Выбор формы повествования

Выбор формы повествования

Представьте, что вы сели за роман. Вы вставляете бумагу в печатную машинку или включаете компьютер. Вы достаете рабочие записи, биографии персонажей, пошаговый план, прикрепляете к стене большой лист, на котором написана идея произведения. Вы думаете, что все готово.

Неожиданно вы обнаруживаете, что не можете написать ни единого абзаца, потому что не знаете, к какой форме повествования прибегнуть. Вы знаете следующие формы повествования: беспристрастную, от первого лица, всевидящий взгляд, модифицированный всевидящий взгляд — но вам от этого не легче. Когда лучше вести рассказ от первого лица, а когда этого лучше не делать? Если нужно вести рассказ от первого лица, кто станет этим лицом?

Подойдет ли на эту роль главный герой? Некоторые писатели совмещают формы повествования. Так, в одном романе можно столкнуться с повествованием и от первого лица, и от третьего, с повествованием беспристрастным и субъективным. «Сработает ли этот прием в моем романе?» — думаете вы.

Многие начинающие писатели считают, что чем чаще они меняют форму повествования, тем лучше. Они тешат себя иллюзией, что создают авангардистское произведение и их работа является литературным экспериментом. Они меняют форму повествования, чтобы показать свою мнимую гениальность. Их не волнует яркость и красочность образов. Такой подход можно назвать дурачеством, если не откровенной глупостью.

Чтобы выбрать правильную форму повествования, задайтесь вопросом: «Кто станет лучшим рассказчиком?» Форма повествования отражается на тоне, а выбор тона повествования зависит от жанра произведения.

Давайте определимся, что такое «тон повествования». У персонажа есть свой голос, своеобразная манера разговаривать. («Слышь, я че те скажу, Вильбур, на хрена мне сдались твои часики».) Тоном повествования называется своеобразие речи того или иного персонажа. В тоне повествования автор может отобразить своеобразие собственной речи. Если писатель не хочет идти по такому пути, он может специально выдумать рассказчика.

В XVIII — начале XIX веков тон повествования в романах был авторским. Если, скажем, сэр Эдмонд Э. Смитерс садился за роман, он писал его от первого лица, излагая в нем собственные взгляды. Он представлял читателю персонажи, как своих знакомых.

«Реджинальд был крепким малым. Воспитан и, думаю, исполнен благих намерений. Он легко смотрел на жизнь и хорошо обращался с женой. Сильно он ее не бил, разве что за дело, например, когда она повышала на Реджинальда голос. Однажды вечером ему вдруг стало интересно, а как его жена выглядит голой. Такого зрелища он еще не видел, хотя они были женаты уже двадцать два года. Был, правда, один случай, когда на мгновение его взору предстала ее обнаженная грудь. Это случилось в первый год их совместной жизни. Началось землетрясение, и с жены свалилось платье…»

Тон повествования в приведенном отрывке дружелюбный и слегка сардонический. В нем есть свое очарование. Однако такой тип рассказчиков исчез вместе с динозаврами.

Где-то на пороге XX века во времена нарастающего скептицизма в сфере изящных искусств стали раздаваться голоса, утверждавшие, что автор не может знать, что происходит с персонажами, когда они остаются одни. В ответ на эту критику всевидящий рассказчик стал «невидим». Писатели перестали рассказывать о своих персонажах в фамильярном тоне. Если рассказчик вдруг высказывал свое мнение о персонажах или поворотах сюжета, критики начинали вопить о вмешательстве автора. С тех пор рассказчики занимались простым изложением событий, а мнение держали при себе. Большинство современных авторов придерживаются этого правила, когда ведут повествование от третьего лица. Однако это правило не имеет силы закона. Латиноамериканские писатели и некоторые иконоборцы в США, типа Курта Воннегута, обратились к былым формам повествования и добились значительных успехов.

Большинство авторов, склонных к сардоническим замечаниям и острым комментариям, предпочитают повествование от первого лица. В таком случае рассказчик сам является героем произведения и может говорить все, что ему вздумается.