На защите социалистической стройки*

На защите социалистической стройки^*

Когда Горький в последний раз был в Союзе¹, он зорким взором оценил и осуществленные в нем достижения, и недостатки стройки, и стоящие перед нею трудности. Доминирующим его впечатлением было, однако, радостное признание несомненного продвижения социализма вперед, к осуществлению.

Превосходно понимая все значение самокритики, Горький, однако, говорил: «Как бы за слишком густой самокритикой некоторые, даже благожелательные граждане не потеряли из виду положительных результатов работы»². Эта мысль его очень заботила, и из нее выросло убеждение о необходимости издания под его руководством журнала «Наши достижения»³.

Уехав за границу, Горький продолжал следить за «Нашими достижениями». Он следил не только за своим журналом, но прежде всего за достижениями в живой действительности, следил за ними с энтузиазмом, пристально, усердно, всеми средствами, какими можно располагать. В результате этих наблюдений за ходом достижений социалистической стройки Горький подарил нам через наши центральные органы большой ряд статей, явившихся прямым откликом на события у нас или вокруг нас.

Горький нисколько не оторвался от СССР, несмотря на дальность расстояния. Напротив, как никогда, оказался он на страже стройки. Он не пропускал случая гневно, ярко, умело отразить всякий удар, который грозил его социалистическому отечеству. Он следил, иногда порицал, очень чутко прислушивался к голосам друзей и врагов за рубежом, он перечитывал то огромное количество писем, которое устремлялось к нему, писем, полных яда, злобы или скорби, писем светлых или радостных, товарищеских.

Теперь, когда он снова возвращается на родину⁴, уместно подвести некоторые итоги этой серии статей Горького, которая может быть названа вся в целом словами, стоящими в заглавии этих строк — «На защите социалистической стройки».

Поставим в первый ряд хотя бы ответы Горького на отрицательные письма. Самым важным из них является огромная статья, так и названная: «Ответ», напечатанная еще в конце 1929 года⁵. Этот ответ направлен главным образом к тем бесчисленным скорбящим корреспондентам Горького, которых он готов считать в своем роде «неплохими людьми», но которые хандрят от неумения разобраться в окружающем. Он отвечает им тщательно, подробно, он пишет целые философские трактаты, разбирается во всякого порядка условиях, которые окружают человека в суровой действительности, проверяет и отвергает всякие способы разрешения «проклятых вопросов» и всю силу убедительности своих аргументов направляет на то, чтобы доказать необходимость «признать, что, кроме разума и воли человека, иных разумных сил в мире не существует, что наш земной мир и все наши представления о вселенной организованы, организуются только нашим разумом».

Мы уже, говорит Горький, не подчиняемся больше силам природы, мы начинаем властвовать над ними.

Горький не может, однако, отказаться от того, чтобы не характеризовать всех этих скорбников как людей ненормальных, нездоровых, не указать на то, что они плохо знают прошлое человечества, что они заражены «двоедушием и лживостью мещанского индивидуализма». Он очень хотел бы утешить их или, вернее, дать им некоторый «логический и практический выход из их недоверия к силам культуры, из их отвращения к жизни»⁶. Но он знает, конечно, что лишь немногие из таких нытиков могут поддаваться таким утешительным словам. И, отвечая им, широко, общественно, Горький имеет в виду не тех из них, которые в «нездоровье» зашли уже до состояния хронической болезни, но тех, которые колеблются, которые недоумевают, которым нужно, быть может, только слово одобрения, чтобы встряхнуться.

И можно биться об заклад, что если количество исцеленных его ответом и не очень велико, то все же, несомненно, есть налицо люди, которым Горький помог выбраться из метафизической ямы.

Такой же, но более сердитый ответ представляет собой статья Горького «Об умниках»⁷. Он дает очень меткое определение этим «умникам».

«Умник считает себя мастером культуры, — говорит он, — умник крепко убежден, что без его мудрого участия в делах мира мир — погибнет, но участвовать он способен только посредством языкоблудия». но

И вся статья состоит из огромного количества поражающих примеров непроходимой, тяжелой глупости этих полных самообмана умников.

Зато с каким восторгом отвечает Горький на положительные письма. Это лучше всего сказалось в большом и прекрасном письме, посланном в ответ школе взрослых в Смоленске⁸. Он начинает с подробного разъяснения того, в чем видит он доказательство действительно победоносных достижений в нашей стране, и, переходя потом к Западу, который он также видит близко, рассказывает своим рабочим-корреспондентам и про рождественские думы Лоло, и про «новую панаму во Франции», и про «сенсационный скандал в Америке», и про пакостные приемы рекламы в Берлине. Это действительно дружеское и благожелательное письмо. Чувствуется, что Горький понял своих друзей, хочет поделиться тем, что есть на душе, с теми, кто тебя понимает, всем, что только может интересовать незнакомых ему смоленцев.

