Быкова Н. Г «Герой нашего времени»

Быкова Н. Г

«Герой нашего времени»

М. Ю. Лермонтов начал работать над романом в 1838 году, основываясь на кавказских впечатлениях. В 1840 году роман увидел свет и сразу же привлек внимание и читателей, и литераторов. Они с восхищением и недоумением останавливались перед этим чудом русского слова. Более всего поражает в романе бесконечное богатство поэтической формы, столь совершенной и столь многообразной в своем стиле и жанрах. Будучи социально-психологическим романом как целое, «Герой нашего времени» – это и лирический дневник (в «Княжне Мери»), и философская повесть («Фаталист»), и изумительный по естественной непринужденности рисунка «приключенческий рассказ» («Тамань»), и путевой очерк (начало «Бэлы» и «Максим Максимыч»), и романтическая поэма («Бэла»).

Роман Лермонтова был огромным идейным вкладом в русскую литературу. Он обличал время, рассказывал о его пустоте и ничтожности. Если люди, подобные Печорину, – сильные волевые характеры, умные, импульсивные, с жадными устремлениями в жизни, – если их жизнь пуста и ничтожна, то что можно сказать о времени? Лермонтов правдивым рассказом о герое осудил время.

Задача Лермонтова – углубленный психологический анализ современного человека, сделанный на основе проблем личной и общественной морали. Отсюда – построение романа не по принципу хронологической последовательности, а по принципу постепенного ознакомления читателя с умственным и душевным миром героя: от рассказа Максима Максимыча о Печорине – к его «журналу» (то есть дневнику).

Сопоставляя «Героя нашего времени» с «Евгением Онегиным» А. С. Пушкина, Белинский указывал и на сходство героев, и на их различие: Печорин – «это Онегин нашего времени, герой нашего времени; несходство их между собой гораздо меньше расстояния между Онегою и Печорою». Разница, однако, существенна: «Этот человек не равнодушно, не апатически несет свое страдание: бешено гоняется он за жизнью, ища ее повсюду; горько обвиняет он себя в своих заблуждениях. В нем неумолчно раздаются внутренние вопросы, тревожат его, мучат, и он в рефлексии ищет их разрешения: подсматривает каждое движение своего сердца, рассматривает каждую мысль свою. Он сделал из себя самый любопытный предмет своих наблюдений и, стараясь быть как можно искреннее в своей исповеди, не только откровенно признается в своих истинных недостатках, но еще и выдумывает небывалые или ложно истолковывает самые естественные свои движения». Все это было совершенно новым в русской литературе.

В отношении стиля «Герой нашего времени» резко отличается от прежней прозы Лермонтова. Проза Лермонтова насыщена иронией и изобилует философскими афоризмами и размышлениями. Отказавшись от юношеской романтической манеры, Лермонтов не отказался от своего мировоззрения и от основ своего художественного метода, а развил и углубил их.

Реакционная критика напала на «Героя нашего времени» как на политический роман, будто бы содержащий клевету на русского человека. На эти отзывы Лермонтов ответил особым предисловием, которое появилось при втором издании романа (1841 г.). Лермонтов возражает здесь и против отождествления Печорина с личностью автора, и против упреков в том, что Печорин – явление выдуманное, не существующее в русской жизни, и против других мнений критики. Начало предисловия содержит очень важные указания на то, что публика не поняла общественной «иронии», заложенной в романе и подчеркнутой в заглавии. Лермонтов жалуется на «несчастную доверчивость некоторых читателей и даже журналов к буквальному значению слов». Это явный намек на то, что в романе есть второй, не высказанный автором прямо смысл – общественная трагедия, трагедия целого поколения, обреченного на бездействие.

Трагическая биография Печорина есть плод общественного зла, а не личных его недостатков. Отсюда – глубокая ирония, пронизывающая весь роман (начиная с заглавия) и обращенная не к личности Печорина, а к обществу, к «поколению», к «нашему времени». Лермонтов ясно намекает на это в конце предисловия к «Журналу Печорина»: «Может быть, некоторые читатели захотят узнать мое мнение о характере Печорина? – Мой ответ – заглавие этой книги. – «Да это злая ирония!» – скажут они. – Не знаю». Это замечательное «не знаю» – вовсе не отказ, а намек на то, что дело идет не просто о личном «характере» героя, а о гораздо более важном, сложном и злободневном вопросе.

