ДЕЛО ВОСЬМОЕ Левин Пе и его двойник

ДЕЛО ВОСЬМОЕ

Левин Пе и его двойник

Городской ипподром, последний заезд. Ставки маленькие, явных фаворитов нет, жокеи притомились, трибуны полупусты. Максим Лаптев и Яков Штерн сидят в пятом ряду. Макс наблюдает за скачками, Яша уткнулся в маленький пёстрый томик и по сторонам не глядит.

Максим ЛАПТЕВ (азартно): Давай, Буцефал! Давай! Ну, дохлый, жми!.. (С досадой.) Эх ты, инвалид! Из-за тебя двадцатку потерял. (Яше.) Слышишь, мы с тобой обеднели ещё на бутылку пива…

Яша ШТЕРН (не отрываясь от книжки): Хорошо.

Максим ЛАПТЕВ (удивлённо): Чего ж тут хорошего? (Недовольно.) Яш, ты три часа подряд мусолишь эту книжку. He надоело тебе?

Яша ШТЕРН (теперь уже явно невпопад): Да-да, конечно.

Максим ЛАПТЕВ (сложив ладони рупором): Эй! Очнись! Ты чем там зачитался на полдня — эпопеей «Тихий Дон», что ли?

Яша ШТЕРН (отрываясь от чтения; просветлённо): О! Макс, ты гений!

Максим ЛАПТЕВ (слегка озадаченно): Ну, положим, это довольно сильное преувеличение, хотя… A в чём дело-то?

Яша ШТЕРН (показывает другу свою книгу; та оказывается романом Виктора Пелевина «Ампир В» издательства «ЭКСМО»): В том, что Пелевин — это Шолохов сегодня. Практически они близнецы-братья.

Максим ЛАПТЕВ (ещё более озадачиваясь): Пелевин и Шолохов? Бузина и дядька? Яша, y тебя глюки. Пойдём, я тебя молочным коктейлем угощу.

Яша ШТЕРН (отмахиваясь): Сам ты глюк. Вдумайся, прямые доказательства на поверхности лежат. Прежде всего, и тот и другой — евреи…

Максим ЛАПТЕВ (иронически): Яша, a тебе это часом не приснилось?

Яша ШТЕРН (спокойно): Ничуть. Насчёт Пелевина я давно подозревал. A в названии его последнего романа — явная подсказка. Если разделить слово «вампир» на две неравные доли и переставить части местами, то получится как раз «ампир в». A если примерно такую же операцию совершить с фамилией «Пелевин», то выйдет «Левин ПЕ». Смекаешь? Он даёт нам понять, что кто-то из его предков был самый обычный Пинхус Ефимович Левин… Ну a с Шолоховым и того проще. Уж еврейскость корня «шолох» ни с чем не перепутаешь.

Максим ЛАПТЕВ (всё еще недоверчиво): Ладно, Пелевин, предположим. Ho вот чтобы казак из станицы Вешенской оказался еврей?..

Яша ШТЕРН (передразнивая): «Каза-а-а-ак», скажешь тоже! Это же советский миф. Перечитай хотя бы знаменитую монографию Бар-Селлы «Имя и вымя «Тихого Дона». Там ясно между строк намекается, что Шолох книгу писал не сам. Именно потому, что юный цадик Мойша из местечка Вешенское и вправду не мог знать казачьей жизни. A следовательно, роман на самом деле был создан другим человеком.

Максим ЛАПТЕВ (нервно хихикнув): Ага. Уж не Бабелем ли случайно?

Яша ШТЕРН (серьёзно): Нет, Макс, Бабель — это вряд ли. Наш человек непременно сделал бы главным героем романа еврея, a тут что? Ничего похожего. Вот тебе, кстати, ещё один аргумент за то, что «Тихий Дон» писал не Мойша. У Левина-Пелевина, по крайней мере, в последних романах — сплошь евреи рулят. И Шторкин этот из «Ампира», и Татарский из «Generation «П»…

Максим ЛАПТЕВ (с сомнением): Хм… Ну, Яш, ну я даже не знаю. Шторкин и Татарский — это какие-то не очень еврейские фамилии…

Яша ШТЕРН (безапелляционно): Ещё какие еврейские! Шторкин, Спиркин, Блюмкин — все из одной грибницы. A вспомни руководителя студии «Пилот» Татарского — он кто, по-твоему, татарин? A сыщик Турецкий — турок? Может, тогда и Борис Ефимович Немцов — из немцев? Уж не спорь, пожалуйста, по пустякам… Кстати, факт споров вокруг авторства «Тихого Дона» тоже сближает Шолохова с Пелевиным.

Максим ЛАПТЕВ (вытаращив глаза): Постой, a Пелевин-то чего у кого украл?

Яша ШТЕРН (указывая на обложку Пелевинского романа): He он украл, a y него. Забыл, что ли? За месяц до выхода из печати «Ампир В» просочился в Интернет. И все сразу стали спорить: настоящий это Пелевин или подделанный? Он или не он? Или, может, это Федор Крюков нашарашил вместо него? Такая битва кипела целый месяц — шолоховедам и не снилась. Даже мне и то стало любопытно. Сижу вот теперь, как дурак, сверяю печатный текст с сетевым. Лучше бы пошёл с тобой водки выпить… Ха! Я чуть было не упустил из виду! Вот ещё что сближает двух этих еврейских писателей.

Максим ЛАПТЕВ (с живым интересом): Водка?

Яша ШТЕРН (с видом знатока): Пьянство по-чёрному. Литературный факт, в энциклопедиях отражен. Этот лауреат Нобелевской в своей Вешенской так любил квасить, что дым стоял коромыслом… A теперь внимательно посмотри на портрет Пелевина. Видишь его глаза?

Максим ЛАПТЕВ (честно): Не-а. He вижу. Он же везде в тёмных очках.

Яша ШТЕРН (торжествующе): Во-о-о-от! Теперь ты понял, ЧТО он всегда за ними прячет? Человек, который вечно после вчерашнего, так и будет всюду ходить. Отгородившись тёмными окулярами… Кстати, y булгаковского Абадонны и Нео из «Матрицы» — те же проблемы.