Еще выше поднимается Горький, когда он выступает на прямую защиту социалистического строительства от явных врагов. Изумительна, например, его статья «О предателях»⁹. Она начинается с ярких воспоминаний о самом глубоком, самом законченном типе предателя — о Евно Азефе¹⁰.

И от этой отвратительной, безграничной в своей подлости личности Горький делает прямой переход к нашим отщепенцам, к Беседовским, Дмитриевским и пр.¹¹. Вся эта погань, которая случайно забралась в наши ряды, которая потом перебежала к врагам и старается надрывать грудь, добродетельно скашивать глаза, в то время как она безнадежно и беспардонно лжет на все, что раньше восхваляла, — конечно, не может заслужить ничего, кроме презрения. Но это презрение наш великий писатель выражает им полностью. И это презрение надо им выразить. Надо, чтобы они почувствовали, с какой беспредельностью презираем мы этих крохотных, ядовитых врагов. Прав Горький, когда он говорит, что «они гораздо ничтожнее Азефа и еще более мерзостны». В этой статье доминирует презрение. Но в статье «Если враг не сдается, — его истребляют»¹², в статье, в которой Горький откликнулся на один из праздников Красной Армии, вы встретите высокий пафос истинного героического подъема и соответствующий ему безгранично уничтожающий гнев.

«Наша цель, говорит Горький, создать для всех людей, для каждой единицы свободные условия развития своих сил и способностей, создать равную для всех возможность достижения, до которой поднимаются, излишне затрачивая множество энергии, только исключительные, так называемые „великие люди“.

Это — фантазия? Нет, это — реальность»¹³.

Горький всеми своими словами повторяет знаменитое определение Маркса подлинной цели социализма: создать условия, которые позволят человечеству развернуть все таящиеся в нем возможности.

И, установив эту высочайшую цель, какая когда-либо ставилась на земле, Горький констатирует потом наличие целого мира врагов вокруг бойцов за это дело.

«Внутри страны против нас работают враги, организуют пищевой голод (это было во время процесса 48.— А. Л.). Кулаки терроризируют крестьян поджогами, убийствами, различными подлостями. Против нас все, что отжило свои сроки… Извне против творческой работы Союза Советов — капитал. Он тоже отжил свои сроки и обречен на гибель. Но он все еще хочет и все еще имеет силы сопротивляться неизбежному… Мы живем в условиях непрерывной войны со всей буржуазией мира. Это обязывает рабочий класс деятельно готовиться к самообороне, к защите своей исторической роли, к защите всего, что уже создал для себя. Рабочий класс и крестьянство должны вооружаться». И кончает свою статью такими словами:

«Если окончательно обалдевшие от страха перед неизбежным будущим капиталисты Европы все-таки дерзнут послать против нас своих рабочих и крестьян, необходимо, чтобы их встретил такой удар по их глупым головам, который превратился бы в последний удар по башке капитализма и сбросил его в могилу, вполне своевременно вырытую для него историей»¹⁴.

К числу статей, являющихся могучей защитой социалистического строительства, надо отнести и превосходную статью «Гуманистам»¹⁵.

На казнь сорока восьми вредителей, срывавших дело народного питания, враги наши устроили широкую мобилизацию общественного мнения, в которую попали, как кур во щи, люди, обычно чуждые этим враждебным нам маневрам. И Горький разражается великолепной диатрибой против этих гуманистов, против всех вообще гуманистов того типа, которые умнейшие слова свои находят для укоризны против борющегося пролетариата, но которые молчат, как воды в рот набрали, против повседневных оскорблений человечества в практике капиталистов. Горький спрашивает их:

«Почему вы не протестуете против государственного порядка, который разрешает ничтожному количеству, разрушенному морально меньшинству распоряжаться жизнью большинства, отравлять его своими пороками, держать в условиях нищеты и невежества, ставить на поля битв миллионные нации для взаимного истребления, тратить на оружие огромное количество металла и других сокровищ земли, — сокровищ, которые принадлежат трудовому народу и должны обеспечивать его будущее»¹⁶.

Тот же характер носит недавний яркий ответ Горького на анкету журнала «Вю»¹⁷. Каковы причины возможной войны? — спрашивает Горький, и он отвечает, что прежде всего основная причина, это — факт бытия капиталистов. Он выпукло обрисовывает весь ужас этого строя, в котором господами положения являются люди, обезумевшие от жажды наживы.