В романе последовательно анализируются представления Печорина о любви, дружбе, общественных связях – то, что всегда считалось мерилом ценности личности. Печорин как бы испытывает себя в разных ситуациях: любви «естественной» («Бэла»), «романтической» («Тамань»), «светской» («Княжна Мери»), в дружбе «патриархального» типа («Бэла», «Максим Максимыч»), дружбе сверстников одного социального круга, дружбе интеллектуальной (с Грушницким, доктором Вернером в «Княжне Мери»). Во всех случаях характер современного человека ставит границы осуществлению идеала, и причина этого не в «порочности» Печорина, а в самом обществе, которое обрекает своих членов на трагическое взаимное непонимание. Автор не судит своего героя и тем более не разоблачает его, а анализирует. Судит себя сам Печорин, сознающий, что находится во власти неких общих законов, за пределы которых не может вырваться.

Мир героев романа представляет собой целую систему образов, в центре которой находится Печорин. Его личность вырисовывается из суммы отношений, в которые он вступает с окружающими. Один из центральных конфликтов – между Печориным и Грушницким – гораздо глубже, чем противопоставление истинного и ложного, оригинала и пародии. Логикой событий Грушницкий оказывается жертвой, а Печорин – убийцей товарища. Грушницкий – часть социального мира, в судьбе которого Печорин сыграл фатальную роль.

В бессонную ночь накануне дуэли с Грушницким герой романа как бы подводит итоги прожитой жизни. «Пробегаю в памяти все мое прошедшее и спрашиваю себя невольно: зачем я жил? Для какой цели я родился?.. А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные… Но я не угадал этого назначения, я увлекся приманками страстей пустых и неблагодарных; из горнила их я вышел тверд и холоден, как железо, но утратил навеки пыл благодарных стремлений – лучший цвет жизни».

Горестные и трудные признания! То, что мы узнаем о Печорине из его дневника, из рассказов других действующих лиц, вызывает к нему двойственное чувство. Мы не можем не осуждать Печорина за его отношение к Бэле, к княжне Мери, к Вере, к доброму Максиму Максимычу. Но мы не можем ему не сочувствовать, когда он едко высмеивает аристократическое «водное общество», разбивает козни Грушницкого и его приятелей. Мы не можем не видеть, что Печорин на голову выше окружающих его людей, что он умен, образован, талантлив, храбр, энергичен. Нас отталкивает равнодушие Печорина к людям, его неспособность к настоящей любви, к дружбе, его индивидуализм и эгоизм. Но Печорин увлекает нас жаждой жизни, стремлением к лучшему, умением критически оценить свои поступки. Он глубоко несимпатичен нам «жалкостью действий», пустой растратой своих сил, теми поступками, которыми он приносит страдания другим людям. Но мы видим, что и сам он глубоко страдает.

Характер Печорина сложен и противоречив. Герой романа говорит о себе: «Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его…» Каковы причины этой раздвоенности? «Моя беспросветная молодость протекла в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду – мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни…» – признается Печорин. Он научился быть скрытным, стал злопамятным, желчным, завистливым, честолюбивым, сделался, по его словам, нравственным калекой.

Фигура Грушницкого выделяется среди «московских франтов» и модных «блестящих адъютантов» пятигорского общества. Он – прямой антипод Печорина. Грушницкий играет в разочарование, его поступками движет мелочное самолюбие. Он принадлежит к людям, страсть которых состоит в том, чтобы позировать и декламировать, не понимая и не чувствуя истинно прекрасного в жизни.

