Действие второе
Действие второе
Картина вторая
Замок наместника. Мрачная и пышная комната. Тяжелые драпировки. У стола – высокое кресло, обращенное к зрителю спинкой. На нем сидит наместник, но пока его не видно. Сбоку у стола стоит Большой Гильом. Он молча подает бумагу за бумагой для подписи. Наместник молча подписывает их и возвращает Гильому. Гильом, кланяясь, принимает. Это длится довольно долго. Зритель видит только сухую руку наместника в кружевном манжете. В комнате очень тихо.
НАМЕСТНИК (отрывисто и негромко). Душно! Открой окно!
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Слушаю, ваша светлость. (Раздвигает занавеску и приоткрывает окно.)
Становится светлее. На столе шелестят бумаги. Наместник и Гильом продолжают свое дело. Снизу, со двора, доносятся различные звуки, напоминающие о будничном дне: стук молотка, топот лошади, окрик конюха, плеск воды. Чей-то голос поет.
Кто от солнышка таится,
Верно, сам себя боится!
Змеи прячутся в земле,
Серый сыч сидит в дупле…
Тра– та, та-та, та-та, та-та…
Серый сыч сидит в дупле…
НАМЕСТНИК. Что это за песня? Кто ее поет?
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Не знаю, ваша светлость. Сейчас погляжу.
ГОЛОС.
Кто от солнышка таится,
Верно, сам себя боится…
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ (выглянув в окно). Это наш конюх, ваша светлость.
НАМЕСТНИК. Чтобы больше я не видал этого человека и не слыхал этой песни! А кто ее выдумал – узнать сегодня же!
Большой Гильом молча кланяется.
Бургомистру велено явиться в замок?
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Он с утра здесь, ваша светлость. Ждет в передней вместе со своим сыном.
НАМЕСТНИК. Позвать обоих!.. Погоди. Закрой окно!
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Слушаю, ваша светлость. (Закрывает окно и подходит к дверям.) Позвать бургомистра с сыном.
В комнату входят Клик-Кляк с отцом. Они низко кланяются и останавливаются около дверей.
МУШЕРОН. Добрый день, господин Гильом. Осмелюсь спросить вас, как здоровье его светлости?
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Благодарю вас, бургомистр. Его светлость пребывает в полном здоровье.
МУШЕРОН. А ваше здоровье, господин Гильом?
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Как видите, мне не на что жаловаться.
МУШЕРОН. А как здоровье…
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Все здоровы и благополучны. Вы лучите расскажите мне, что говорят в городе.
МУШЕРОН. О чем, ваша милость?
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Ну, например, о штрафе, наложенном на цеховых мастеров за ослушание, о казнях мятежников, об изгнании молодых людей, которые дерзнули непочтительно вести себя в присутствии высокой особы наместника. Одним словом, что думают и говорят в городе о благодетельных заботах его светлости?
МУШЕРОН. Все – от мала до велика – благословляют его светлость.
НАМЕСТНИК (со своего места). Не лгите!
Мушерон и Клик-Кляк вздрагивают и со страхом смотрят на спинку кресла, из-за которой донесся голос.
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Не смейте лгать, бургомистр Мушерон! Не думайте, что вам удастся обмануть нас. Попробуем узнать правду у вашего сына. Надеюсь, молодой лисенок еще не успел перенять уловки старой лисы. (Клик-Кляку.) Отвечайте вы: что говорят про нас в городе?
КЛИК-КЛЯК. Проклинают, ваша милость!
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Кто?
КЛИК-КЛЯК. Все, ваша милость!
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Все?
КЛИК-КЛЯК. Простите, господин Гильом, я хотел сказать: все, кроме меня, моего отца, наших родных, друзей и знакомых…
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. А много ли у вас знакомых и друзей?
КЛИК-КЛЯК. У нас? Почти никого не осталось, ваша милость. С тех пор как моего отца сделали бургомистром, с нами никто и знаться не хочет.
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Ну, господин Мушерон, ваш сын, как видно, не похож на вас. Если у вас лисий хвост, то у него ослиные уши.
МУШЕРОН. Таков он от рождения, ваша милость.
КЛИК-КЛЯК. Простите, господин Гильом, я совсем не то хотел сказать.
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Вы, кажется, всегда говорите не то. Молчите! Я буду разговаривать с вашим отцом. Скажите, бургомистр, почему на дереве против ратуши висело вчера столько шляп? Правда ли, что у вас такой обычай?
КЛИК-КЛЯК. Нет, они повесили шляпы для того, чтобы…
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Я приказал вам молчать!
НАМЕСТНИК. Пусть говорит.
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Что вы хотели сказать, молодой человек?
КЛИК-КЛЯК. Вот теперь я и забыл… Ах, да… Они повесили шляпы, чтобы не снимать их перед его светлостью.
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Вот как! Кто же это придумал?
КЛИК-КЛЯК. Да кто же, как не этот проклятый горбун!
Кресло наместника скрипит. Гильом вздрагивает.
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Вы хотите сказать – тот метельщик, который сидел на дереве?
КЛИК-КЛЯК. Да. Горбатый метельщик.
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Называйте людей по именам.
КЛИК-КЛЯК. Ну, этот горбун Караколь, ваша милость!
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Так и говорите – Караколь. Что это за диковинное имя – Караколь?
КЛИК-КЛЯК. Это не имя, ваша милость, а прозвище. Вот меня, например, прозвали «Клик-Кляк» за то, что у меня в карманах много часов. Сначала меня дразнили «Тик-так, клик-кляк», а потом осталось только «Клик-Кляк». Понимаете?
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Понимаю. Дальше!
КЛИК-КЛЯК. Так вот, на самом деле его зовут Жильберт. А Караколь – это по-нашему «улитка». Если вы видели когда-нибудь улитку, ваша милость, то вы знаете, что у нее на спине раковина, вроде горба. Вот горбатого Караколя и прозвали Караколем за то, что у него на спине горб.