Не прошел Горький и мимо «легенды» о принудительном труде у нас. Он откликнулся на это превосходной, полной интереснейшего материала статьей «По поводу одной легенды»¹⁸, напечатанной в номере «Известий» от 5 марта. Горький проявил в ней огромное умение находить самые яркие примеры, самые бьющие в нос ароматы, которые способны заставить вздохнуть и опомниться даже сильно одурманенных людей. В своей статье Горький дал прекрасное оружие для агитаторов, работающих на этой почве. Или возьмите его статью «Ураган, старый мир разрушающий»¹⁹. Это настоящая вдохновенная речь трибуна, в огненных образах рисующая наш великий будничный, но величавый, трудовой бой за создание индустриальной базы.

Совсем недавно была опубликована Горьким выдающаяся статья под названием «О действительности»²⁰. Это опять-таки полемика с многим множеством всяких собеседников и корреспондентов, скептиков и врагов, людей того типа, на которых опирались и из которых вышли вредители-меньшевики. Горький провозглашает против них тот факт, что именно действительность, сама действительность является наилучшим воспитателем человека. Но он прекрасно понимает, что не всякая действительность такова.

«Нам вредила старая действительность»²¹, говорит он, и нам приходится уничтожать ее. Но мы сами создаем, прилагая наш труд к природе, ту новую действительность, которая, в свою очередь, воспитывает нашу личность в наших рядах.

И он с восторгом приводит свидетелей — крестьянина Новикова из Березовщины, Одесского округа, и Авросия из Донбасса²²,—свидетелей этой растущей действительности, этого реального и могучего учителя людей.

Горький не забывает, что он писатель, он не забывает специальной роли литературы в нашем строительстве и уделяет вопросам культуры вообще и литературы в частности очень большое внимание. Читать и перечитывать нужно его статью, где он говорит о том, что рабочий класс должен воспитать своих мастеров культуры²³, и эта статья начинается с констатирования той же задачи, о которой недавно говорил т. Сталин²⁴, то есть задачи создания мастеров индустриализации страны.

Горький находит суровые слова против верхоглядов в культурной работе.

Некоторые книги, доходящие до Горького, вызывают его немедленную критику, продуктивное желание как можно скорее поставить их в центр общего внимания. Такой отклик встретила книга К. Горбунова «Ледолом»²⁵. Что ему особенно

ИЗ понравилось в этой книге? Это вот что: «Труднее всего изобразить характеры людей, — пишет он, — вызванных к жизни для того, чтобы бороться против звериного сопротивления, не способных к новым формам хозяйствования, не способных к приятию культуры. Горбунову удалось и это». Горбунов радуется в книге, Горбунов едва ли не первый дал вполне живой и в то же время положительный тип. С тех пор он стал появляться у нас сравнительно часто. Это, быть может, одно из лучших свидетельств плодотворности нашего времени.

Мы не можем, конечно, не только передать всего содержания серии статей Горького за последние годы, но и переписывать их заглавия. Их очень много, и они представляют собой при всем отмеченном нами разнообразии форм и тем единое целое.

В своей последней статье о Ленине²⁶ Горький рассказывает, как ликовал Ленин по поводу перехода на нашу сторону одного выдающегося писателя²⁷. Это очень характерно и важно, что Ленин придавал такое большое значение крупным людям и умению построить для таких людей мост, по которому они могли бы перейти к нам. Несомненно, статьи Горького являются мостом, приспособленным для того, чтобы большие Архимеды шагали с того берега на этот под арками горьковских мыслей, горьковских чувств. Но по мосту должны пойти не только Архимеды. Нам приходится драться и с мелкой буржуазией, и за мелкую буржуазию. Нам приходится драться за ее массы, за ее огромные массивы, ну хотя бы прежде всего — крестьянские. Сколько есть людей самого разнообразного положения, самого разнообразного настроения, которые принадлежат к этой социальной материи, не определившихся вполне и подверженных сильнейшему действию двух гигантов, двух электрических полюсов — нашего и чужого. Статьи Горького усиливают притяжение нашего полюса. Они ускоряют социологические электроды, они определяют собой ускоренное выделение из толпы колеблющихся.

Для тех же, кто не колеблется, для тех, кто является сейчас субъектом истории, — для коммунистов, для убежденных пролетариев, строителей социализма, статьи Горького бесконечно ценны тем, что они дают великолепный урок, как анализировать для того, чтобы побеждать.