К Грушницкому благоволили «семейства степных помещиков», дочери которых приехали на воды ловить женихов. А он, поставив себе целью «сделаться героем романа», пытается завоевать сердце московской княжны Мери. Ее мать – княгиня Литовская – гордится умом и знаниями своей Мери, «которая читала Байрона по-английски и знает алгебру». Княгиня гордится тем, что Мери «невинна как голубь», но она ничем не может помочь дочери, когда та оказалась перед трудным решением.

Не менее поэтичен и образ Бэлы. Безоглядная любовь к Печорину соединяется в ней с чувством собственного достоинства. «Если он меня не любит, то кто ему мешает отослать меня домой? – говорит Бэла Максиму Максимычу, отерев слезы и гордо подняв голову. – А если это так будет продолжаться, то я сама уйду: я не раба его – я княжеская дочь!..»

Страстность, смелость и гордость сливаются в ее характере с трогательной женственностью.

Печальна история и Веры – единственной женщины, которую Печорин любил глубоко и сильно. Его любовь принесла Вере много страданий и горя. В прощальном письме к Печорину, изумительном по глубине мысли и силе чувств, Вера так говорит о его любви: «… ты любил меня как собственность, как источник радостей, тревог и печалей, сменявшихся взаимно, без которых жизнь скучна и однообразна».

Из всех близких к Печорину лиц глубже других понимает его доктор Вернер – человек умный и проницательный, насмешливый и тонкий собеседник. Вернер иронически посмеивается над богатыми господами, приехавшими лечиться на воды. И он же, по словам Печорина, плакал над умирающим солдатом.

Образ доктора Вернера нарисован Лермонтовым с явной симпатией. С еще большей симпатией рисует автор простого армейского офицера штабс-капитана Максима Максимыча. Честнейший и добродушный человек, Максим Максимыч огрубел и отяжелел, прослужив всю жизнь на передовой кавказской линии. «Это тип чисто русский», – говорил о нем Белинский.

С искренней грустью рассказывает Максим Максимыч о Бэле, которую он полюбил как родную дочь. Горькой обидой переполнилось его сердце, когда он наконец снова встретился с Печориным, а тот с холодностью и безразличием протянул ему руку. Они сухо и навсегда расстались.

Картины природы, пейзажи в романе Лермонтова пленяют своей живописностью, и вместе с тем они совершенно свободны от внешней декоративности.

Лермонтовские пейзажи отличаются точностью, строгостью, ясностью и впечатляющей образностью языка и стиля. Они возникают в романе и как описание того, что видят путешественники, и как яркий фон, на котором развертывается действие. Но есть у лермонтовских пейзажей и другая важная особенность: они неразрывно связаны с переживаниями героев, выражают их чувства и настроения, проникнуты глубоким лиризмом. Отсюда и рождается необыкновенная эмоциональность, глубокая взволнованность описаний природы в романе Лермонтова, создающая ощущение музыкальности его прозы, приближающая прозу к стихам.

Чистота, правильность, гармоничность языка «Героя нашего времени» – плод большой работы автора над рукописью романа. Он стремился к тому, чтобы язык романа был образным, эмоциональным, сохранял всю живость разговорных интонаций.

Богатство языка романа основывается также на многоголосии. Мы слышим в романе голоса трех рассказчиков: странствующего офицера, Максима Максимыча и Печорина. У каждого из них свой строй языка, свои особенности речи. К ним присоединяются своеобразные голоса Бэлы, Казбича, Азамата, Грушницкого, княжны Мери, Вернера и других персонажей романа.

На последних страницах новеллы «Фаталист», завершающей роман, Печорин называет себя и свое поколение «жалкими потомками, скитающимися по земле без убеждений и гордости, без наслаждения и страха… неспособными более к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного нашего счастья…»

Какие горькие признания, какой печальный итог! Причины, по которым Печорин и другие мыслящие люди его времени не могли быть счастливы, Лермонтов видел в «ничтожных спорах за клочок земли или за какие-нибудь вымышленные права». Тем и дорог нам Лермонтов, что он страстно боролся своими произведениями против темных сил зла – корысти, вражды, злобы, ненависти, угнетения – всего, что уродует, калечит и омрачает жизнь на земле.