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Вы сказали, что его зовут Жильберт. Ну и говорите: Жильберт!
Клик-Кляк хохочет.
Что с вами?
КЛИК-КЛЯК (хохоча). Ой, не могу! Горбатый Караколь – Жильберт! Уж лучше я буду говорить попросту – горбун!
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ (бросается к нему и зажимает рот рукой). Молчать, щенок!
МУШЕРОН. Молчи, осел!
Клик-Кляк в страхе вырывается от них и бежит по комнате.
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Стой! Куда?
Клик-Кляк, не слушая, добегает до кресла и вдруг, оцепенев, останавливается.
КЛИК-КЛЯК. А-ах! (Пятится назад.) Там сидит кто-то вроде Караколя, только очень страшный…
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Какие дьяволы принесли сюда этого дурака?! Да знаешь ли ты, о ком говоришь? Ведь это…
Кресло наместника медленно отодвигается. Наместник большими шагами выходит на середину комнаты. На спине у него горб, гораздо больше, чем у Караколя. Ноги сухие и тонкие, руки длинные. Лицо изжелта-бледное, как у человека, который живет взаперти.
…его светлость.
МУШЕРОН. А-ах!
НАМЕСТНИК (невозмутимо). Рад вас видеть, Мушерон Старший и Мушерон Младший.
МУШЕРОН. Мы тоже счастливы видеть вашу светлость…
КЛИК-КЛЯК (бормочет). Счастливы… счастливы…
НАМЕСТНИК. Я знаю, что вы оба преданы мне, и поэтому удостоил вас чести видеть меня и беседовать со мной.
МУШЕРОН. Мы постараемся оправдать доверие столь высокой особы.
КЛИК-КЛЯК (бормочет)… Осокой высобы…
НАМЕСТНИК. Надеюсь. А теперь скажите мне, за что в городе так любят этого метельщика со странным прозвищем.
МУШЕРОН. Ваша светлость, у нас в городе привыкли петь за работой и плясать после работы, а этот метельщик Жильберт знает много песен и даже сам умеет сочинять их. Весь город поет его песни.
НАМЕСТНИК. Так, пожалуй, и песню про сыча он пустил по городу?
КЛИК-КЛЯК. Он, он, ваша светлость. Кто же, если не он!
НАМЕСТНИК. А вы знаете, про кого эта песня?
КЛИК-КЛЯК. Эта песня…
Отец дергает его за полу, Клик-Кляк умолкает.
МУШЕРОН. Нет, мы не знаем, ваша светлость.
НАМЕСТНИК. А песню эту вы знаете?
МУШЕРОН. Нет, ваша светлость.
НАМЕСТНИК. Жаль, а мне очень бы хотелось ее послушать.
КЛИК-КЛЯК. А я могу вам спеть ее, ваша светлость. Это очень смешная песня. Вот слушайте!
Отец хватает его за рукав, но он уже поет старательно, с увлечением.
Кто от солнышка таится,
Верно, сам себя боится.
Змеи прячутся в земле,
Серый сыч сидит в дупле,
Скорпион таится в ямке,
А наместник – в нашем замке…
МУШЕРОН (шепотом). Нанасс!
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ (шепотом). Молчи!
КЛИК-КЛЯК (отстраняя их). Постойте, это еще не все. Как там дальше?.. (Напевает вполголоса.)
Скорпион ютится в ямке,
А наместник – в нашем замке!
(Громко, во все горло.)
До сих пор не знаю я,
Кто он – сыч или змея.
Вот какая дерзкая песня! И сочинил ее этот горбун Караколь! (Пугается собственных слов и зажимает себе рот.) Я хотел сказать – этот горбун Жильберт! Простите, ваша светлость, горбатый Караколь!.. (Вытирает со лба пот.)
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Ваша светлость, не прикажете ли прогнать прочь этого болтуна?
НАМЕСТНИК. Нет. Он оказал и еще окажет нам большие услуги.
Клик-Кляк выпрямляется и гордо поглядывает на отца и на Гильома.
Так, значит, песню сочинил он?
КЛИК-КЛЯК. Он, ваша светлость, он.
НАМЕСТНИК. А кто его друзья?
КЛИК-КЛЯК. Весь город, ваша светлость. Да что город – все деревни кругом его знают. И говорят даже, будто его знают все звери и птицы в наших лесах.
НАМЕСТНИК. Вот как! Даже звери и птицы? А ты? Ты тоже дружен с этим метельщиком?
КЛИК-КЛЯК. Что вы, ваша светлость! Я его ненавижу. Он смеется надо мной! Пока его нет – все хорошо, а как только он появится, сразу всем кажется, будто я дурак. Это очень неприятно, ваша светлость.
НАМЕСТНИК. Я думаю.
КЛИК-КЛЯК. А хуже всего, ваша светлость, что он смеется надо мной при Веронике.
НАМЕСТНИК. А кто она такая, эта Вероника?
КЛИК-КЛЯК. Кто такая Вероника? Это первая красавица в нашем городе, ваша светлость, а может, и на всем свете. Если бы вы ее увидели, клянусь вам, – даже вы влюбились бы в нее. (Фыркает в кулак.)
МУШЕРОН… Придержи язык, Нанасс.
КЛИК-КЛЯК. Как это – придержать язык?
МУШЕРОН. Молчи. (Наместнику.) Вероника, ваша светлость, – это дочь прежнего бургомистра, старшины златошвейного цеха, Фирена Старшего.
КЛИК-КЛЯК. И сестра Фирена Младшего, того самого парня, которого вы изгнали из города.
НАМЕСТНИК. А-а! (Клик-Кляку.) Так тебе, значит, нравится дочь прежнего бургомистра? Ты хочешь на ней жениться? А что она? Согласна выйти за тебя замуж?
