Вопросы про кино

Вопросы про кино

17.09.2007

Как известно, в родной стране снимают кино. Надо ответить на вопросы применительно строго к российском, кино, речь про 2007 год.

1. Человек года.

2. Событие года.

3. Провал года.

4. Удача года.

5. Разочарование года.

А то я даже не знаю.

Камрады, пособите с ответами.

Из общения в комментариях:

— Человек года — В. В. Путин. Событие года — ультиматум Бор… Путина.

— А ты, я вижу, интеллектуал.

— Уважаемый Дмитрий Юрьевич, очень удивил Ваш запрос помощи, при Вашей-то гражданской позиции. Неужели прислушаетесь к советам?

— Мне хотя бы понять — о чем вообще речь. Ибо просто вспомнить не могу, что достойного упоминания было. Поступок режиссера Меньшова — безусловно. Фильм «Остров» — хороший. Ну а уж «Параграфы» и «Волкодавы» — это само собой.

— Увы, сейчас очень много российских фильмов (сугубо личное мнение) делаются как ответ Голливуду.

— Неизменно поражает, кстати. Отчего бы не взять и не снять просто нормальный фильм?

— Допускаю мысль, что при Вашей занятости непросто следить за событиями в жизни страны (как сказали бы раньше). Но все-таки — если Вам предстоит по данным вопросам ответить публично, то это должно быть только Ваше мнение.

— То есть ты считаешь, что я сейчас выпишу отсюда двадцать разных мнений и выдам их за одно свое? Правильно понимаю?

— Считаю, что определенное мнение у Вас есть и оно труднопоколебимо (если есть такое слово), оттого вопрос и удивил.

— Повторяю: просто не помню. Потому интересуют мнения знающих.

— А как знающих определить-то?

— Легко. Люди помнят, какие фильмы они смотрели, и пишут об этом.

— И если не великая тайна — кому эти ответы важны?

— Мне.

— Гоблин, ты смотрел «Слуга государев»?

— Не, купил, но так и не посмотрел. Кстати, все по чесноку покупаю — даже «9 роту» купил.

— Да, совсем забыл отметить «Пыль». Удивительно беззвучно прошелся он по файлообменникам.

— Как думаешь — почему?

— Отзывы знакомых: «Почему его не показывают?»

— Они его не могут посмотреть?

— Лавры Кивинова и «Улиц разбитых фонарей» покоя не дают, люди рубят капусту, пока пипл хавает. Или могут быть другие версии?

— Конечно. Например, продюсеры требуют наснимать сериалов про уголовщину и тюрьму побольше. Ищут сценаристов и режиссеров, владеющих предметом, — меня, например, неоднократно приглашали заняться.

— Ну так не ради «искусства» или «идеи» они это требуют — только ради пополнения собственного бюджета. Уголовщина нынче весьма популярна среди зрителя.

— Ты в своем ли уме, камрад?

— Хотя, в принципе, все или почти все снимается ради денежек.

— Давай я тебе страшное скажу. Кино вообще снимается только ради того, чтобы заработать с него денег. Об этом надо помнить постоянно. Для реализации неких замыслов отмороженных — есть более дешевые способы.

— Про Меньшова. Мол, какой мощный ход, какое пробуждение совести. Человек года — не иначе! А что там такого случилось сакраментального — лично я не пойму. По-моему, херня, высосанная из пальца. Ну, ей-богу — вот если бы Меньшов эпическое полотно снял, отхватившее с десяти международных премий и наград, то да — действительно, можно забиться в ярых рукоплесканиях.

— Как-то раз он снял фильм «Москва слезам не верит». И получил за него «Оскара».

— А так, ну выбросил конверт на сцену, ну дал пару смелых интервью — и что дальше?

— А что должно быть дальше? Поясни.

— Тем самым отечественное кино было вытащено из клоаки? Уровень киноискусства вздернут на новую высоту что ли? К чему присуждать такие суровые титулы человеку? Непонятно.

— К тому, что хоть кто-то пока еще может назвать гниду — гнидой.

— Цитата: «Константин Сергеевич придумал уникальный финал, которого нет в книге, — поделился Андрей Сигле, — и мне кажется, он очень ярко, зримо раскрывает проблему картины». Блин, ну есть у вас идеи и уникальные мысли, так назовите свой фильм «Прекрасные утки» и уберите Стругацких из авторов… Заинтересован, буду искать фильму. Хотя, боюсь, грядет разочарование.

— Не сцы, камрад, разочарования не будет. Пепел Тарковского будет стучать по голове с первого кадра до последнего.

— Камрад, умеешь приободрить!

— Там отменная мудянка, камрад, погляди — не будешь разочарован.

— Но пепел Тарковского — это еще не проза Стругацких. У Тарковского умничание, у Стругацких — мысли. Тарковский — учит навязывая, Стругацкие — учат мягко, давя на совесть…

— Тут я с тобой, камрад, не соглашусь. Граждане Стругацкие писали хорошие книжки для детей и юношества, все остальное — вообще мимо.

— Ну а из событий года — к сожалению, это потеря прекрасного актера М. Кононова. Жаль, что такие актеры уходят так от нас. И к сожалению — кумиры прошлых лет в забвении.

— Кому оно теперь надо, камрад? Кто они такие для нынешней аудитории? «Тупые совки», неудачники, невостребованные и никчемные. Грустно.

— «Ищут сценаристов и режиссеров, владеющих предметом, — меня, например, неоднократно приглашали заняться». Д.Ю., Вы по идейным причинам отказываете?

— Ну, эта. Я ж деньги зарабатываю, камрад, — это требует времени и усилий. Если я зарабатываю, к примеру, 5К в месяц, то чтобы отвлечь меня от этого, надо предложить хотя бы 6К. Кроме того, мне деньги не сильно нужны, и потому занимаюсь я не тем, где платят. А тем, что в первую очередь интересно, и во вторую — за что платят. Предлагают всякого много, но заниматься всем! на свете нельзя.

— Мне думается, что старшее поколение с удовольствием увидело бы кумиров своей молодости в интересных и «некриминальных» проектах. Но, увы!..

— Старшее поколение, камрад, не делает погоды ни в чем. Оно отошло в сторону, оно ни в чем не принимает участия.

