Глава 5 Курс «ста цветов и ста школ» и его влияние на литературу

Курс «ста цветов и ста школ», или кампания под лозунгом «Пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ», представленный культурно-идеологическим кругам Китая в 1956 году, завершился так же быстро, как начался: его блистательный расцвет очень скоро сменился упадком. Борьба в мире культуры и идеологии была сложной и жесткой. В этот период бурные чувства, которые литераторы сдерживали столь долго, высвободились в одно мгновение. В такой литературной деятельности наиболее полно выразились особенности китайской социалистической литературы: сложные и изменчивые процессы в пространстве между политикой и литературой, политическими лидерами и деятелями литературы и искусства, а также между людьми, которые принадлежат к различным группировкам и проповедуют различные подходы в творчестве. Ни в один из других периодов литературной истории не уместилось столько событий, сколько в эти десять с небольшим лет: некоторые произведения, появившиеся во время курса «ста цветов и ста школ», причислили к неординарным, альтернативным произведениям «литературы семнадцати лет»[208]. Если бы курс «ста цветов и ста школ» стал духовным компасом социалистической литературы, возможно, революционная словесность Китая развивалась бы совершенно в ином направлении. Пожалуй, это объясняет, почему в китайской социалистической литературе всегда существовала тенденция к превосходству самой себя. Кроме того, в некоторых сочинениях этого периода заметны уже более сложные и разнообразные художественные стремления, чем в предшествующих образцах. Это еще одна причина, по которой нужно пристально изучить этот важнейший переломный момент, или, иначе говоря, упущенный исторический путь.

Курс «ста цветов и ста школ»: предпосылки и процесс формирования

К 1955 году в стране уже прошло несколько политических движений. После социалистической перестройки деревни и национализации городского торгово-промышленного капитала все производственные ресурсы Китая оказались в руках политической власти, возглавляемой партией. В этом году также произошло движение за искоренение контрреволюции, посадили в тюрьму Ху Фэна. В рамках первой кампании власти избавлялись от классово чуждых элементов, а инцидент с Ху Фэном помог как следует запугать интеллигентов, что способствовало их идеологическому перевоспитанию и оказало на них психологическое давление. Тогда в статье, опубликованной в «Вэньи бао», Ся Янь подчеркнул, что отсталость литературы – «неоспоримый факт», а порыв литераторов, похоже, уже угас, и даже «великая новость» о том, что «урожай зерна и хлопка в Китае побил все исторические рекорды», не вызвала и тени радости[209]. Возможно, и сам Мао Цзэдун хотел отдохнуть после ряда чисток и реформ. Он переключил внимание на экономическое строительство, да и некоторые из высших руководителей партии – Лю Шаоци и Чжоу Эньлай – тоже надеялись сместить фокус своей работы на развитие экономики. Но трудно было представить, как модернизировать экономику без интеллигенции. В конце 1955 года ЦК КПК дал указание разработать план развития науки на ближайшие двенадцать лет. В то же время Мао Цзэдун сформулировал основные положения развития сельского хозяйства на аналогичный период, в которых распорядился начать крупную техническую революцию в сфере сельскохозяйственного производства. Эти технические проекты требовали участия интеллигенции. Тогда, желая создать более просвещенную и оживленную общественную обстановку, партийные лидеры приступили к выработке нового политического курса в отношении интеллигентов.

В январе 1956 года Чжоу Эньлай выступил с докладом «К вопросу об интеллигенции», в котором попытался наделить интеллигентов таким же статусом, как у рабочих. Он отметил, что в результате идеологического перевоспитания, проводимого с основания Нового Китая, подавляющее большинство интеллигентов уже стали частью рабочего класса, поэтому им можно доверять и на них можно положиться. Новая идеологическая обстановка подходила для того, чтобы внести предложение о курсе «ста цветов и ста школ».

Появление лозунга «Пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ» – целая история. В 1951 году Мао Цзэдун по просьбе Мэй Ланьфана сделал памятную надпись для Института традиционной китайской оперы: «Пусть расцветают сто цветов, пусть новое придет на смену устаревшему». До этого, еще в яньаньский период, для Института бэйпинской[210] оперы Мао Цзэдун делал надпись «Пусть новое придет на смену устаревшему», а в 1951 году добавил к ней начало – «Пусть расцветают сто цветов». Фраза же «Пусть соперничают сто школ» впервые прозвучала в 1953 году. Тогда Го Можо и Фань Вэньлань разошлись во мнениях по поводу периодизации истории Древнего Китая, и Чэнь Бода, в то время председатель Комитета по исследованию вопросов истории Китая, запросил у Мао Цзэдуна указаний на этот счет. Мао Цзэдун ответил: «Пусть соперничают сто школ». В феврале 1956 года в апартаментах Мао Цзэдуна, находящихся в зале Вонянь тан резиденции Чжуннаньхай[211], состоялась пресс-конференция, на которой Лу Динъи, Го Можо и Фань Вэньлань обменялись мнениями по поводу некоторых вопросов генетики и историографии. Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай выступили с критикой в адрес научной общественности по поводу чрезмерного почитания Советского Союза. Благодаря этому у генетиков состоялась достаточно открытая и прогрессивная научная конференция. 29 февраля 1956 года Мао Цзэдун написал письмо нескольким руководителям, включая Лу Динъи, в котором заявлял, что в науке можно высказывать любые точки зрения и свободно дискутировать по любым вопросам, ничто не запрещено. Считается, что именно тогда родилась идея о «соперничестве ста школ». 25 апреля 1956 года на расширенном заседании Политбюро ЦК КПК Мао Цзэдун выступил с докладом «О десяти важнейших взаимоотношениях». Его речь вдохновила народ, она знаменовала успешное завершение социалистической перестройки городского торгово-промышленного капитала, начавшейся после коллективизации. В 1954–1955 годах в промышленном и сельскохозяйственном производствах дела наладились. К этому времени и сам Мао Цзэдун стал считать, что масштабная классовая борьба в целом подошла к концу, что пора перенести фокус на экономическое строительство. Он обратился к партии с призывом «непременно задействовать все положительные факторы – партийные и внепартийные, внутригосударственные и внешние, прямые и косвенные».

В процессе обсуждения этого доклада Лу Динъи 27 апреля выступил с речью. По ходу выступления Мао Цзэдун постоянно перебивал его, в зале царило оживление. К этому моменту идея о «соперничестве ста школ», похоже, уже сформировалась. 28 апреля слово взял Чэнь Бода и вкратце рассказал о значимости надписи «Пусть расцветают сто цветов», сделанной Мао Цзэдуном, и о том, как Председатель выдвинул лозунг о «соперничестве ста школ». Чэнь Бода предложил претворить оба лозунга в жизнь в науке и культуре. В тот же день на расширенном заседании Политбюро Мао, подводя итоги форума, высоко оценил эту точку зрения. Он подчеркнул: «Пусть в искусстве “распускаются сто цветов”, а в науке “соперничают сто школ”. Я думаю, что отныне это должно стать нашей идеологической установкой». 2 мая на Верховном государственном совещании Председатель официально провозгласил этот курс, вместе с тем отметив: «Конституция Китайской Народной Республики гласит, что любая научная мысль, верная или ошибочная, может быть высказана, этому нельзя препятствовать… Нельзя высказывать только контрреволюционные суждения. Это и есть демократическая народная диктатура»[212]