КЛИК-КЛЯК. Нет, ваша светлость. Это очень странная девушка. Мне даже кажется, что она влюблена в кого-то другого.
НАМЕСТНИК. В кого же?
КЛИК-КЛЯК. Одно из двух: либо в Маленького Мартина, либо в этого шута Караколя. Но Мартин Караколь горбат. Поэтому я надеюсь, что она все-таки когда-нибудь согласится выйти замуж за меня.
НАМЕСТНИК. Я тоже надеюсь. Мы сыграем эту свадьбу, Гильом. Будет неплохо, если дочь старого бургомистра выйдет за сына нового бургомистра. Как ты думаешь?
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Она заслуживает такого наказания, ваша светлость.
КЛИК-КЛЯК (в восторге). Благодарю вас, ваша светлость! Благодарю вас, ваша милость!
НАМЕСТНИК. Готовьтесь к свадебному торжеству, бургомистр.
МУШЕРОН. Ваша светлость! Мастер Фирен не отдаст дочь за моего сына. С тех пор как меня назначили бургомистром, а его сына изгнали из города, он и смотреть на меня не хочет.
НАМЕСТНИК. Пустое! Если предо мною не устояли стены вашего города, то не устоит и прежний бургомистр! Я сам поговорю с ним.
КЛИК-КЛЯК. А когда же будет моя свадьба, ваша светлость?
НАМЕСТНИК. А вот когда ты избавишь город от этого дерзкого метельщика.
КЛИК-КЛЯК. От горбатого Караколя?..
НАМЕСТНИК. От метельщика. Пока он ходит по улицам, ни тебе, ни мне не будет покоя.
КЛИК-КЛЯК. Это сущая правда, ваша светлость. Но только как же от него избавиться? По-моему, вам это гораздо легче сделать, чем мне. Прикажите отрубить ему голову, и все тут. Говорят, что ваш господин Гильом делает это очень ловко.
НАМЕСТНИК. Но ты же сам сказал, что весь город стоит за него.
КЛИК-КЛЯК. И это правда. Если ему отрубят голову, так уж мне и моему отцу, наверно, несдобровать, а может быть, и вам с господином Гильомом.
НАМЕСТНИК. Обо мне с господином Гильомом можешь не беспокоиться. Мы уж как-нибудь постоим за себя.
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Береги лучше свою голову.
КЛИК-КЛЯК. Понятно, своя голова мне дороже вашей. Поэтому-то я и боюсь подступить к Караколю.
НАМЕСТНИК. Ну, если ты так боишься этого метельщика, так, верно, он и вправду чего-нибудь стоит. Может быть, нам женить на Веронике его, как ты полагаешь, Гильом?
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Это будет прекрасная пара, ваша светлость.
КЛИК-КЛЯК. Да что вы, господин Гильом! Что вы, ваша светлость! Вероника и Караколь – пара! Вероника – и несчастный горбун!.. Да ей и на улице нельзя будет показаться рядом с этим горбатым уродом! Ей придется прятаться от людей в носилках, как вашей светлости…
НАМЕСТНИК (в бешенстве хватает его за горло длинными цепкими руками и говорит сдавленным голосом). Если ты скажешь еще хоть слово…
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ (тоже бросаясь на Клик-Кляка)… Мы задавим тебя как мышь!
МУШЕРОН. Ваша светлость! Ваша милость!
Клик-Кляк хрипит.
НАМЕСТНИК (отпускает его и говорит спокойно). Что ты хочешь сказать нам, молодой Мушерон?
МУШЕРОН. Ваша светлость, уж лучите пусть он ничего не говорит.
НАМЕСТНИК. Нет, отчего же? Я слушаю его со вниманием. Так ты говоришь, Мушерон Младший, что берешься избавить нас от метельщика?
КЛИК-КЛЯК (сдавленным голосом). Берусь, ваша светлость.
НАМЕСТНИК. Очень хорошо.
КЛИК-КЛЯК. Только я не знаю, как это сделать…
НАМЕСТНИК. Ты можешь затеять с ним драку…
КЛИК-КЛЯК. Он побьет меня.
НАМЕСТНИК. Ну, так подстереги его где-нибудь ночью…
КЛИК-КЛЯК. Его подстережешь! Он и во сне все слышит, в темноте все видит. А стоит ему закричать, как со всех улиц сбегутся ему на помощь.
НАМЕСТНИК. А разве он никогда не уходит из города?
КЛИК-КЛЯК. Нет, часто. Он ходит в лес чуть ли не каждый день.
НАМЕСТНИК. А ты знаешь, по какой дороге он ходит туда?
КЛИК-КЛЯК. Не знаю, ваша светлость, а вот по какой дороге он ходит обратно, это я знаю очень хорошо.
НАМЕСТНИК. Как это так?
КЛИК-КЛЯК. Вам-то, конечно, невдомек, ваша светлость. Но вы подумайте хорошенько. Ведь он кто? Метельщик. А чем метельщик метет улицы? Метлой. Ну а где метла растет? В лесу, над рекой. Вот он, перед тем как идти домой, непременно и завернет к реке – нарезать себе ивовых прутьев на метелки. Я еще с малых лет знаю это место.
НАМЕСТНИК. Ну, значит, дело твое совсем не трудное. На всякого зверя есть западня. И на двуногого тоже. Если какой-нибудь человек пойдет в лес, а на пути ему попадется яма, хорошо прикрытая ветками, он может провалиться в нее, и никто даже не узнает, что с ним случилось. Никто ни в чем не будет виноват, а человек умрет в яме от голода.
КЛИК-КЛЯК. Это верно, ваша светлость. Только там нет ямы.
НАМЕСТНИК. Верно. Если вырыть – будет.
КЛИК-КЛЯК. Если вырыть – будет.