— К сожалению, мое мнение не совпадет с мнением «бизнесменов от кино», и это действительно грустно.

— Согласный.

— Ну а я скачаю «На войне как на войне» на диск и на 9-е мая с удовольствием его посмотрю. Есть в тех фильмах простая и понятная правда.

— Отличный фильм. Отличный.

— «Например, продюсеры требуют наснимать сериалов про уголовщину и тюрьму побольше». Зачем?

— Затем, что у данной тематики очень высокий рейтинг. Ты ведь живешь при демократии, где рынок чудесным образом регулируется сам собой. Вот это востребовано — это и снимают, ибо именно с этого максимальный выхлоп.

— Абсолютно согласен с Д.Ю. Возьмем хотя бы сериал Lost. После первого сезона, получившего немалую популярность во всем мире, авторы этого «шедевра» стали купаться в деньгах, словно Скруджи МакДаки. Сваляли второй и третий сезоны, получили капусту, и теперь у них впереди, по их заявлению, еще три эпизода. А сериал тем временем сошел в говно. Из неплохой и даже где-то увлекательной истории он превратился в коммерческую бредятину с ни хрена не внятным сюжетом. Не удивлюсь, если «эта кина» преобразуется во вторую «Санта-Барбару».

— Камрад, в произведениях подобного рода самое страшное — концовка. Там уже столько мегасекретов и мегазагадок, что любое объяснение будет полной блевотиной, которая приведет в бешенство всех поклонников. Ну, как зловещие карлики в «Твин Пикс».

— «Граждане Стругацкие писали хорошие книжки для детей и юношества, все остальное — вообще мимо». А в каком возрасте воспитывать человека-то?

— Книжки — они не для того, чтобы воспитывать. Меня, например, в детстве сильнее всего впечатлила книга «Страна багровых туч», а вот авторы решили не включать ее в собрание сочинений, потому что шлак.

— Несмотря на заверения социологов и прочих книжных людей в том, что характер человека формируется в первые 3–5 лет жизни, считаю, что до 25 еще ничего не потеряно, пока костяк не окреп. Дальше бесполезно. Так о чем это я? А о том, что добротная литература, да еще с мыслями об общечеловеческих ценностях, в этот период помешать уж точно не может. Так что воспитательный эффект, думаю, присутствует.

— Там по большей части херня присутствует, камрад. Дурацкая и никчемная, высосанная на кухне из пальца, никому не нужная и к жизни не применимая.

— А «Гадкие лебеди» — никак не для детей и юношества. На контингент постарше рассчитано произведение. Для «взрослых» детей.

— Ключевое слово — детей.

— Дмитрий Юрьевич, сегодня посмотрел The Boondock Saints (мега круто), в вашем переводе (мега крутом). Если вдруг найдете свободное время и интерес, напишите про этот фильм.

— Чего про него писать — лучше еще раз посмотреть.

— Дядя Дима, а зарабатывать $5 тысяч в месяц для двадцатичетырехлетнего пацана — это уже нормально или еще хреново?

— Для двадцатичетырехлетнего — на мой взгляд, более чем прилично. Хотя, не зная, где он и сколько зарабатывают вокруг него — судить нельзя. Ну и это — заработки лично у меня другие, это пример.

— Ты не подумай чего — я людей не убиваю и наркотики детям не продаю, только программы пишу.

— Да не ты один такой.

— А не подскажешь с высоты своего опыта интересной жизни — куда, собственно, можно на такие средства интересно съездить, чего посмотреть и сожрать?

— Камрад, я всю жизнь прожил как тупое быдло — фабрики, заводы, служба и тюрьма. Понимание удовольствий у меня произрастает из серьезных лишений: лишений свободы, голода, жажды, воздержания и пр. Это только кажется, что за деньги можно купить нечто такое, от чего рехнуться можно. В реалиях — спортзал, баня, женщина, изредка пьянство. Чем быстрее поймешь, тем жить проще.

— А так — шлюх за тонну зелени уже заказывал, «Хеннесси» пивал, по заграницам кое-где побывал. Даже на твою малую родину (Германию) ездил. В общем, быдло. Развлечения надоели, и все такое.

— Других не будет. Баба за тонну ничем не отличается от бесплатной одноклассницы.

— Собственно, щас вискарь дохлебаю и опять за станок.

— Нельзя так пить, камрад. Алкоголь — это специальное веселье, а не перерыв в работе.

— Ну а хер ли, спрашивается, делать?

— Камрад, жизнь человечья не имеет никакого смысла. Кроме того, который ты придумаешь сам для себя.

— Семью заводить? Дык подходящих баб уже давно, со школы не вижу. Сплошные твари, прости господи.

— Можно поискать, хорошие люди никуда не делись, они есть. Ну и, кроме того, бабы умеют рожать детей. А дети — это особый цимес.

— Пахать такими же темпами? Ну, если не поеду крышей от таких темпов — через пару-тройку-пятерку лет будет своя контора, кодла кодеров и секретарша. Только тогда, наверное, уже во все тяжкие ударюсь.

— Тоже дело.

— Про «Твин Пикс». Как тебе, кстати, данный фильм?

— В свое время был необычный. Но пример — на всю жизнь: напутали, напугали, а в конце отгадка — говно на лопате. Считаю, находка.

— Интересно, а у америкосов сериалы про бандитов тоже по центральным каналам кажут? Вы, случаем, не в курсе?

А при чем тут америкосы? Ты ж не в США живешь, а в России, и смотреть надо на себя и на Узбекистан, а не на США. Американские сериалы про бандитов — это «Сопрано» и «Оз», до которых нашим сериалам — как раком до Луны прыгать. Безотносительно к морали, ибо кажут их по платным кабельным каналам.

— Д.Ю., «Волкодава» читал?

— Читал.

— Знаю, что «не твой стиль», а вдруг?

— Мне не нравятся книжки, которые про дяденек пишут тетеньки.

— Дмитрий Юрьевич, какой источник е-новостей (е-газету) считаете наиболее объективным и верно трактующим событии?

— Я хожу только по линкам, которые постят тут и в форуме. Остальное смотрю в телевизоре.

