Часть восьмая: Религия и образование.

Часть восьмая: Религия и образование.

Средние и высшие учебные заведения могли бы гораздо больше способствовать борьбе с верой, эпистемологическим релятивизмом и посредственной аргументацией. В это главе я объясню почему они этого не делают и что можно предпринять для того, чтобы исправить такое положение вещей.

Также я продемонстрирую читателям некий шаблон, который я использую для того, чтобы освободить людей от заблуждений эпистемологического релятивизма (то есть показать, что любой путь, ведущий к знанию не лучше и не хуже любого другого). Вовлечение высших учебных заведений в борьбу с верой является ключевым аспектом глобальной стратегии по искоренению веры, развитию рассудочности и рациональности и воспитанию скептиков.

Многие выпускники ВУЗов станут лидерами и законодателями для следующих поколений. Мы должны подготовить педагогов, которые будут не только учить студентов мыслить критически, но и как разорвать замкнутый круг отношения к вере.

Эта глава, состоящая из трех отдельных частей является призывом к административным работникам в сфере образования, профессорском и преподавательскому составу, а также, что важнее, к активистам из студенческой среды.

Первая часть "Современная левая академическая политика: как критика посредственного мышления стала аморальной" посвещена описанию сути проблемы; вторая часть "Заявления, основанные на вере, в ходе обучения" предлагает частичные решения проблемы; третья часть "Без релятивизма" предлагает преподавателям и эпистемологам "от сохи" сценарий освобождения людей от заблуждений эпистомологического релятивизма.

Современная левая академическая политика: как критика посредственного мышления стала аморальной

"Смущение в области идей и среди людей, когда дело доходит до толерантности, рождает среду, где разум и рациональность не могут быть использованы, чтобы провести границу между полезными и посредственными идеями. Когда мы отказываемся допускать, что наши предпочтения не детерминируют с реальностью, мы создаем окружение, где реальность не может быть усовершенствована", - Мэтт Торнтон, общественный активист.

В этой части я объясню, как господствующее воплощение академического либерализма, который я называю "современной левой академической политикой", превращает критику эпистемологии в моральное табу.

В качестве аргументации я начну с краткой истории либерализма; перейду к объяснению паразитических оценок, захвативших либерализм; затем продолжу с обсуждением ислама и исламофобии; и закончу эффектом искажения современным либерализмом феминизма и веры.

Классический и социальный либерализм

Термин "либерализм" был введен в 17 веке британским философом Джоном Локком (1632 - 1704). Согласно Локку, либерализм означает правительство, ограниченное конституцией, верховенство закона, правовые гарантии, свободу вероисповедания, свободу слова, свободу печати, свободу собраний, отделенность церкви от государства и разделение правительственных полномочий на ветви, прозрачные друг для друга.

Классический либерализм Локка развивался со временем и перешел в социальный либерализм - дитя 19 века, чьим отцом стал другой британский мыслитель, Томас Хилл Грин (1836 - 1882).

ИНТЕРВЕНЦИИ

Интервенция 1

Я не отвечаю на звонки на рабочем месте. Раз, когда я ответил, мне позвонил расстроенный отец (РО). Его сын записался на мой курс, и отец был расстроен тем, что на лекции я ставил под сомнение веру студентов. Я предложил ему зайти в рабочее время, чтобы мы могли поговорить об этом. (К добру или к худу, после возложения на кого-нибудь бремени действия диалог обычно заканчивается, так как большинство ограничивается первым контактом).

Не прошло и получаса, как он был у меня. Он выглядел лет на пятьдесят пять, лицо его было в морщинах, руки мягкими, волосы были покрашены чёрной краской. Он подозрительно оглянулся вокруг, садясь, и, нахмурясь, напористо заговорил.

РО: Я сказал Вам по телефону. Вы вышли за границы дозволенного, расспрашивая моего сына о его вере и…

ПБ: Хорошо, подождите, пожалуйста. Вначале скажите, на какой курс ходит Ваш сын?

РО: На курс критического мышления.

ПБ: Хорошо, спасибо. И почему Вы думаете, что там не должна обсуждаться вера?

РО: Потому что это — злоупотребление авторитетом. Вы не имеете права расспрашивать студентов. Они молоды и поверят в то, что Вы им скажете.

(Он продолжал ещё несколько минут, в основном повторяя то же самое. Я слушал.)

ПБ: Хорошо, так о чём я должен говорить на курсе критического мышления?

РО: О чём угодно, кроме этого.

ПБ: Об алгебре?

РО: Это смешно. Вы знаете сами, что не должны говорить об алгебре.

ПБ: Верно, но я пытаюсь определить границу — о чём я могу говорить и о чём не могу. Правильно? Итак, я не должен говорить об алгебре. Но как насчёт других верований? Как насчёт ислама? Могу я говорить об исламе?