НАМЕСТНИК. Бургомистр Мушерон! Вы старый и умный человек. Научите сына, как надо рыть яму своему ближнему. Вы на это, кажется, мастер. Пусть он ходит по пятам за метельщиком, пусть он видит и слышит его за тысячу шагов – да так, чтоб он его не видал и не слыхал. А уж вы следите за сыном. Одолжите ему свою голову до той поры, пока метельщик не сломит свою. Но помните: о том, про что мы здесь говорили, должны знать только четверо: я, Гильом, да вы двое.
МУШЕРОН. Слушаю, ваша светлость.
НАМЕСТНИК. Ну, идите!
Мушероны кланяются и уходят. Старший – впереди, младший – позади. На пороге Клик-Кляк останавливается.
КЛИК-КЛЯК. Ох, я и забыл! Ваша светлость! Нет, господин Гильом! Правда ли, что ваш меч волшебный?
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Волшебный.
КЛИК-КЛЯК. Непобедимый?
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Непобедимый.
КЛИК-КЛЯК. И на нем есть надпись?
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Есть.
КЛИК-КЛЯК. А можно мне посмотреть надпись на вашем волшебном непобедимом мече?
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Что? Надпись на моем мече? Ну, уж если я выну из ножен свой меч, то ты не обрадуешься.
НАМЕСТНИК. Нет, отчего же? Покажи ему меч, Гильом. Пусть он сам посмотрит и другим расскажет.
Гильом вынимает свой меч и протягивает Клик-Кляку.
КЛИК-КЛЯК. Я не понимаю, что тут написано. Это не по-нашему.
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Тут написано: «Прямого – сгибаю, согнутого – выпрямляю, павшего – подымаю». Понял?
КЛИК-КЛЯК. Нет, ваша милость, не совсем. А что это значит?
НАМЕСТНИК. Объясни ему, Гильом.
Гильом стремительным взмахом заносит меч над головой Клик-Кляка. Клик-Кляк сгибается вдвое.
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Вот что значит «Прямого – сгибаю», а если отпущу – ты выпрямишься навсегда. Отпустить?
КЛИК-КЛЯК. Нет, нет, ваша милость!.. Пожалуйста, не надо! Я и без того понял. А что значит: «Павшего – подымаю»?
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. А вот когда ты упадешь, тебя подымут и отнесут в могилу. Хочешь?
КЛИК-КЛЯК. Зачем же, ваша милость! Спасибо. Все и так ясно. Спрячьте лучше свой меч в ножны, я очень прошу вас.
НАМЕСТНИК. В самом деле, спрячь свой меч, Гильом. Он, кажется, все понял. А ты, Мушерон Младший, не забудь о деле, которое тебе поручено. Сделаешь – женю, не сделаешь – казню.
КЛИК-КЛЯК. Уж я постараюсь, ваша светлость.
НАМЕСТНИК. Хорошо. Ступай. (Отодвигает кресло и садится.)
Клик-Кляк, низко кланяясь, уходит. Наместник и Гильом остаются одни. В комнате так же тихо, как и в начале картины.
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Ваша светлость!
НАМЕСТНИК. Что ты хочешь сказать, Гильом?
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Я в большой тревоге, ваша светлость…
НАМЕСТНИК. Что же тебя тревожит?
БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Необычайная глупость молодого Мушерона. Она так велика, что может причинить нам немало бед.
НАМЕСТНИК. Я никогда не боялся и не боюсь человеческой глупости. Она всегда служила мне верой и правдой, мой верный слуга Гильом. Гораздо больше я боюсь ума.
Занавес.
Просцениум
Справа выходят медведь и лев, слева – улитка и заяц.
МЕДВЕДЬ. Послушайте-ка, друзья мои, почему это нас выпускают на сцену только тогда, когда падает занавес?
ЛЕВ. Если бы они пустили меня сюда хоть на пять минут раньше, даже на две минуты, уж поверьте: кое-кому не поздоровилось бы…
УЛИТКА. Наверное, потому вас и не выпускают: всему свое время.
ЗАЯЦ. Признаться, я тоже люблю действие и терпеть не могу толкаться на сцене между действиями. Мы, звери…
ЛЕВ. Кто это – мы?
ЗАЯЦ. Ну, ты… Медведь… Я, скажем… Ведь я тоже зверь, а не человек и не насекомое. Как вы думаете?
МЕДВЕДЬ. Да, конечно… Ты не человек, не насекомое, не птица, не гад ползучий. Но все-таки ты и не зверь.
ЗАЯЦ. Тебе так кажется? Ну ладно, называйте меня как хотите. Я никогда не был честолюбив, но я знаю, чего хочу. Я хочу сыграть свою роль в этом представлении. Иначе я недостоин занимать место в городском гербе.
УЛИТКА. Ты ее сыграешь.
ЛЕВ и Медведь. А мы?
УЛИТКА. И вы, разумеется. Всякий, кому однажды довелось ступить на сцену, рано или поздно сыграет свою роль – большую или маленькую, печальную или смешную, скромную или блестящую. А пока что ступайте, друзья, за кулисы.
ЗАЯЦ. Ну а ты?
УЛИТКА. А мне, как всегда, спешить некуда.
Звери уходят. Улитка остается одна и выходит к рампе.
У меня большая роль
В нынешнем спектакле.
Ваш приятель, Караколь —
Тезка мой, не так ли?
Но нисколько на меня
Не похож мой тезка.
Бережет меня броня,
Этот панцирь жесткий.
Это мой надежный кров,
Верная защита,
А у тезки для врагов
Грудь всегда открыта.
Не боится никого
Караколь бездомный…
Как бы спрятать мне его
В домик мой укромный?..
Уходит, задумчиво покачивая головой.
Картина третья
Комната в доме мастера Фирена. Большой очаг с черепичным навесом. Высокие окна с разноцветными стеклами. По стенам – резные лари, полки со старинной посудой: радужными стеклянными бокалами, серебряными и медными блюдами. Все очень светло, уютно, домовито. Вероника и ее подруги Лориана и Маргарита сидят за вышиванием. Девушки работают и поют.