— «Книжки — они не для того, чтобы воспитывать». Книжки, как и кино, чтобы капусту рубить? Может быть, может быть…

— Это смотря какие книжки. В большинстве своем книжки — чтобы сказать то, что хочется сказать.

— А «Страну багровых туч» не включили, как мне кажется, из-за явного духа марксизма-ленинизма в произведении. Не модно это стало к моменту выпуска собрания сочинений.

— Можно подумать, в остальных произведениях было не про коммунизм, камрад. Ты ж эта — взрослый человек вроде, зачем так?

— «Там по большей части херня присутствует, камрад». То есть рационализм?

— Нет. Трезвый рассудок. Хорошие произведения, типа «Пикника» или «Парня из преисподней» — они живут сами по себе, самодостаточные. А тупорылые, типа «Трудно быть богом», сами жить не могут, ибо говно из них сочится.

— Но подонки в книге подонками показаны.

— Да я про другое. Про то, что в результате авторы показали себя м…ками.

— Ну, камрад, уж этимологию слова «му…к» не знаю, но это скорее подонок-эгоист, чем человек наивный? Или же му…к — это по-любому человек, попавший впросак?

— Камрад, это очень печально — когда с возрастом осознаешь, что любимые книги детства — они ни о чем.

— Удача года: Бондарчук еще не успел снять кину «Обитаемый остров». Опять же по Стругацким. «Проблема силы, которая заложена в любом человеке, и возможности ее применения, проблема тоталитарной слежки, проблема расчленения на классы». Вот это для меня было интересно. Понятно, что Стругацкие писали этот роман, подразумевая Советский Союз. Я вообще удивляюсь, как эта книжка могла выйти в 1968 году.

— С таким-то интеллектом — неудивительно.

— Недавно товарищ вернулся из колонии и рассказал, что во время просмотра сериала «Зона» зэки очень недоумевали и ругались. Типа откуда они всю эту херню взяли?!.

— Большинство зэков — люди достаточно тупые, темные и ограниченные. Ну, примерно как граждане на воле. Большинство зэков безоговорочно (подчеркиваю красным — безоговорочно) верит тому, что показывают в телевизоре. В первую очередь — в сериалах. Если в среде зэков есть несколько умных, то никакой погоды они там не делают, масса тупа и темна.

— Судя по ссылке, больше половины российских фильмов в прокат вообще не вышло (пока?).

— У нас «снимают кино» для того, чтобы разворовывать государственные деньги. То, что там что-то не выходит, — это о том, что фильмы сняты на видео и «отпечатаны» в количестве одной кассеты. Говорить о том, что они на хер никому не нужны даже в одном экземпляре — смысла нет.

— Незаслуженному порицанию подвергается фильм «Груз 200». Картина довольно качественная и серьезная. Однако из-за слишком мощной волны негатива и депрессивно-траурной атмосферы, которая буквально наводняет сей киноопус, нервная система большинства граждан отказывается адекватно воспринимать что-либо уже к середине фильма.

— Я на протяжении фильма три раза ржал в голос, что со мной редко бывает. По-моему, отличная комедия про любовь.

— «Других не будет». Дим Юрич, не разбивай мои детские идеалы как яйца об дверь. Эдак руки опустятся, тяга к работе над собой пропадет.

— Да ладно. Во-первых, сидение за компом — вещь исключительно вредная для здоровья. Здоровьем надо заниматься: спорт, правильная еда, качественный отдых Во-вторых, интересного вокруг столько, что даже малой толики не охватить. Надо время грамотно распределять и пр. и др.

— Д.Ю., вот мне фильма «Бумер» нравится только в твоем переводе, к Петросяну я равнодушен.

— «Бумер» — нормальное производственное кино, перестроечный вариант. Петросян — нормальный народный юморист. Ни то ни другое смотреть никто не заставляет, и то и другое имеет право быть.

— Поэт Пригов и подобная богема мне неприятны.

— Аналогично.

— Или это в действии поговорка, что после 25 друзей не бывает?

— Очень мало. Единицы. Семья.

— Или хрен с ней с дружбой — пообщался с чем-нибудь от нечего делать, погутарил о том о сем, как в Америче говорят — смолточ, и порядок?

— В этих западных наработках — серьезный смысл. Ибо это правильно, когда ты постоянно один: ни ты никому не мешаешь, ни к тебе никто не лезет. Поэтому они такие добрые и улыбаются, ибо не достают друг друга все остальное время.

— Как считаешь с высоты жизненного опыта?

— Оно индивидуальное, камрад, — не может быть единого рецепта для всех и навсегда.

— Почему ты считаешь произведение «Трудно быть богом» тупорылым?

— Потому что оно такое.

— Ну а кто-то (неважно кто) скажет: «Оно не такое. Это просто гениальное произведение».

— Это характерное для м…ков утверждение.

— Как по твоей аргументации определить, что прав в данной ситуации именно ты?

— Вырастешь — может, поймешь.

— Интересно, сколько лет людям, ругающим Стругацких за «измену Родине» и за «тупую сатиру на советскую бюрократию»?.. Не думаю, что больше 40, т. е. в начале семидесятых они еще не были взрослыми.

— Сынок. Когда человек говорит о своем отношении к некому явлению — он его не «ругает», он говорит о своем отношении. Ругают — мама с папой. Понятно ли это?

— Кажется, я понимаю, почему для Д.Ю. «Пикник» и «Парень из преисподней» — это хорошие книги, а «Трудно быть богом» — дерьмо. В первых двух есть главный герой, с которым Д.Ю. может себя отождествлять, а в Трудно быть богом» такого героя нет.

— Сынок, если автор талантлив, он напишет хорошо. Например, Шолохов написал книги «Тихий Дон» и «Поднятая целина». По прочтении оных никому не приходит в голову мысль, что Шолохов — пламенный революционер или председатель колхоза Наоборот дебилы яростно думают на тему «как же такое могли напечатать в кровавом совке» и рассказывают о том, что книга вышла «вопреки». Так вот, если книгу пишет талант, она может получиться хорошей помимо его желаний — как «Пикник». Точно так же книга может получиться мутным говном — вопреки стремлениям, как «Доктор Живаго». Стругацкие относятся к совсем другому поколению. Они выросли на оптимизме конца 50-х и начала 60-х, а потом смотрели, как все, что они любили, втаптывается в грязь подлецами и ублюдками («деятелями от культуры»). Они выросли на кухнях и как были способны только на нытье с фигой в кармане отходя от корыта, так и остались такими же — ненавидящими свою страну и свой народ.

