73. Постмодернизм

73. Постмодернизм

Имейте в виду: если в критической статье, которую вы читаете, встречаются формулировки: "Автор работает в стиле постмодернизма"; "Произведение выполнено в жанре постмодернизма"; "Перед нами художник постмодернистской школы", — не следует тратить время на чтение этого текста, ибо автор его некомпетентен.

Постмодернизм — не «жанр», не «стиль» и, тем более, не «школа», к которой можно «принадлежать». Постмодернизм — это ситуация. Своего рода культурное «бытие», которое действительно "определяет сознание". По крайней мере, сознание художника, помещенного в ситуацию постмодернизма. Поэтому, рассуждая о постмодернизме, следует иметь в виду, что речь идет не о "жанровых канонах" и не об "особенностях стиля", а о некоторых аспектах творческого поведения.

В числе наиболее важных поведенческих аспектов художников-постмодернистов следует назвать "двойное кодирование" (т. е. авторская игра с несколькими разными смыслами, из которых наименее подготовленный зритель/читатель считывает лишь «верхний», самый очевидный и доступный); преодоление разного рода границ и условностей, как жанровых, так и мировоззренческих (по большому счету, речь идет о преодолении тупиковой дуальности "правильно — неправильно" / "хорошо — плохо", а значит — и о попытке выхода за пределы бинарной логики как таковой); ироничность (как один из способов дистанцироваться); прямое и скрытое цитирование; повышенное внимание к знанию контекста (см. "Контекст").

Термин «постмодернизм» легко расшифровать: "после модернизма". Это верно и хронологически, и по сути: ситуация постмодернизма возникла как реакция на модернизм, как полемика с модернизмом и, в то же время, своего рода подведение итогов и переосмысление. В этом отношении художник-постмодернист похож на ребенка, вдруг получившего наследство от нескольких поколений старших родственников, скончавшихся в один день. Сундуки с драгоценностями, хранившиеся в подвалах фамильных замков, приносят в детскую и отдают в распоряжение нового владельца. Ребенок не то чтобы вовсе не способен оценить доставшееся ему богатство, однако его критерии оценки радикально отличаются от системы ценностей бывших владельцев сокровищ: золотые слитки кажутся ему отличным фундаментом для игрушечного домика, крупный рубин хорош лишь потому, что похож на ягоду, а из ценных бумаг, как выясняется, можно склеить воздушного змея… Сравнение может показаться некорректным, если считать ребенка заведомо «глупее» взрослого; однако в данном случае важно подчеркнуть, что ребенок «отменяет» традиционные методы использования сокровищ: он не эксплуатирует, а манипулирует; не накопительствует, а играет.

Напоследок замечу, что несколько лет назад художник Александр Бренер, уже вошедший в историю новейшего русского искусства как автор радикальных художественных жестов, объявил голодовку; в числе его многочисленных требований одно было самым экстравагантным: отменить постмодернизм. А в заключительной части книги "Русский литературный постмодернизм" Вячеслав Курицын вводит в употребление ернический термин «постпостмодернизм» и объявляет о конце "героической эпохи" постмодернизма и наступлении "мирной жизни" — этапа спокойного развития, элегантно обходясь без традиционной формулы "умер — да здравствует".

Такие дела.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.