Один стежок, другой стежок, —
Не спи, моя иголка, —
Раскрылся лист, расцвел стежок
Лазоревого шелка.
Скользит игла, вертя хвостом,
Снует проворной мышью.
На этом поле золотом цветущий сад я вышью.
К себе я птиц веселых жду, —
Они вернутся к маю.
И это дерево в саду
Для них я вышиваю.
Снизу, с улицы, песню подхватывает мужской голос.
Короной дорожит король,
Швея – своей иголкой.
А я, метельщик Караколь, —
Свободой и метелкой.
ВЕРОНИКА. Это Караколь! Позови его, Лориана!
ЛОРИАНА (выглядывая в окно). Да он не один!.. За ним маленький Мушерон тащится.
ВЕРОНИКА. Ну, значит, надо позвать его так, чтобы Мушерон не услыхал.
ЛОРИАНА. А как же это сделать? Если я крикну, Клик-Кляк непременно услышит.
ВЕРОНИКА. Постой, я сама позову. Дай мне скорее веер.
Маргарита подает ей веер. Вероника раскрывает его, стоя перед окном.
МАРГАРИТА. А ведь Караколь и в самом деле повернул сюда! Что за волшебный веер у тебя, Вероника?
ВЕРОНИКА. Нет, веер самый простой, только видишь – совсем черный. Когда я его раскрываю, Караколь знает, что у меня забота или тревога.
ЛОРИАНА. Скажите на милость!.. А Клик-Кляк тоже понимает, что говорит твой веер?
ВЕРОНИКА. Что ты! Конечно, нет.
ЛОРИАНА. А почему же он повернул сюда?
ВЕРОНИКА. Это за Караколем. Со вчерашнего дня он всюду ходит за ним, точно тень.
МАРГАРИТА. Как же нам от него отделаться?
ВЕРОНИКА. Ничего. Что-нибудь придумаем.
Входит Караколь.
КАРАКОЛЬ. Вот и я. К вашим услугам, сударыни. Мне показалось, что вы позвали меня.
ЛОРИАНА. То, что вам показалось, сударь, было на самом деле. Расскажите нам поскорей городские новости.
На пороге появляется Клик-Кляк.
КЛИК-КЛЯК. Я вам расскажу новости. (Торжественно и раздельно.) Вчера – мы – с отцом – были – в замке – господина – наместника. Он сам вышел к нам и разговаривал с нами целый час.
КАРАКОЛЬ. О чем же вы разговаривали?
КЛИК-КЛЯК. Мало ли о чем я мог разговаривать с господином наместником. Это мое дело!
ЛОРИАНА. Значит, ты видел наместника? Ну, расскажи нам про него.
МАРГАРИТА. Или, может быть, он и дома сидит за бархатными занавесками?
КЛИК-КЛЯК. Нет. Я его видел так же ясно, как вижу сейчас Караколя.
ЛОРИАНА. Каков же он собой?
КЛИК-КЛЯК. Не скажу.
ЛОРИАНА. Значит, ты его не видел.
КЛИК-КЛЯК. Клянусь вам, что видел!
ЛОРИАНА. Ну так рассказывай, какой он!
КЛИК-КЛЯК (растерянно). Да как вам сказать?.. Высокая особа… Вот и все.
ЛОРИАНА. Выше Гильома?
КЛИК-КЛЯК. Выше. Гильом – советник, а наместник – наместник. А больше и не спрашивайте. Я вам все равно больше ничего не скажу. Мне не велели. Нет. Одно могу сказать. Господин Гильом показал мне свой непобедимый меч.
ВЕРОНИКА. Тот самый? Волшебный? Ты выдумываешь, Клик-Кляк!
КЛИК-КЛЯК. Ну вот еще! Тот самый. Меч «Гайан». На нем написано. Стойте! Как это? О-о, я хорошо запомнил: «Прямого – сгибаю, согнутого – выпрямляю, падающего… нет, павшего – подымаю».
ВЕРОНИКА. Как ты сказал? «Прямого – сгибаю, согнутого – выпрямляю, павшего – подымаю»? Странная надпись!
КЛИК-КЛЯК. По-вашему, может быть, и странная, а по-моему, так страшная.
ЛОРИАНА. А что это значит?
КЛИК-КЛЯК. Спросите сами у господина Гильома. Я уже спрашивал.
МАРГАРИТА. А больше ты нам ничего не расскажешь, Клик-Кляк?
КЛИК-КЛЯК. Ни-че-го! Теперь я хочу послушать, о чем вы тут будете разговаривать.
ВЕРОНИКА. Ах, вот как! Ну, знаешь что, мне не хватило шелку для вышивания. Купи для меня у тетушки Мимиль три мотка: один светло-голубой, другой – темно-зеленый, а третий – ярко-красный. Вот тебе деньги.
МАРГАРИТА. А мне купи мешочек жареного миндаля. У матушки Марли отличный жареный миндаль…
ЛОРИАНА. А заодно зайди к бабушке Тафаро и попроси ее сказать, когда я выйду замуж. И пусть ее птица нагадает мне хорошего жениха.
ВЕРОНИКА. Запомнил, Клик-Кляк?
КЛИК-КЛЯК (считая деньги). Погодите! Это еще труднее запомнить, чем надпись на мече. Три мотка миндаля для Лорианы, три мешка зеленого и голубого шелка для Маргариты и жениха для вас.
ВЕРОНИКА. Какого еще жениха?
КЛИК-КЛЯК. Ах, я и забыл, что у вас уже есть жених.
ВЕРОНИКА. У меня? Кто же это?
КЛИК-КЛЯК. Я вам скажу, когда вернусь.
ВЕРОНИКА. Ты немножко перепутал. Но это все равно. Иди скорее.
КЛИК-КЛЯК. Вы не успеете оглянуться, как я буду уже здесь.