— «Трудно быть богом и «Тройка» именно из этого появились А не из-за того, что авторы были «западниками».

— Да, появились именно из этого говна.

— Интересно, как Д.Ю. относится к «Граду Обреченному»…

— Да ровно так же.

— Но тон некоторых постов, мало отличающийся от партсобраний 70-х, говорит сам за себя.

— Ты если в буковках на экране видишь «тон», камрад, — лучше немедленно задай вопрос, есть ли он там.

— А кто, по Вашему мнению, главный герой в «Трудно быть богом»? И о чем, собственно, эта книга?

— Книга, камрад, про авторов. Как и все другие книги.

— Ненависть к начальству не означает ненависть к народу.

— Дорогой друг. Давай ты не будешь мне рассказывать, «как устроен мир»?

— У меня есть большие сомнения, что в начале 70-х Вы бы смогли открыть свой журнал, даже в 20 экземплярах в месяц, и там высказать свою точку зрения по поводу, скажем, великого успеха арабских армий в войне Судного Дня.

— Видишь ли, оно мне было не надо в семидесятых. А если бы у бабушки был х…, она была бы дедушкой. Возможно, даже Куртом Кобейном.

— А вот давеча человек передо мной тысячу из кармана обронил, да так, что никто не видел. А я возьми подними да и скажи: «Вы деньги уронили». И ведь отдал, хотя у самого с деньгами не ахти. Потом шел, думал и решил, что таки порыв был правильный. Пусть я и не стал богаче, зато человеком себя чувствую.

— Да правильно сделал, камрад, — чего тут думать?

— «Баба за тонну ничем не отличается от бесплатной одноклассницы». Извините, бесплатная одноклассница го-о-о-раздо лучше. Где мои семнадцать лет и все такое прочее?!

— Ну, это если только в семнадцать лет. А вот если одноклассница решит дать через семнадцать лет — беги от нее без оглядки. Пусть лучше мечта останется.

— А стоит ли стремиться к заработку в $5000, или оно само придет, если усердно заниматься интересным?

— Тебя всю жизнь будет рвать пополам. С одной стороны — нужны деньги, с другой — хочется интересного. А далеко не все интересное приносит деньги.

— Дмитрий Юрьевич, разъясните, если можно. Прожженный цинизм — он помогает жить или как?

— Что Вы этими словами называете, прожженным цинизмом? У меня голова так от рождения устроена, это не приобретенные навыки. Трезвый рассудок, отсутствие брезгливости, любознательность, самоирония, чувство юмора. Все это — помогает, да Особенно в плане сделать лицо попроще и радоваться тому, что есть.

— Ваш вариант отличный, Вы поработали на свое имя, а потом оно стало на Вас работать.

— Оно помогает повышать расценки на некоторые виды деятельности. Само оно не работает, работать все время надо мне.

— Интересно, оно так всегда устроено, если даже нечестно себе имя сделать?

— Нечестно — это как?

— Про Шолохова, который написал книги «Тихий Дон» и «Поднятая целина». Кстати, камрад, уже доказано, что «Тихий Дон» писал не Шолохов. Он его просто скоммуниздил. Вот поэтому там так показаны красные. Потому что это были записки белого офицера. Хочешь верь — хочешь нет.

— Дорогой друг. С вопросами веры — это тебе к попам. «Доказано» — это кем? Гениальным писателем Солженицыным?

— Инфа не с Инета, так что ссылочку не дам.

— Пиши попроще: «Я не знаю, никаких доказательств данному бреду у меня нет».

— В одной передаче по ТВ это все было по полочкам разложено, только не подумайте, что это «антисоветская пропаганда».

— А что тогда? Просто передача для малолетних дол…бов?

— Камрад, да при чем здесь Солженицын?! Я же не ругаю советскую власть. Просто есть такая инфа, и она доказана была.

— Кем и где она была «доказана»? Конкретнее.

— Я же тебе свое мнение не навязываю.

— Никто не говорит, что ты что-то навязываешь. Речь про то, что ты херню за какими-то дегенератами повторяешь.

— По-моему, про советское время в присутствии Дмитрия надо говорить на к о покойнике — либо хорошо, либо ничего!

— Сейчас русские живут значительно лучше, чем в СССР. Лично мне (лично мне) не нравится, когда врут. Еще больше не нравится, когда врут о том, о чем не имеют даже представления. Врать — не надо, а говорить можно про что угодно.

— Если сейчас русские живут значительно лучше, чем в СССР, то в чем это выражается?

— В еде и барахле.

— Жаль, что об этом не знают около 3 миллионов беспризорных детей и около 5 миллионов бомжей.

— А ты им расскажи.

— Четверть населения России оказалось за чертой бедности. Причем практически вся эта четверть — русские. Так что насчет того, что стало русским лучше, не согласен.

— Ну а ты эта — считай, сколько стало сортов колбасы, сыра и хлеба, сколько стало магазинов, сколько вещей продается.

— После того как была найдена рукопись «Тихого Дона», все умные м…ки уже давно предпочитают помалкивать. Даже Солженицын вроде бы косвенно извинился. Утверждать сейчас, что Шолохов — плагиатор, это только показывать свое невежество.

— Ну, речь каждый раз про неграмотных м…ков, выращенных на чтении журнала «Огонек» редактора Коротича. Одна гнида выращивает другую гниду.

— Раз пошла тема про Шолохова, вопрос к Вам. Чем Вас поразила «Поднятая целина»?

— Где я сказал, что она меня поразила?

— После «Тихого Дона» она в общем-то не впечатляет.

— Ну, это смотря кого и смотря чем.

— Интересно ваше мнение, мне особенно, т. к: Ваши взгляды практически всегда разделяю.

— Добротная книга. Изрядная картина строительства колхозов.

