2. Приключения

2. Приключения

Здесь первое место удерживает Александр Грин (хотя не советовал бы я забывать и Грэма — особенно любителям Индокитая: «Тихий американец» — едва ли не лучшая книга о нем, вышедшая из-под пера белого человека). Грина нелепо сводить к авантюрам, острым и быстрым фабулам, облачным берегам — Ахматова, заклеймившая его определением «перевод с неизвестного», элементарно не читала его лучших вещей. Грин — вообще лучшее чтение, которое можно взять с собой на пляж: декорации экзотичны, сюжет непредсказуем, герои страстны, мораль парадоксальна. Не буду перечислять своих фаворитов (хотя не удержусь — «Сто верст по реке»! «Капитан Дюк»! «Трагедия плоскогорья Суан»!), но взять с собой хороший однотомник Грина — значит спасти любой, самый скудный, самый непогожий отпуск. Лучшим из сборников гриновской новеллистики я считаю кристалловское «Фанданго» — там, кажется, почти все; книга толстая, тяжелая — но лучше не взять с собой лишнее полотенце. Из романов, пожалуй, порекомендую только что отреставрированную гриновским музеем в Феодосии «Недотрогу» — два года назад издали первую треть, восстановленную по черновикам: страшный, сильный, уже больной, но удивительно красивый роман. Лежа на солнце, хорошо выдумывать, что там было бы дальше.

Если вы еще не читали голдинговского «Повелителя мух» — а такое, я убедился, бывает, — это мрачное, но практически идеальное пляжное чтение: экзотический остров, замкнутое пространство, дети, страсти, древние зовы… Все «Последние герои» и прочие реалити-шоу выросли из этой страшноватой истории; в свое время она показалась устроителям артековского кинофестиваля настолько мрачной, что экранизацию работы Питера Брука решили не показывать даже вне конкурса, и смотрел я ее на единственном ночном просмотре для вожатых: очень неприятное кино, и книга неприятная, но надо. Только у моря и читать. Если вас интересуют более жизнеутверждающие истории — нельзя не посоветовать колониальные рассказы Моэма, и в первую очередь «Дождь», «Макинтош», «Рыжий»; нет большего кайфа, чем в тысячный раз перечитывать у моря «Луну и грош», — можно потягивать при этом что-нибудь со льдом, а можно только покуривать трубку. Крым, да хоть бы и Геленджик — идеальное место, чтобы воображать себя странствующим колонизатором: там и беломорину легко представить сигарой. Моэм и сам любил писать на пляже, в собственной вилле на Лазурном Берегу (губа не дура, не зря шпионил на Ее Величество): в прозе его есть туристическая легкость, очарование чужеродности, неучастия — он с некоторой брезгливостью, а все-таки и с завистью отстраняет кипучую и страстную туземную жизнь, наслаждаясь тем, что ее жестокие правила на него не распространяются. Вот почему его так любят туристы всего мира — сюжет есть, о финале не догадаешься, но всего дороже эта прохладная отстраненность отутюженного, скромно-богатого гостя. Любителям более пряной экзотики и более бурной динамики не могу не порекомендовать раннего Джека Лондона — упомянутую «Алоха Оэ», «Дом Мапуи», прочие колониальные рассказы плюс обязательный «Морской волк». Дети нашего поколения читали это все уже к двенадцати годам, но многие нынешние взрослые понятия не имеют, что Лондон написал хоть что-то помимо «Мартина Идена» или в лучшем случае золотоискательских новелл.