КАРАКОЛЬ. Не спеши, Клик-Кляк, а то еще больше напутаешь. Купишь моток голубого миндаля и три мешка жареных женихов.
КЛИК-КЛЯК. О, я-то уж не напутаю. (Уходит.)
ВЕРОНИКА. Скажи, Караколь, где и когда ты видел Фирена?
КАРАКОЛЬ. Этой ночью у реки.
МАРГАРИТА. Сегодня ночью был такой дождь…
ВЕРОНИКА. И как это они живут там в лесу, без огня, без крова?..
ЛОРИАНА. Подумать страшно.
КАРАКОЛЬ. Там не страшнее, чем у нас в городе, Лориана. В лесу каждый куст тебя укроет, а здесь самые толстые стены для нас не защита.
ЛОРИАНА. Но ведь в лесу дикие звери.
КАРАКОЛЬ. Нам ли бояться зверей! Мы знаем все их повадки, знаем, по каким тропкам они ходят, когда им надо уступать дорогу, а когда они сами ее уступят. И для зверей, и для нас гораздо опаснее охотники из замка.
ВЕРОНИКА. Неужели наших выследили, Караколь?
КАРАКОЛЬ. Всех не выследят. Нас много и с каждым днем становится все больше. Все окрестные деревни опустели, зато в лесу теперь больше людей, чем зверей. Скоро лес подступит к самому нашему городу, Вероника…
ВЕРОНИКА. Слышишь, Лориана? Скоро! Караколь, передай Фирену это письмо.
ЛОРИАНА. И скажи, что мы их ждем не дождемся.
КАРАКОЛЬ. Они и сами лишнего дня не пробудут в лесу. (Берет у Вероники письмо.) А что, написали вы ему, Вероника, о том, что выходите замуж?
ВЕРОНИКА. За кого? Пока не вернется Клик-Кляк, я даже не знаю, кто мой жених. Он обещал сказать мне, когда принесет миндаль и шелк.
КАРАКОЛЬ. Вам-то он еще не сказал, а по всему городу трубит, что наместник решил женить его на вас.
ВЕРОНИКА. Ты шутишь, Караколь.
КАРАКОЛЬ. Нет, мне совсем не до шуток!
ЛОРИАНА. Первый раз слышу, что Караколю не до шуток. Да и ты, Вероника, кажется, испугалась… Маргарита. Нашли кому верить! Мало ли что болтает Клик-Кляк. Мастер Фирен ни за что не отдаст дочку за Мушерона.
КАРАКОЛЬ. Если бы на то была воля мастера Фирена, он бы и сына не отпустил скитаться по лесам.
ЛОРИАНА. У нас в городе найдутся люди, которые постоят за Веронику.
КАРАКОЛЬ. Наш город не сумел постоять за себя. Ну, прощайте, Вероника, мне пора.
ВЕРОНИКА. Постой, Караколь, я напишу Фирену еще несколько слов. (Садится к столу и пишет.)
ЛОРИАНА. Пиши скорее, Клик-Кляк идет!
ВЕРОНИКА. Выйди ему навстречу, Лориана. Задержи его.
ЛОРИАНА. Я не впущу его, пока он не скажет, что нагадала мне птица бабушки Тафаро. (Бежит к лестнице.)
ВЕРОНИКА. Я пииту Фирену, что убегу к нему в лес, если мне не удастся избавиться от Мушеронов. Ты поможешь мне найти туда дорогу, Караколь?
КАРАКОЛЬ. Нет в лесу такой дорожки и тропинки, которой бы я не знал. Дайте мне ваше письмо и ни о чем не тревожьтесь.
ЛОРИАНА (появляется в дверях и, держась за косяк, загораживает путь Клик-Кляку). Нет, нет, нет! Пока ты не скажешь, что нагадала мне бабушка Тафаро, я тебя не пущу.
КЛИК-КЛЯК. Пустите меня! Я сейчас рассыплю миндаль!
ЛОРИАНА. Нет, а все-таки, что сказала бабушка Тафаро?
КЛИК-КЛЯК. Она сказала… Ох, уже сыплется…
ВЕРОНИКА. Впусти его, Лориана. Я хочу, чтобы он рассказал все по порядку.
КЛИК-КЛЯК (входит, на пороге роняет мешок и рассыпает миндаль). Ну вот, так я и знал.
КАРАКОЛЬ. Я тоже.
МАРГАРИТА. Что ты наделал, Клик-Кляк! Подбери сейчас же!
Клик-Кляк ползает по полу и подбирает миндаль.
ЛОРИАНА. А пока подбираешь, расскажи, что нагадала мне бабушка Тафаро.
КЛИК-КЛЯК. Она сказала, что без вас не может гадать про вашего жениха. Для этого ей нужно поглядеть на вашу ладонь.
ЛОРИАНА. А ты бы показал ей свою.
КЛИК-КЛЯК. Я и показал.
ЛОРИАНА. Ну и что же она сказала?
КЛИК-КЛЯК. Что я никогда не женюсь.
МАРГАРИТА. Слышишь, Вероника? Уж если бабушка Тафаро говорит, что Клик-Кляк никогда не женится, так тому и быть.
КЛИК-КЛЯК. Наместник знает лучите всякой бабушки. А он сказал, что я женюсь на ней, и даже очень скоро. Вы сами это увидите, Вероника.
КАРАКОЛЬ. Ну, мне надо торопиться. Прощайте, сударыни. Прощай, Клик-Кляк. (Уходит.)
КЛИК-КЛЯК. Мне тоже надо торопиться. Подбирайте сами свой миндаль.
Лориана и Маргарита стараются удержать его.
ЛОРИАНА. Куда же ты?
МАРГАРИТА. Постой!
КЛИК-КЛЯК. Пустите меня! Мне до свадьбы нужно сделать одно очень важное дело. (Убегает.)
МАРГАРИТА. И что за дела могут быть у Клик-Кляка?