— И еще про тюремные сериалы. Проглядел я сериал Боец», интересно стало, насколько соотносятся с реальностью описанные в нем обычаи и поведение? Так ли все на самом деле или опять извратили?

— Это документальный фильм — правильно понимаю?

— «Камрад, жизнь человечья не имеет никакого смысла. Кроме того, который ты придумаешь сам для себя». А оставить после себя потомство не есть смысл человечьей жизни?

— Биологический — да.

— У Шолохова язык изумительный, поэтичный. Вполне можно сравнить со «Словом о полку Игореве». Чу, сейчас примутсядоказывать, что «Слово» — это тоже подделка.

— Про это нельзя говорить, камрад. За это могут жестоко наказать.

— Гоблин, ты лично не припомнишь, как дело обстояло с кооперативной торговлей и торговлей на колхозных рынках СССР в 80-х годах?

— Отлично.

— Есть мнение, что, когда начался продовольственный дефицит, талоны и т. п., продукты можно было свободно покупав в кооперативных магазинах и колхозных рынках по примерно такой же цене. Мы по гарнизонам мотались, таких подробностей не помню.

— «Свободно покупать» можно только тогда, когда на это есть деньги. Советская зарплата мало кому позволяла покупать свободно — точно так же, как невозможно всем покупать «Мерседесы» сейчас.

— «Сейчас русские живут значительно лучше, чем в СССР». Д.Ю. это было сказано без сарказма?

— Да как обычно.

— Да ну на фиг! У нас шахтеры по 600–650 зарабатывали, токаря на «почтовом ящике» имели 750–800, упаковщики-грузчики снарядов — вообще под тысячу. С моего цеха мужик один на выходные к родственникам летал самолетом, аки олигархи сейчас. Устроиться, правда, было тяжело, но можно. Точили такое, что, по словам моего наставника, «во Вьетнаме американцы падали», и с продуктами на Донбассе всю дорогу отлично было.

— А писатели Стругацкие — вон, умирали под гнетом. Как так?

— Д.Ю., а как ты объясняешь то, что значительная часть нашей интеллигенции Солженицыну чуть ли не в ноги кланяется?

— Образ мыслей совпадает.

— Лично мое мнение, что в среднем по всей России (не ограничиваясь Москвой и Питером, включив сюда и Забайкалье, и Татарстан), люди могут меньше жратвы купить на свою зарплату. Допускаю, что в советское время средний житель города Ленинграда жил хуже, чем средний житель города Санкт-Петербурга сейчас. Однако в том же Забайкалье в советское время все было, по-моему, куда как получше, чем сейчас.

— Не все коту масленица — теперь взаместо забайкальского быдла Федор Бондарчук живет прекрасно. Это справедливо, ибо он талантлив, а быдло должно вымереть.

— А почему вы нам завидуете? Потому что мы — хозяева жизни, а вы — неудачники и никому не нужные люди. И Гоблин на самом деле это понимает, просто вас за нос водит, дурачков.

— Хозяин жизни — это я. А неудачник — это ты.

— Не, я не спорю, ты совок удачливый, из миллиона совков твоя фишка сканала, масть легла, и ты в люди выбился, но это по формуле «из грязи в князи». Так что не обольщайся. В приличном обществе на тебя смотрят косо, и уж тем более на твои переводы, из которых один удачный на деле был, а остальное на волне успеха прошло.

— [Зевает.] Да я с пидарасами не общаюсь, потому кто там у вас как на кого смотрит — мне без интереса.

— Играешь самостоятельного, но кто тебе платит деньги, опер?

— Известно кто — лично Путин. А что?

— Иронизируешь? Ну-ну.

— О чем ты, сынок? Все серьезно.

— Только на деле мы оба знаем, что сколько бы ты за совок не агитировал тут леммингов своих, а сам бы ты при совке работал бы слесарем.

— Слабо представляю, что знает малолетний дол…б из того, что знаю я. Мне, тупому быдлу, очень нравилось работать слесарем. И сейчас нравится.

— Перемены выкидывают иногда странных людей на поверхность. И тебе повезло.

— Это точно. Но гораздо чаще всплывает всякое говно вроде тебя.

— Но твой слесарный юмор уже загнулся, ты это понимаешь идаже пытаться перестал. Якобы какие-то фильмы снимаем а где они, фильмы? Твоя карьера кончена, Гоблин, вот и отрываешься ты на успешных и самостоятельных людях.

— Успешный, иди лучше подрочи.

— Неужто ты его забанил, изверг?

— Комментсы — они для общения нормальных людей с нормальными людьми. Зачем предоставлять пидорам выход на аудиторию?

— Повесть «Трудно быть богом» написана о двух вещах.

1. Цивилизацию нельзя развить посредством стороннего вмешательства. Эта мысль отражена в неплохом диалоге Руматы и революционера, не помню его фамилию. Это где: «Дай мне свои молнии, Господи»…

— Я тебе сейчас страшное скажу, камрад, приготовься. Революции происходят не от вмешательства извне, а по причине созревания общества к переменам. Вмешательство извне ничего не изменяет, ибо революции делают люди, а не оружие. Об этом неплохо знать, прежде чем нести ахинею в книгах.

— 2. Доктора Будахи, ученые, изобретатели, поэты и прочие протоинтеллигенты обеспечивают обществу прогресс. Остальные, за редким исключением, воплощают реакционную силу, противостоящую прогрессу путем организации подразделений серых штурмовиков, погромов и убийств грамотных, свободомыслящих людей. Такую ситуацию создают и умело используют в своих целях будущие диктаторы, строящие «царство быдла» только для того, чтобы сменить его своим «бесчеловечным тоталитарным строем».

— Я тебе сейчас страшное скажу, камрад, приготовься. Прогресс цивилизации обеспечивают не будахи, а лавочники. Лавочники, которых так ненавидели и презирали гениальные писатели. Не свободомыслящие мегапоэты, а тупые барыги. Прогресс двигают изобретатели стремян и хомута для лошади, паруса для корабля и водяной мельницы. Эти изобретатели — тупое протобыдло, пашущее на конях, плавающее на кораблях и мелющее муку на мельницах. Они не входили и не входят в число свободомыслящих людей, способных только на нудный треп в немытых кухнях.

