Антонов

Мне жаль Антонова! Нет-нет,

он жив, а что пропал – едва ли:

его на станции «Рассвет»

и в «Толстопальцево» видали.

А что изганник – да! На дверь

ему указано: на днище,

ведь и казённое теперь

его отобрано жилище.

За что? На то был свой резон:

он крепко пил! Какие бредни?:

Доцент свалился на газон,

хватая куст, как шанс последний…

Какие лекции? При чём

желанье, чтобы – без огласок,

когда сам лектор вовлечён

в ристалища теней и масок?

В гуденье рифм, в борьбу идей…

Он видит в родине чужбину:

там хам грядет, а там халдей

затаптывает жемчуг в глину.

…А я ведь помню век такой,

когда меж снобов и долдонов

изящный, с легкою рукой,

по институту шёл Антонов.

И ворот свежий, и лица

простая лепка так опрятна,

и вкрапленная хрипотца

в негромкий голос – деликатна.

Стихи писал. Молва плела:

«мертворожденные», что кокон.

Литературные дела

все побоку, всё мимо окон.

Сколь многие поймут его!

Во тьме, стирающей различья,

так просто обрести родство:

что птичья кость, что жила бычья!

Идти туда, где гуще мгла,

где все свои за плотной тенью,

ждать отзвука, искать тепла,

и петь хвалу самозабвенью!

Так где искать его? А у

ворон не спросишь: «Где Антонов?»

Иди, кричи свои «ау»

среди бомжатников и схронов.

Выходит, муравей в овсе

заметней человека в силе?

Притом – его любили все!

Мы все Антонова любили!