Владимир Григорьевич Бенедиктов

Поэтическая судьба Владимира Григорьевича Бенедиктова (1807–1873) складывалась странно, отчасти парадоксально. Вначале, при выходе первой книги в 1835 году, поэт имел шумный успех, иные ценители ставили его даже выше Пушкина. Но затем имя Бенедиктова оказалось едва ли не навсегда связано с понятием (от этого имени и произведенным) — «бенедиктовщина», что означает: невысокий вкус, банальность, шаблонность поэтического мышления. «Развенчал» Бенедиктова Белинский — с его почти непогрешимым эстетическим чутьем. Конечно, художественный дар поэта не выделялся силою и оригинальностью, особенно в лирике любовной, да и в некоторых притязаниях на философское осмысление бытия. Однако в обращении к духовным темам поэтическая искренность Бенедиктова помогала ему, особенно в поздний период, превозмогать немощь таланта, рождала смелые образы, неизбитые идеи. А что это так — доказывает созвучность его стихов нашему времени.

К России

Не унывай! Все жребии земные

Изменчивы, — о дивная в землях!

Твоих врагов успехи временные

Пройдут, как дым, — исчезнут, яко прах,

Всё выноси, как древле выносила,

И сознавай, что в Божьей правде сила,

А не в слепом движении страстей;

Не в золоте, не в праздничных гремушках,

Не в штуцерах, не дальномётных пушках

И не в стенах могучих крепостей,

Да, тяжело… Но тяжелей бывало,

А вышла ты, как Божий день, из тьмы:

Терпела ты и в старину не мало

Различных бурь и всякой кутерьмы.

От юных дней знакомая с бедами,

И встарь ты шла колючими путями,

Грядущего зародыши тая,

И долгого терпения уроки

Внесла в свои таинственные строки

Суровая История твоя.

Остаётся лишь удивляться, как точно он угадал и отметил наши беды, нашу боль, наши проблемы. Из глубины времени обращая к нам жёсткий вопрос, поэт указывает каждому и собственную вину в собственных же бедах:

А мы так много в сердце носим

Вседневной лжи, лукавой тьмы—

И никогда себя не спросим:

О люди! христиане ль мы?

Творя условные обряды,

Мы вдруг, за несколько монет,

Ото всего отречься рады,

Зане в нас убежденья нет, —

И там, где правда просит дани

Во славу Божьего креста,

У нас язык прилип к гортани

И сжаты хитрые уста.

Поэт полностью бездарный и неоригинальный никогда не сумеет одолеть жёстких границ своего времени, а если и ответит сочувственно настроениям и потребностям душевным какого-то круга читателей, то ненадолго. Важно и то, что поэзия Бенедиктова в лучших, хоть и немногих образцах своих одухотворена искренней верою и исконно православным стремлением к смирению и покаянию — а это верный признак истинной духовности высших проявлений его поэтического мироосмысления. Поэт знает несомненно: только в уповании на Бога, в Его помощи, в Его милосердии обретается человеком опора всегда и всюду.

Над нами те ж, как древле, небеса, —

И так же льют нам благ своих потоки,

И в наши дни творятся чудеса,

И в наши дни являются пророки.

Бог не устал: Бог шествует вперёд:

Мир борется с враждебной силой змия;

Там — зрит слепой, там — мёртвый восстаёт;

Исайя жив и жив Иеремия.

Не истощил Господь Своих даров,

Не оскудел духовной благодатью:

Он всё творит, — и библия миров

Не замкнута последнею печатью.

Кто духом жив, в ком вера не мертва,

Кто сознаёт всю животворность Слова,

Тот всюду зрит наитье Божества

И слышит всё, что говорит Егова. —

И, разогнав кудесничества чад,

В природе он усмотрит святость чуда,

И не распнёт он Слово, как Пилат,

И не предаст он Слово, как Иуда, —

И брата он, как Каин, не убьёт;

Гонимого с радушной лаской примет,

Смирением надменных низведёт,

И слабого, и падшего подымет, —

Не унывай, о малодушный род!

Не падайте, о племена земные!