— Собственно, в повести эти мысли лежат на поверхности. Авторы этих идей вроде бы не стеснялись.

— Собственно, на поверхности там лежит другое — дурость авторов. Но заметна она отчего-то не всем. Отчего?

— Дмитрий Юрьевич, дык Будах же лекарь был! То есть самый что ни на есть естественник.

— Это что-то меняет? Или это подразумевает, что Будах был евреем?

— Да, Дима, Будах — врач, а не поэт на кухне.

— Я читал, камрад.

— Вот если бы у них знаковым героем был поэт, воспламеняющий глаголом сердца, — Джон Ленин/Пол Макаренко/Ринго Сталин/Джордж Хрущев — тады да.

— Он там был.

— И не надо упрощать с интеллигенцией. Стругацкие вкладывали в слово «Человек» (с большой буквы) гораздо больше, чем «книгочей». Арата Горбатый — далеко не интеллигент. Барон Пампа — вообще отжигает. И они Люди с большой буквы в этой книге. Т. е. люди, которые сохраняют свою индивидуальность и не подчиняются жестокому и беспощадному нажимусверху. Сопротивление нажиму — это основной мотив многих произведений Стругацких. Потому что это была их жизнь. Сколько бы всякие ревизионисты ни визжали, что это выдумки, что «партия у нас добрая», но это было. Именно так себя эти люди чувствовали.

— Поделись, камрад, как это так получалось, что сотни миллионов никакого гнета на себе не чувствовали, Стругацкие — чувствовали? И что это за гнет такой чудесный был?

— У меня создается ощущение, что вся дискуссия по поводу «Трудно быть богом» — какой-то спин.

— Нет никакой дискуссии. Есть обмен мнениями.

— Не может быть так много людей, читавших книгу и ничего (ну вот совсем ничего) в ней не понявших.

— Поделись: что именно там понимать? Вот по твоим пассажам, к примеру, отлично видно, что ты в ней не понял ничего. Ни в самой книге, ни в написавших ее авторах.

— Причем не понявших строго одинаково. «Они, сцуки, предатели, за интелей! Бей интелей! От них все беды!»

— Ты эта — еще призови бить горбатых.

— Общество, в котором Румата живет, — оно любые точки роста подавляет. Изобрел водяную мельницу — на кол, и пр.

— Ты книгу-то читал, камрад?

— Вполне, кстати, в русле ортодоксальной советской школьной программы, которая средневековье подавала именно как борьбу умов, которые делали именно технические изобретения, с быдлом.

— Я такого, извини, не помню. Другое дело, что сказанное тобой весьма характерно для высокообразованных граждан, один из которых специально образован именно в данной отрасли.

— Именно так, а не в русле «Румата — диссидент-свободолюб-шестидесятник, а лавочники — лживое изображение советских людей, ударно работающих на благо Родины».

— Нет, там все проще. Румата — он советский интеллигент (не путать с другими) и даже, наверно, немножечко еврей. А лавочники — это народ, который этот Румата ненавидит всеми фибрами души. Правда, среди него есть отдельные представительницы, в которых он не брезгует засунуть хер. Но общей картины это не меняет, нет.

— И еще Румата — поклонник строго научных методов управления обществом, как и полагается интеллигенту.

— Читай — полный дол…б в своей собственной профессии. Т. е. малограмотный автор вкладывает в героя свои собственные суждения, поражающие глубиной, о том в чем сам автор ни хера не понимает. Автор не знает ни того, как функционирует общество, ни того, почему оно функционирует именно так. Через это и герой — невнятный дол…б.

— В переводе — чтобы всякое быдло без высшего образования сидело тихо, как мышь под веником, и не смело трогать гениев мысли.

— Ну, это само собой. А то — ишь, повадились рты открывать.

— «А лавочники — это народ, который этот Румата ненавидит всеми фибрами души». Я бы еще уточнил, за что именно. За то, что Румата и иже с ним хотят над ними вдоволь поэкспериментировать и сделать из них правильных людей. А те суки, этого не хотят, а хотят жить по-своему…

— Быдло, что с него возьмешь. Только убивать.

— Чем мешают неуклонной поступи прогресса. Поэтому финальная резня в исполнении интеллигента — неизбежна.

— [Удовлетворенно кивает.]

— Именно за это интеллигент обычно обижается на людей (почти на всех) — что те не хотят соответствовать его бесспорно высоким идеалам. См. Новодворская В. И.

— Она, что характерно, от творчества Стругацких в полном восторге. Симптоматично.

— Вопрос про гнет совершенно правильный. Мои родителя чувствовали на себе никакого гнета. Они до какого-то времени просто не знали, что можно жить иначе. Все, что пытались сделать, им более-менее удавалось. Потому что не пытались написать художественное произведение, не пытались послушать зарубежную радиостанцию, не пытались создать свою, не пытались издать чью-то книгу, не пытались открыть свою фирму, не ходили в синагогу, короче, не делали ничего, чего было делать нельзя. Они сидели тихо и думали, что у них все хорошо.

— А, так ты эта — пострадал от государственного антисемитизма, да? Но до поры до времени об этом не догадывался, пока тебе не рассказали? Я вот от него не смог пострадать, к сожалению. Поэтому художественные произведения писал безнаказанно, зарубежные радиостанции слушал безнаказанно, радиостанцию свою построил вместе с отцом-коммунистом, издавать книги не имел никакого желания — они напечатанные на машинке отличные были, в синагогу не ходил потому же, почему до сих пор туда не хожу. И ни грамма от этого не страдал.

— Пока мой отец-инженер не получил лабораторию и начал какую-то работу в области обжига порошков. О деталях не спрашивайте, я в этом не рублю, не моя область. Были результаты, был патент, но не было внедрения. «Почему», — спросил отец у начальника института. Тот посмотрел на него как на идиота и сказал: «А кому из начальства на производстве это надо? Они приписывают уже десять лет и собираются так и продолжать. Никому наш прогресс не нужен. А будешь рыпаться — выгонят». Это был для отца удар. Какое-то чудило сверху решило, что вся его работа никому не нужна! И никуда не уйдешь, здесь не капитализм, патент не продашь, стартап не откроешь, получи свою премию в 50 рублей и утрись.