РО: Нет. В классе могут присутствовать мусульмане. Нет. Определённо нет.

ПБ: Могу я говорить о том, как люди приходят к знанию?

РО: Да, да — до тех пор, пока не говорите о вере.

ПБ: Итак, просто чтобы было ясно, я могу говорить о том, как люди приходят к знанию, пока это не касается веры? Так Вы считаете? Я не хочу приписывать Вам свои слова.

РО: Да. Правильно.

ПБ: А как насчёт Ноева ковчега? Могу я говорить об этом?

РО: Что? Что насчёт него?

ПБ: Мне позволено говорить о том, как люди узнали о большой лодке, всех видах животных и тому подобном?

РО: Нет. Нет.

ПБ: Как насчёт коал?

РО: При чём тут коалы?

ПБ: Могу я говорить о том, как коалы попали в Австралию с ковчега?

РО: О чём вы говорите? Какие коалы?

ПБ: Вы видели этих милых маленьких пушистых медведей? Их называют коалами. Они живут в Австралии. Вы когда-нибудь были в зоопарке?

РО: Я знаю, что такое коалы, но почему Вы заговорили о них?

ПБ: Потому что хочу знать, как коалы попали в Австралию и хочу знать, могу ли говорить об этом, по Вашему мнению?

РО: Но при чём тут вообще коалы?

ПБ: Ну, после того, как они сошли с ковчега — как они добрались до Австралии?

РО: Они мигрировали. Мигрировали. Вы знаете.

ПБ: Но они едят только листья эвкалипта, а там, где предположительно остановился ковчег, нет эвкалиптов. Так каким образом коалы добрались до Австралии?

РО: Раньше они ели другие вещи.

ПБ: Значит, они эволюционировали?

(Длинная пауза.)

ПБ: Так можно или нет мне говорить о коалах?

РО: Вы не должны говорить об этом, потому что на самом деле Вы говорите о вере, а на это у Вас нет права и…

ПБ: Хорошо, я просто пытаюсь прояснить это для себя. Я чувствую, что не понимаю, но я в самом деле хочу уяснить Вашу позицию. Могу я…

РО: Коалы живут в Австралии.

ПБ: Это вопрос?

РО: Нет, я говорю, что коалы живут в Австралии.

ПБ. Хорошо.

(Долгая пауза.)

РО: Так Вы говорите, коалы не могли попасть в Астралию без этих листьев?

ПБ: Нет, я ничего не говорю, я просто спрашиваю. Как коалы попали в Австралию, если там, где в конце концов оказался ковчег, нет эвкалиптов?

(РО резко выдёргивает телефон и звонит. Я терпеливо сижу. Ответа нет. РО оставляет сообщение для своего религиозного лидера и повторяет вопрос: как коалы попали в Австралию после того, как Ноев ковчег опустился на землю?)

ПБ: Хорошо, то есть, когда Вы чего-то не знаете, Вы звоните кому-нибудь, чтобы спросить, верно?

РО: Да.

(Какое-то время он без нужды, но уверенно объясняет религиозную иерархию в его церкви. Я прерываю его через две минуты.)

РБ: Так, может быть, когда на уроке поднимаются эти проблемы, то, когда Ваш сын приходит домой, или, если он живёт не с Вами — когда он видит Вас, может быть, Вы могли бы обсудить с ним эти вопросы? Думаете, это помогло бы?

РО: Нет.

ПБ: Нет?

РО: Ну, да — но у него не должно быть вопросов.

ПБ: У всех есть вопросы. У Вас есть вопросы. Вы только что звонили своему духовному наставнику с вопросом.

РО: Это другое дело.

ПБ: Как вышло так, что Вам позволено иметь вопросы, а ему — нет?

(Долгая пауза.)

РО: У него могут быть вопросы.

ПБ: Теперь, пожалуйста, хорошенько подумайте, прежде чем отвечать. В комнате нас, отцов, двое — у меня двое детей, и я, как и Вы, очень люблю их и искренне желаю им самого лучшего. Вы в самом деле, в самом деле думаете, что Вашему сыну будет лучше, если у него не будет вопросов? Это в самом деле та жизнь, которой Вы хотите для своего сына? Действительно?

(Долгая пауза.)

РО: Нет.

ПБ: Согласен. Я тоже не хочу этого для своих детей.

(Пауза.)

ПБ: Это как раз то, что мы делаем на курсе критического мышления Вашего сына. Я прошу студентов подвергать сомнению всё. Всё. Я задаю вопросы. Так же, как задавал сегодня вопросы Вам. Я не указывал Вам, что думать. Я задавал Вам вопросы.

(Мы завершили разговор рукопожатием и взаимопониманием.)