ЛОРИАНА. Перед свадьбой даже у такого дурака, как он, дела найдутся. Вы поглядите, как бежит! Только пятки сверкают!
ВЕРОНИКА. Неужели он помешает отнести в лес мое письмо?
МАРГАРИТА. Не бойся, Вероника, разве ему угнаться за Караколем.
ЛОРИАНА. Что за парень наш Караколь! Если бы у него не было горба, я бы не пожелала лучшего жениха ни одной из наших девушек. А ты, Вероника?
ВЕРОНИКА. А я, сказать по правде, и не замечаю, что у него горб.
ЛОРИАНА. Вот как? За чем же дело стало? Он, кажется, тоже с тебя глаз не сводит.
ВЕРОНИКА. Перестаньте шутить! Мне сейчас не до смеха! А уж если говорить не шутя, то во всем городе нет человека прямее нашего горбатого Караколя.
МАРГАРИТА. Как это – нет человека прямее Караколя?
ВЕРОНИКА. Да, да. Он прямее всех нас. Ему во всем можно поверить и на нем всех можно проверить. Кто ему друг – тот хорош, кто враг – тот плох. Каждое утро я просыпаюсь в тревоге: жив ли он, на свободе ли еще, увидим ли мы его опять… Без него мы жили бы как в тюрьме. Караколь – простой метельщик, он беден, он горбат, но люди в замке хорошо знают цену его песням и шуткам. Да и как не знать? Когда Караколь шутит, мы смеемся. А когда смеемся, перестаем бояться… Вот и сейчас я больше всего надеюсь на него – уж если он не придумает, как мне выпутаться из этой паутины, так и никто не придумает.
ЛОРИАНА. А ты в самом деле поверила россказням Клик-Кляка? Пустое! Неужели у наместника нет другого дела, как только думать о женитьбе Мушерона Младшего!
За окном слышится дробь барабана.
МАРГАРИТА (выглянув в окно). Смотри! Носилки наместника! Куда это его несут мимо наших окон? ЛОРИАНА. Остановились… Да нет, не может быть…
ВЕРОНИКА. Вносят к нам во двор…
ЛОРИАНА. Нет, нет. Вероника, не пугайся! Конечно, он приехал заказывать золотое шитье мастеру Фирену. Ведь наше золотое шитье славится на весь свет.
МАРГАРИТА. Постойте, я потихоньку спущусь и узнаю, в чем там дело. Да заодно хоть одним глазком погляжу, какой он, этот наместник. Ведь в доме-то он, наверно, вылезает из своих носилок. (Убегает.)
ЛОРИАНА. Я думаю, они сюда даже не поднимутся. Мастер Фирен примет его у себя внизу.
Задыхаясь, вбегает Маргарита.
Что с тобой?
МАРГАРИТА. Идут! Сюда идут! Только мне кажется, что это не наместник… Он страшный… Вот такой! (Показывает рукой рост наместника.)
Дверь открывается. У косяка останавливается, угодливо придерживая дверь, Мушерон Старший. В комнату входят: наместник, Большой Гильом, Фирен Старший.
НАМЕСТНИК. Доброе утро, сударыни!
Девушки растерянно кланяются.
Которая же из них ваша дочь, мастер Фирен? (Оглядывает девушек и останавливается перед Вероникой.) Впрочем, я и сам это вижу. А эти красавицы?
ФИРЕН СТАРШИЙ. Подруги моей дочери.
НАМЕСТНИК. Боюсь, что мы помешали этим милым девицам заниматься своим делом. Мне очень жаль лишиться их общества, но я уверен, что шить и болтать где-нибудь в другом месте им будет веселее, чем слушать нашу беседу.
Девушки собирают работу, кланяются и уходят. Вероника хочет идти вслед за ними.
Нет, сударыня, вас я попрошу не покидать нас.
ВЕРОНИКА. Я не хочу мешать беседе старших.
НАМЕСТНИК. То, что я намерен сказать, касается именно вас. Мастер Фирен, не думаете ли вы, что вам пора выдать вашу прекрасную дочь замуж?
ФИРЕН СТАРШИЙ. Я надеюсь, ваша светлость, что вы позволите мне самому позаботиться о судьбе моей дочери?
НАМЕСТНИК. Я не отнимаю у вас ваших отцовских прав, мастер. Но для блага города, который волей-неволей оказался на моем попечении, я бы хотел помирить и даже породнить два почтенных семейства – ваше и семью мастера Мушерона. Что же вы медлите, дорогой Мушерон? Просите руки прекрасной Вероники для своего сына.
МУШЕРОН (вкрадчиво). Мы с вами, дорогой мастер Фирен, знаем друг друга с детства. Наши дома стоят рядом. Ваша дочь выросла у меня на глазах, мой сын – у вас на глазах.
ФИРЕН СТАРШИЙ. Все это верно, мастер Мушерон. Я и в самом деле хорошо знаю вашего сына и вас. Поэтому оставим этот разговор. И если у вас ко мне нет другого дела, то я не смею задерживать вас долго у себя в доме. Прощайте!
МУШЕРОН (растерянно). Я пришел сюда вместе с его светлостью и могу уйти только с его разрешения.
НАМЕСТНИК. В самом деле, Мушерон, можете идти. Я без вас поговорю с мастером Фиреном и его дочерью. Гильом, проводи господина бургомистра до ворот. Надеюсь, и вы окажете эту честь своему гостю, дорогой Фирен.
Фирен, Большой Гильом и Мушерон уходят. Минутное молчание. Наместник пристально смотрит на Веронику.
ВЕРОНИКА. Ваша светлость! Я бы хотела избавить моего отца от печальной и опасной обязанности объяснять вам наш отказ. Я сама все скажу. Вы можете изгнать меня из города, как моего брата, вы можете запереть меня в тюрьму или даже казнить, как многих наших друзей…
НАМЕСТНИК. О, когда вы сердитесь, Вероника, вы становитесь еще лучите!