— То, что твой папаша смотрел на мир глазами младенца, — это понятно. Советская власть создала ему такие условия, что он мог ни хера не понимать и нормально жить. Ты-то зачем эту дурость повторяешь?

— И никому не расскажешь, бороться бессмысленно, никому ничего не докажешь.

— С чем бороться?

— Гнет — это давление, отсутствие выхода.

— Выхода куда?

— Любая инициатива — по определению наказуема.

— Подобные обобщения — признак психического нездоровья.

— Да, это не мешает 100 миллионам, они инертны и этим гордятся. «Я — как все».

— Они не гордятся, они просто живут и радуются жизни. Так люди живут всегда, везде и во все времена. И, что характерно, никакой гордости от этого не испытывают — просто живут.

— Будешь тихо сидеть — все будет как у всех. Не будешь — отполируют мослы.

— Да, конечно — лагеря и смерть. Твой папа в них сгинул?

— А Вы, Дмитрий Юрьевич, любите тихо сидеть?

— Да. Я всю жизнь прожил так, чтобы никто меня не видел и не слышал. Это наиболее эффективный способ жить хорошо — не привлекать внимания.

— Ведь вы бы не смогли открыть этот сайт при той системе.

— А при Сталине не было HDTV. Знаешь почему?

— Вы бы не смогли открыть свою фирму.

— Уважаемый, сколько тебе лет?

— Детка, скажи, пожалуйста, твой отец сам по себе что-то открыл? На свои денежки? Ему зарплату за это открытие платили?

— Следует помнить, что открытие было совершено не благодаря коммунизму, а строго вопреки. Открытие былорешительно антикоммунистическое.

— Платили, поэтому «патент» собственностью твоего отца не является, причем как при коммунизме, так и при капитализме. Поэтому и в благословенных, насквозь капиталистических США он пошел бы лесом. А при попытке использовать полученные знания на стороне, а не в лоне родной корпорации, сел бы. И сел бы надолго.

— Это Вы, наверно, наговариваете на демократическую страну, в такое даже поверить нельзя.

— Дима, я учился в советских школах, в разных трех штуках. Советские школы — это такие учреждения, где школьникам в голову на конвейере вставляли вместе с физикой и математикой еще и «идеологически правильные» взгляды на мир. Именно поэтому мы с 8-го по 10-й класс три раза конспектировали статью Ленина «Партийная организация и партийная литература». То на истории, то на русской литературе, то еще где-то, на факультативе каком-то.

— Я правильно понимаю: в книгах Стругацких изложено только то, что лично ты слышал на уроках в советских школах? От себя они ничего туда не вносили — тоталитаризм не позволял?

— Дима, никакого «лично меня» по отношению к советской школе — нет. Всем там вставляли в мозги одинаковый продукт по преимуществу, если отвлечься от спецшкол.

— Камрад, я понять не могу: что из этого следует применительно к дурацкой книжонке? Извини.

— Поймите же Вы, наконец. Вы можете считать интеллигенцию врагами народа сколько угодно.

— Больной, сколько тебе лет?

— Все Ваше мировоззрение можно определить так: «Моя хата с краю. Мне пока хорошо, я буду тихо сидеть, а если что-то и будет, то все равно ничего не поделаешь».

— Ты его можешь определить как угодно. Как бы ты его ни определил, оно не будет иметь ко мне никакого отношения. Оно будет про то, каким образом мыслишь конкретно ты, приписывая свои мегадомыслы посторонним гражданам.

— Только я бы своего сына так не смог бы учить…

— Дай ему Стругацких почитать — пусть вырастет дятлом.

— Дмитрий Юрьевич, я, как человек замкнутый, таких идиотов в таких количествах не до конца перевариваю.

— Как я тебя понимаю, камрад.

— Кстати, Дмитрий Юрьевич. Вот читают люди в детстве книги для детей и юношества. Может, даже восторгаются. Получают через эти книги некие представления о вещах, книжные идеи формируют их мировоззрение. Потом, по прошествии времени, выясняется, что книга ни о чем, и, соответственно, часть мировоззрения, созданного под влиянием этой книги, — неадекватна и бесполезна. И юноша, начитавшийся Стругацких, ничем не умнее люберецкого пацана, а где-то серьезно глупее? Значит, вредна подобная литература — трата времени и неправильные представления о жизни? Может, вообще ж стоит читать, пока не повзрослеешь настолько, чтоб отделять зерна от плевел? Как надо воспитывать будущих детей — радоваться, что они будут Стругацких, к примеру, читать, или печалиться? Или это не суть важно вообще?

— Я бы так сурово вопрос не поставил. В определенном возрасте детям надо говорить определенные вещи. И решительно не надо говорить другие, не менее определенные вещи. Люди, которые рассказывают: «А в школе обманывали», — они малость нездоровы. А детские книги не срывают покровов и не обнажают суть. Однако дети из них вырастают. Вредна ли подобная литература? Ну, прикинь, сколько любителей Стругацких в перестройку в землю легло — выросших на «Мире полудня» и пытавшихся жить по идиотским рецептам талантливых авторов, созидавших на кухне. Читать надо много и постоянно, однако прочитанное следует обсуждать с людьми взрослыми. Воспитание и обучение — оно именно в этом. А Стругацких пусть читают на здоровье. Главное — умело объяснить, что к чему. Что, естественно, предполагает постоянное участие в жизни и развитии ребенка.

— Дмитрий Юрьевич, а как Вы относитесь к словам Зиновьева на ту же тему и по тому же поводу? В частности, сказанных по поводу советской власти? Не сотрудничать с ней и вообще держаться от нее подальше?

— Абсолютно нормально. Гражданин Зиновьев, в отличие от Стругацких, прекрасно знал — что такое власть, как она функционирует и почему функционирует именно так, а не иначе. Ни у одного из Стругацких не оказалось и десятой части его интеллекта, чтобы осознать прописные истины, которые наблюдает каждый человек. Гражданин Зиновьев четко определял, что нормы морали к политике не применимы, что нормы морали к политике применяют либо идиоты (см. Стругацкие), либо толковые злодеи. Вопросы личного участия — это личное дело каждого. Нельзя жить в обществе и быть от него независимым. Гражданин Зиновьев, что характерно, учился в школе, служил в армии, воевал на войне, обучался в университете и был далеко не самым плохим гражданином. А то, что не принимал участия в работе органов управления, — так это не по причине ненависти к власти как таковой.

— А также участвовал в организации, готовившей заговор против Сталина, публиковал свои книги, порочившие советский строй, за границей, уж не говоря о том, что он, какой ужас, сбежал с допроса (детали см. в биографии на АПН), что, вероятно, спасло ему жизнь…

— Камрад, ты и эти книжки плохо читал — извини, конечно. Про «организацию» — не смешно, из СССР его выслали, книги его — не порочили, а раскрывали суть, сбежал он не с допроса, а при конвоировании и т.д.

— Так что да. Гражданин он не самый плохой.

— Так точно.

— Только давайте не будем забывать, что в «Трудно быть богом» нет развитого капитализма, а только беспредельный феодализм. Поэтому лавочники не имеют тех прав, которые имеют сегодняшние буржуа, и их поведение сильно отличается от обычного мелкого бизнесмена.

— Давайте еще не забывать, что авторы не имеют ни малейшего представления о том, как устроен человечий социум. Авторы не имеют ни малейшего представления о руководстве общественными процессами. Авторы не имеют представления о ведении дел и зарабатывании денег. Естественно, авторы ничего не понимают в оперативной работе. В результате — поток бредятины, приводящий в восторг духовно-близких авторам читателей.

— О социуме — имеют.

— На уровне «мы сидим на кухне и толчем говно в ступе» — безусловно.

— Просто это тот социум, а не сегодняшний. 40 лет прошло все-таки.

— Они ничего не понимали ни в том, ни в этом Но толочь говно в ступе это, конечно, не может помешать.

— Или, по-вашему, автор «Утопии», сэр Томас Мор, тоже знал, как устроен социум?

— Знал, конечно. Но не понимал. Это разное: знать и понимать.

— «Авторы не имеют ни малейшего представления о руководстве общественными процессами». Имеется в виду поток пропаганды из советского радио и газет?

— Имеется в виду говно в уловах авторов. Имеется в виду отсутствие хотя бы минимального жизненного опыта.

— Не было тогда политтехнологов в СССР, они были не нужны.

— Это только тебе так кажется — по причине того, что ты не знаешь, как было устроено советское общество и как оно работало.

— Пенсионеры не выходили на демонстрации, даже когда не было хлеба в 1963–1964 гг.

— Да, они молча умирали в бараках концентрационных лагерей. Большинство из них были евреями, умершими под гнетом государственного антисемитизма.

— Классно управлять такой страной, правда?

— Я не Стругацкий, страной не управлял, не знаю.

— За хлебом народ в 3 часа ночи выходил и занимал очередь, а мудрый Гоблин всем расскажет, как надо родину любить.

— Я один и не могу победить орды м…ков. А главное — в России полно таких, как ты, которые учат население страны ненавидеть Родину и ненавидеть населяющий ее народ.

— «Авторы не имеют представления о ведении дел и зарабатывании денег». В 1964 году? Какое еще ведение дел?

— Деньги во все времена зарабатывают одинаково. Странно, что, живучи в Израиле, ты об этом не знаешь.

— Частное предпринимательство было незаконно, между прочим. Зарабатывание денег? Сколько тебе государство отслюнявит, столько и получишь. Или иди воровать со складов. Это, наверное, уважаемое занятие.

— Ну, с точки зрения поклонника идиотских книг, безусловно, так и есть. С точки зрения практической в СССР деньги было зарабатывать значительно легче, чем сейчас.

— «Естественно, авторы ничего не понимают в оперативной работе». Очень возможно, только при чем тут «Трудно быть богом»?

— Да хер его знает. Ты хотя бы книгу прочитай — может, поймешь чего.

— «Второе нашествие марсиан» читали?

— Да, читал.

— Вы ведете дискуссию как Полифем.

— Я не веду с тобой дискуссии. Ты на вопросы не отвечаешь, разговариваешь сам с собой, выкрикиваешь то, что тебе больше нравится, — никакой дискуссии нет.

— «Деньги во все времена зарабатываются одинаково». Гениальная мысля.

— Поразительно, что тебе она неизвестна — в твоем возрасте.

— Скажите, как именно зарабатывались деньги в 1964 году, не воруя при этом и не работая в оборонке.

— Элементарно — путем устройства на денежную работу, перевыполнения плана, выполнения работы по высоким расценкам, путем совместительства разных работ.

— Уже предвижу ответ. «Если ты не знаешь — ты придурок».

— Ну вот, ты уже сам знаешь.

— Живя в Израиле, я знаю вот что. Чтобы заработать много денег, нужно открыть стартап, разработать продукт и выгодно его продать. Это стандартный способ заработка. Как именно это применимо к СССР в 1964 году?

— Ты, любезный, серьезно болен головой. Ты, как только тебе захочется сравнить США 2007 года и СССР 1964 года, сходи к врачу, пусть диагноз поставят.

— «Пенсионеры умирали по баракам». То есть Вы считаете не было перебоев с хлебом в 60-х годах?

— Были, конечно. А еще была война, в ходе которой немцы уничтожили лучшую часть мужского населения русских и разрушили всю европейскую часть страны. Не слышал про такое?

— Это все происки интеллигентов и врагов народа?

— Это рассказы м…ков.

— И даже если и были, то все равно это наша власть и ее нужно любить. Активно любить.

— Нет, конечно. Они должны ее ненавидеть — как ты и твои родственники.

— «Я один и не могу победить орды м…ков». Я так понимаю, м…ки» — это все, кто не готовы беспрекословно соглашаться с властью?

— М…ки — это м…ки.

— Даже если ими управляют совершенно неквалифицированные люди?

— Это ты, что ли, определяешь квалификацию? Путем пи…жа на кухне?

— А кто ее определяет? Вот это мне очень хотелось бы узнать. Раньше говорили, что Господь Бог. А теперь что говорят?

— Это ты себя спрашиваешь?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.