СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СБОРНИК

СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СБОРНИК

Пробуждение Потока (пародия-шутка)

1

Граф Толстой Алексей не довел до конца

Свою повесть о храбром Потоке;

Двести лет он заставил проспать молодца

И притом не подумал о сроке.

«Пробужденья его, — он сказал, — подождем,

Что увидит Поток, мы про то и споем».

Но, конечно, Толстой не дождался:

Занемог как-то раз и скончался.

2

На себя я решился ответственность взять

За рассказ о дальнейших событьях,

Но прошу униженно: стихи прочитать

И немедля затем позабыть их,

Ибо я — не поэт, а рассказчик простой,

И, конечно, не так написал бы Толстой,

Он был мастер былинного склада, —

Мне же суть передать только надо.

3

Дело в том, что Поток мог и больше проспать,

Если б всё было мирно и гладко;

Но средь самого сна… как бы это сказать?..

На душе его сделалось гадко,

И нелепый в ушах начался перезвон;

Встал, глаза приоткрыл и прислушался он;

За стеной в барабан ударяли

И на воздух из пушек стреляли!

4

Удивился Поток: «Что за шум за такой?

Побежать посмотреть, что случилось?

Ведь недаром же мне среди ночи глухой

Безобразное что-то приснилось!

Да и спать надоело — суставы хрустят,

Поразмяться могучие плечи хотят;

Отдохнул я порядком, бесспорно.

Днем дремать — оно как-то зазорно!»

5

И на площадь широкую вышел Поток —

Видит, площадь народом покрыта.

Слышны крики: «Япония», «Дальний Восток»,

«Камимура», «Цзинь-Чжоу», «Мутсу-Хито»…

Слышит: люди «ура!» исступленно кричат,

Шапки, зонтики, палки на воздух летят;

Все поют, все на месте толпятся

И порой непечатно бранятся.

6

«Ну, — подумал Поток, — ожидай тут добра,

Видно, разум у всех помутился», —

И к тому, кто кричал всех задорней «ура!»,

Он с вопросом таким обратился:

«Объясни мне, любезный, о чем у вас крик?

Что за новый такой, непонятный язык?

Отчего о порядке не просят?

И кого так нещадно поносят?»

7

«Что ты, что ты, родимый? — он слышит в ответ. —

Постыдись, неужели не знаешь?

Ты, наверное, друг, ежедневных газет

И ночных телеграмм не читаешь?

Мы воюем с японцами, с желтым врагом;

Познакомятся, бестии, с русским штыком,

Не забудут нас долго макаки,

Мы пропишем им мир — в Нагасаки!»

8

«Погоди, — говорит удивленный Поток, —

Погоди, дай мне с духом собраться!

Кто такие японцы? Где Дальний Восток?

И за что мы должны с ними драться?»

— «Я не знаю, — Потоку в ответ патриот, —

Где живет этот самый японский народ,

Слышно, за морем где-то селятся;

Где нам, людям простым, разобраться?

9

А касательно, значит, причины войны,

То причины известны начальству,

Мы же верить родителям нашим должны:

Нас тому обучают сызмальства».

Но Поток, возмутясь, говорит: «Погоди!

Больно просто выходит: пошлют, так иди!

Воевать-то и мы воевали,

Но за что и про что — понимали?»

10

«Виноват! — позади его кто-то сказал

В чрезвычайно ласкательном тоне. —

О причинах войны я подробно писал

В предпоследнем своем фельетоне».

(Это был публицист, как узнали потом,

Из играющих ловко газетным листом,

Помышляющих только о моде

И меняющих цвет по погоде.)

11

«Извиняюсь, — сказал он, — что вас перебью,

Но надеюсь, что вы не в обиде,

Я свой взгляд откровенно сейчас разовью

В популярном, упрошенном виде.

Для меня, как для русского, в деле войны

Все причины понятны и цели ясны,

Пусть шипят государства другие, —

Цель главнейшая: слава России!

12

Как вторую причину, могу указать

На избыток отваги народной,

А как третью — возможность для нас отыскать

Выход в море, прямой и свободный!

За четвертую мы не признать не могли

Перспективу забрать клок соседней земли,

Но при этом, добавлю я в-пятых.

Просветить азиатов проклятых!

13

Дальше… слава России… ах, да! я забыл,

Что об этом уже мы сказали…

Сил народных избыток… и он у нас был…

Выход в море… его мы считали?..»

— «Погоди! — закричал, рассердившись, Поток. —

Ты, я вижу, учен, да в делах не знаток!

Слышишь, бают, на славу России

Поначалу надежды плохие.

14

А по части избытка отваги и сил

Ты соврал: больно всюду недужно!

Насчет выхода в море и пуще смудрил:

Никакого нам моря не нужно!

Нам не по морю плыть, кораблей не водить;

По земле бы сперва научиться ходить!

И земли-то, кажись, нам довольно…

Вот живется не слишком привольно».

15

«Агитатор! — вскричал, побледнев, публицист. —

Пропишу, затравлю, загоняю!»

Но Поток говорит: «Что ж, я совестью чист,

Говорю всё, что вижу и знаю».

Но к нему публицист: «Ты, брат, больно речист,

Посмотрите, ребята, прямой анархист!»

А Поток отвечает: «Не знаю,

Но, конечно, войны не желаю!»

16

Тут все подняли крик, угрожают, шумят,

Наступают густыми рядами;

Слышны крики: «Отечество», «Церковь», «Солдат»

И что кто-то «подкуплен жидами».

Полицейских зовут, намекают на суд,

Кулаками и палками в гневе трясут

И Потока с язвительным тоном

Называют «японским шпионом».

17

Стало тошно Потоку от этих речей,

В голове у него помутилось,

Засверкали огни молодецких очей,

И тревожное сердце забилось…

Мой читатель, я вижу, давно уже ждет,

Что Поток, словно сноп, упадет и заснет, —

Но Поток, рассердись, заявляет,

Что он более спать не желает.

18

Почему не желает он более спать

И каким таким делом займется,

Мы и сами того не сумеем сказать, —

Может быть, в другой раз доведется.

В этом месте, однако, точь-в-точь как Толстой,

Слышу также я оклик внушительный: «Стой!

Стой! он публику только морочит,

Отвертеться, наверное, хочет!

19

Почему он, во-первых, в стихах рассказал

О невеже таком, о Потоке?

И зачем вообще так игриво писал

О событьях на Дальнем Востоке?

Что хотел он сказать? Что он мог доказать?

Как идеи его меж собою связать?

И к чему он приплел публициста?

Повторяем: здесь дело не чисто!»

20

Разумеется, автор ответить бы мог,

Но молчать себя вправе считает:

Вольнодумное слово-де молвил Поток,

Так Поток за него отвечает!..

Впрочем, я пошутил: соглашаюсь вперед,

Что подобный ответ — не ответ, а обход,

И утешу: не так еще поздно, —

Будет время — отвечу серьезно!

Конец 1904