ВЕРОНИКА. Ваша светлость, если вы человек…
НАМЕСТНИК. А кто же я?
ВЕРОНИКА. Не знаю… Но, если у вас есть сердце, позвольте мне остаться с моим отцом. Его единственного сына вы у него отняли… (Голос ее вздрагивает, она закрывает лицо руками.)
НАМЕСТНИК. Опустите руки, Вероника. Я хочу посмотреть, как вы плачете.
ВЕРОНИКА. Не смейтесь надо мной! Вы в моем доме!
НАМЕСТНИК. А вы в моем городе!
ВЕРОНИКА. Я это хорошо знаю. В этом городе нельзя дышать, с тех пор как он у вас в руках. И все же вам не удастся выдать меня за вашего шута Мушерона.
НАМЕСТНИК. Так вы не хотите за него замуж, Вероника! Ну что ж, пожалуй, вы правы. Даю вам свое герцогское слово, что за Мушерона вы не выйдете. Я мог думать об этом только до тех пор, пока не увидел вас. Вы достойны лучшей участи. Этот бедняга Мушерон не годится вам даже в конюхи. Ну, не печальтесь больше, улыбнитесь. Ради вашей улыбки я готов сделать многое!
ВЕРОНИКА. Благодарю вас, ваша светлость. Мне от вас ничего не надо.
НАМЕСТНИК. Неужели ничего? Я ведь мог бы ради вас простить вашего брата. Или, скажем, вернуть вашему почтенному отцу золотую цепь бургомистра… По правде говоря, она ему больше пристала, чем этой лисе Мушерону.
ВЕРОНИКА. Отец мой был бургомистром Вольного Города Мастеров.
НАМЕСТНИК. Ну что ж? Пожалуй, я даже не прочь возвратить вашему городу некоторые из его прежних прав и вольностей. Не все, конечно, но некоторые… И даже помиловать кое-кого из сумасбродов, кто променял свой дом на лесную берлогу… Признаться, я об этом давно подумываю. Вы удивлены, прекрасная Вероника? Вы, кажется, не ждали от меня этого?
ВЕРОНИКА. Не ждала, ваша светлость.
НАМЕСТНИК. Еще бы! Вам, наверно, говорили, что я чудовище, что никого не жалею и не милую?
ВЕРОНИКА. Да, так говорят…
НАМЕСТНИК. Никогда не следует верить людям. Я могу и пожалеть и простить. Я могу сделать человека несчастным, могу его осчастливить. Вас я бы хотел видеть счастливой. В знак моего глубокого расположения к вам примите этот скромный подарок.
Снимает с пальца кольцо и протягивает ей.
ВЕРОНИКА. Что это?
НАМЕСТНИК. Кольцо. Я ношу на руке всего два перстня. Один, с моей фамильной печатью, достался мне от моего отца, другой – от матери. Это ее обручальное кольцо. Возьмите его. Оно ваше.
ВЕРОНИКА. Зачем оно мне?
НАМЕСТНИК. Вы будете герцогиней де Маликорн.
ВЕРОНИКА. Что вы такое говорите? Вы шутите!..
НАМЕСТНИК. Я никогда не шучу. Вы будете моей женой. Ну, наденьте же это колечко. (Пытается надеть кольцо на палец Вероники.)
ВЕРОНИКА. Прочь от меня, мерзкий паук!
НАМЕСТНИК (смеясь). Значит, я вам не нравлюсь? Ну, это не беда. Зато вы мне понравились. А этого достаточно для того, чтобы я взял вас к себе в замок. Будьте же благоразумны: горбун, который вам так противен, – это не какой-нибудь метельщик, это герцог, наместник короля, повелитель нашего города. Он бы мог сделать вас своей служанкой, а он просит руки, прелестная златошвейка.
ВЕРОНИКА. Вы просите моей руки? Вот она! (С размаху ударяет его по лицу.)
Наместник отшатывается, на мгновение от ярости теряет дыхание, но потом овладевает собой.
НАМЕСТНИК. За эту маленькую шалость мы успеем рассчитаться. Ведь у нас с вами впереди столько счастливых лет…
ВЕРОНИКА. Ни одного дня! Ни одного часа!
НАМЕСТНИК. Что же вы теперь собираетесь делать? Убежать или умереть? Но и то, и другое не так просто, как вам кажется. С этой минуты вы никогда не останетесь одна – ни днем, ни ночью. За вами по пятам будут ходить мой Гильом и придворные дамы, а у дверей будет стоять моя стража.
Вероника делает шаг к двери, но он сразу же замечает это и ловит ее за руку!
Постойте! Если вы сейчас или потом попытаетесь искать где-нибудь помощи и защиты, если вы не будете послушны не только моему слову, но даже малейшему движению моей руки, я не пощажу ни вашего отца, ни ваших родных, ни ваших друзей!
ВЕРОНИКА. Весь город – наши родные и друзья.
НАМЕСТНИК. Тогда и от вашего города не останется камня на камне. Ох, уж мне этот Вольный Город Мастеров! Он стоит на месте только потому, что я слишком терпелив. Но и терпению бывает конец!
В комнату входят Фирен и Гильом. Вероника в смятении кидается к отцу.
ФИРЕН СТАРШИЙ. Что с тобой, Вероника? Будь спокойна, Мушерон больше не переступит порога нашего дома.
НАМЕСТНИК. Это верно, господин Фирен. Ему больше незачем приходить сюда. Ваша дочь расскажет вам о моем решении. Через три дня у вас в доме и во всем городе будет большое торжество. А пока и ваш дом и вашу прекрасную дочь будут надежно охранять. Позаботься об этом, Гильом.
Занавес опускается. Перед занавесом проходит в обычном порядке процессия – барабанщик, латники, потом высокие и мрачные, похожие на катафалк носилки наместника. Рядом с носилками – Большой Гильом в темном плаще.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.