Левин и Кити
Левин и Кити
В Кити замечательнее всего то, что она нормальный, трезвомыслящий человек. Это вообще характерно для женщин — не все женщины нормальны, но только среди женщин и можно отыскать нормальных людей. Среди же мужчин нормальных нет — все мужчины немного сдвинуты по своей природе, но, конечно, не все они — Левины; Левин — просто-таки воплощение мужской сдвинутости. Ни мысли тебе нормальной подумать, ни слова нормального сказать, ни поступка нормального совершить. Все надо с каким-нибудь вывертом сделать. Вспомним период его жениховства — притащил бедняжке Кити свои дневники, в которых мы даже не знаем, чего там только не было понаписано про его бывших женщин, — замечательный подарочек для невесты! Но зато он теперь «честный» — обо всем рассказал, всем поделился. Из веры в Бога тоже надо целое представление устроить. Кити себе спокойно ходит в церковь, а этот — я и верующий, и неверующий, и не пойми кто. Буду всю жизнь мучиться и так ни к чему и не приду, в этом-де мое счастье. Как это по-мужски, как это возвышенно и, по сравнению с этими «поисками», как, должно быть, прозаична Кити. Как вообще прозаичны женщины — не сходят с ума на ровном месте! Ну и, разумеется, никаких других запросов, кроме как быть самкой, у них нет — но это уже больше к Толстому вопросы, чем к Левину — это ведь Толстой обожает превратить женщину в прозаичную самку, вполне очертив тем самым весь круг ее высших интересов. Что делать, и Толстой ведь мужчина, да и Левина, как утверждают, Толстой более всего писал с себя. Так что не вполне верьте всему, что Толстой пишет о женщинах. Что увидите хорошего — верьте, что увидите толстовско-левинского — не верьте. Апофеозом же терзаний Левина стало его желание покончить с собой. Что, у него трагедия какая-то в жизни? Нет, он вроде бы любит жену, ребенок у него родился, все здоровы, и сам он здоров. В чем же дело? Видите ли, он не может понять, зачем ему жить, если он умрет. И не может понять, зачем вообще люди живут, если все они умрут.
«И, счастливый семьянин, здоровый человек, Левин был несколько раз так близок к самоубийству, что спрятал шнурок, чтобы не повеситься на нем, и боялся ходить с ружьем, чтобы не застрелиться.
Но Левин не застрелился и не повесился и продолжал жить»
(ч. 8. IX)
И зря. Всем мужчинам давно следовало бы застрелиться (а потом еще и повеситься — для надежности) — тогда только наконец смогут пожить и женщины. И подумать о чем-то стоящем.