелый,

Уймись, дружок! к чему журнальный шум

И пасквилей томительная тупость?

Затейник зол, с улыбкой скажет Глупость,

Невежда глуп, зевая, скажет Ум.

Или вот ещё о нём же:

Бессмертною рукой раздавленный зоил,

Позорного клейма ты вновь не заслужил!

Бесчестью твоему нужна ли перемена?

Наш Тацит на тебя захочет ли взглянуть?

Уймись – и прежним ты стихом доволен будь,

Плюгавый выползок из гузна Дефонтена!

М. Т. Каченовский. Гравюра Г. И. Грачёва. 1887

Случай играл в жизни Каченовского ничуть не меньшую роль, чем происхождение и связи в судьбе его покровителя, графа Алексея Кирилловича Разумовского. Сначала случай помог юному Михаилу поступить в Харьковский коллегиум, на тот момент ещё не ставший семинарией, где наряду с церковным, можно было получить и среднее светское образование. Затем, не без доли случайности, Михаил Трофимович оказывается на военной службе. Точно так же неожиданно вдруг обращается Каченов-ский и к статским делам. Вновь поступив в войска, он опять оказывается во власти непредвиденных обстоятельств: из-за служебной халатности его помещают под арест, и если бы не взявший на себя вину генерал Дурасов, то никаких эпиграмм Пушкина в адрес «курилки-журналиста» мы бы так и не прочитали.

Но недолгое заточение Каченовского кардинально поменяло его судьбу, где он, наконец, ясно осознаёт, чему обязан посвятить свою жизнь. Прозрение Михаила Трофимовича случилось благодаря знакомству с капитаном Сергеем Николаевичем Глинкой, будущим писателем и историком. Глинка делится с арестантом книгой Ивана Болтина «Примечания на историю России Леклерка», которая настолько впечатлила проштрафившегося полкового каптенармуса, что тот твёрдо решил продолжить дело русского гуманиста екатерининской эпохи.

Выйдя в отставку, Каченовский поступает библиотекарем к графу Разумовскому. Алексею Кирилловичу пришёлся по нраву бывший сержант Таврического гренадёрского полка, любящий чтение и умеющий достойно потрафить начальству. Когда граф становится попечителем Московского университета, то перевозит с собой в Москву и Каче-новского, сделав его управителем собственной канцелярии.

Благодаря содействию Разумовского Михаил Трофимович не только становится редактором «Новостей русской литературы» и «Вестника Европы», но и получает степень магистра философии, ни дня до того не проучившись в высшем учебном заведении. Через год новоиспечённый магистр уже доктор философии и изящных искусств, а ещё через некоторое время – профессор, преподающий в Московском университете риторику, словесность, статистику и историю. Обвинить Каченовского в невежестве сложно: недостаток систематического образования он умело компенсировал природным умом и трудолюбием, а также начитанностью в самых разнообразных областях знаний. Однако серьёзным учёным он так и не стал, хотя считается основателем «скептического направления» в русской историографии. Последнее, конечно, можно объяснить едкой полемичностью Ка-ченовского и его крайне осторожным отношением к фактам. Но студентам нравилась экстравагантность необычного профессора, критически воспринимавшего не только подлинность общепризнанных литературных памятников, но и всей русской истории. Лекции Каченовского не сохранились, но Тютчев, будучи его студентом, отмечает их сухость и бесстрастность, наградив своего учителя эпиграммой «Харон и Каченовский»: