Звенья искусства не повторяют друг друга. Вновь о сходстве несходного
‹…›
Теперь несколько неожиданно скажем о том, что происходит сегодня, сейчас, у вас дома, — что занимает вас как владельца телевизора, — воспользуясь случаем, скажу несколько слов об удачах фильма «Семнадцать мгновений весны».
Люди, которые иронизируют над усталостью героя этой вещи, не поняли, что же произошло в искусстве.
Это другое время.
Романное время остается.
Новеллистическое время тоже остается.
Но время телевидения со множественными началами — не время кино.
В драматургии время между актами обозначает перерыв действия.
А в телевидении перерыв подчеркивает, что началось новое действие — как бы с новыми законами.
Тихонов — играет роль нашего разведчика. У него есть своя, очень сомнительная по своим размерам жизнь. Его жизнь ограничена движущимися угрозами.
Но существует время историческое. Города захвачены, захвачены поля, и в то же время все эти реалии ненадежны. Люди владеют землей и своей добычей, которая будет возвращена.
Несовпадение этих времен и есть сюжет картины.
Тихонов как будто ничего и не делает, ему верят, что он немец, но он может быть схвачен много раз — и вот это противоречие времени героя, которое может быть прекращено в любой момент, и времени оккупантов, которое тоже становится все более мнимым, прекращаемым, это и есть сюжет этого телепроизведения.
‹…›
Телевидение состоит не в том, что кинолента пришла к нам домой.
К вам домой пришло другое искусство.
Создавшее свою условность. В том числе и условность мультфильмов.
Создавшее свое время.
Что происходит?
Происходит эпоха осознания методов передачи реального при помощи создания новых условностей.
Я обязан об этом говорить, потому что был в числе людей, начинавших кинематографические съемки, в меньшей мере — телевидение, методы которого только отчасти попробовал в таких лентах, как «Жили-были» и «Лев Толстой»: сочетание показа кинематографической условности — по законам кино — и рядом показ рассказчика, такого рассказчика, который не родился тут же. Потому что новелла рождается тут же с рассказчиком, часто с умным рассказчиком.
И время действия рассказчика и реальное время — одновременно, но не совместно.
‹…›