Не вреден Север для меня…

Не вреден Север для меня…

Мы сидим в центре Петрозаводска в ресторане корейской кухни с прозаиком Дмитрием Новиковым и профессором-германистом Львом Ивановичем Мальчуковым. Едим какой-то дико острый и вкусный корейский суп и рассуждаем о Толстом и Томасе Манне, Бибихине и Хайдеггере. И в этом нет ничего удивительного.

Для того чтобы съесть настоящий корейский суп, не нужно ехать в Корею и даже в Москву. В крупных городах кухня мира ничуть не хуже. Для того чтобы поговорить о Томасе Манне и Хайдеггере, необязательно ехать в командировку на московскую и петербургскую конференцию. В зале Научной библиотеки Петрозаводского университета, где я выступал с лекцией о Толстом, организованной директором библиотеки Марией Петровной Отливанчик при поддержке местного министерства культуры, было много людей, и все они были в теме. Вышедшая в этом году книга философа, филолога и переводчика В.В.Бибихина (1938–2004) здесь известна не меньше, чем в Москве или в Петербурге. И это всё – тоже примета нового времени…

Речь сейчас уже не идет о том, чтобы поднимать культурную провинцию с колен. (Да и можно ли считать столичный город Петрозаводск – центр Республики Карелия, граничащей с Финляндией, провинциальным городом?) Речь идет о более сложных и тонких материях. Как будет развиваться культура России в будущем? Где ее границы, в чем основные векторы и какие тенденции победят?

Дмитрий Новиков, русский прозаик, сейчас озабочен тем, чтобы развивать у себя в Карелии литературное направление «Новая северная проза». «“Новая северная проза” – это манифест, назовем это так. Но манифестироваться мы будем без скандала и не очень громко. Лично у меня уже возраст не позволяет качаться на люстре», – заявляет он с другими петрозаводскими писателями – Александром Бушковским, Ириной Мамаевой и Яной Жемойтелите. «…не выдержали литераторы засилья и диктата крупных издательств. Не знаю, что из этого получится, но мне нравится их честность. А вообще нравится мне, ох нравится то, что происходит сегодня в русской прозе!»

Я рад за Дмитрия Новикова, но лично у меня уже не тот возраст, чтобы так просто порадоваться за новое течение и отделаться банальным призывом «пусть цветут все цветы». Проблема, повторяю, сложнее и щепетильнее. Культура не существует сама по себе. Она встроена в общие тенденции развития страны.

А в России сейчас соперничают две тенденции, каждая из которых не только сильна, но и оправданна, потому что в каждой есть правда – центробежная и центростремительная. При этом самый плохой выход – это если одна тенденция окончательно подавит другую. В этой энергетической точке, собственно, и находится вся Россия, и важно, чтобы эти «+» и «-» вырабатывали нужный электрический ток, а не энергию подавления и разрушения. Это задача не только политики, но людей культуры.

«В Москве часто удивляются тому, что творческие, талантливые люди могут жить где-то еще. Это неприятно, – говорит Ирина Мамаева. – Московские писатели пишут о том, что они знают, о Москве. Это обычно какие-то офисные работники со своими проблемами: кофе стоил 500 рублей, а теперь стал 650… Меня иногда спрашивают: “Это правда, что есть такие лесные поселки, что люди так живут? Да такого не бывает!” Почему же не бывает?»

Ирина, я живу в Москве, но не пью кофе ни за 500, ни за 650 рублей. И я знаю, что есть лесные поселки, и там тоже живут люди. И если вы знаете о них больше, то расскажите мне, я буду благодарен.

Дима (это я уже к Новикову обращаюсь), мы все так или иначе качаемся на люстре. Причем – на одной. И висит эта люстра очень и очень ненадежно.

Новиков сравнил новую северную прозу с карельской сосной: растет медленно, зато ценная древесина! «Так же и северная проза: медленно, мучительно прирастает новыми словами, еще труднее – законченными произведениями. Мороз и снег, нехватка солнца, тяжелый авитаминоз – где брать ей силы, как не в упорстве и труде, в терпении? Но в результате этого могут появиться такие яркие, светлые, пронзительные книги, что порой захватывает дух и слезы выступают на глазах», – пишет он в своем предисловии к книге Бушковского. Еще одну характерную черту новой северной прозы назвала Яна Жемойтелите: «Она обнажает главную черту северного менталитета – с одной стороны, большая душевная хрупкость, а с другой, замкнутость человека в себе». Карельские писатели очень надеются, что число северных прозаиков нового направления будет расти – как и число их читателей по всей нашей стране…

Сама по себе идея «Новой северной прозы» замечательна. Но в том случае, если она, грубо говоря, захватит Москву, как захватили ее в свое время Шергин и Писахов. «Уральский код» пермского прозаика Алексея Иванова приобретает особенную силу, когда мы его не замечаем, как в кинофильме «Географ глобус пропил» по одноименному роману Иванова, а он там есть, без него ничего бы не было, а был бы просто Служкин – шут гороховый – и всё.

Весь тренд «Новой северной прозы» для меня лично покуда имеет ценность только в виду несомненных талантов Ирины Мамаевой и Дмитрия Новикова – остальных авторов я буду читать, ибо зацепили, что хорошо.

Вообще в ближайшее время нам предстоят либо потрясения и революции, либо тонкая и деликатная игра и политика, и культуры это касается не в последнюю очередь. Соблюдать баланс центробежных и центростремительных сил – большое искусство, и если писатели не почувствуют это, они замкнутся в двух высокомериях, столичном и провинциальном, причем оба из них – хуже.

А полем этого единства может быть только русский язык. Он же является и проверкой на истинность. Если региональные, республиканские и т. д. литературы обогащают русский язык, это – одно. Если они скукоживаются до местных наречий и гордятся этим – это совсем другое. Насколько я понимаю и знаю авторов «Новой северной прозы» – это как раз первый, хороший вариант.

18 ноября 2013