Глава 18. Халльблит живет в лесу в одиночестве.

Глава 18. Халльблит живет в лесу в одиночестве.

На следующее утро поднялись они спозаранку, и подкрепились помянутой лесной снедью, а затем торопливо спустились вниз по холму, и в ясном утреннем свете Халльблит убедился, что не ошибся давеча и Окраинный Дом в самом деле виден в дальнем конце зеленой пустоши. Об этом он и поведал пилигримам, но те молчали и ничего не слушали: ибо нашел на них страх, что умрут они прежде, чем вступят на благословенную землю. У подножия горы путь им преградила речка, глубокая, но неширокая, с низкими, поросшими травой берегами, и Халльблит, замечательной силы пловец, помог спутникам перебраться без особого труда; и ступили они на травы отрадной пустоши. Халльблит глянул на стариков, подмечая, не обнаружит ли перемены, и померещилось юноше, что те уже окрепли и поздоровели. Но ни словом он про то не обмолвился, а зашагал дальше, прямиком к Окраинному Дому, так же, как давеча уходил прочь. И так поспешали странники, что вскорости после полудня подошли они к двери. Тогда Халльблит взял рог и затрубил в него, а пилигримы стояли рядом, шепча:

– Это Земля! Это Земля!

И вышел к дверям Смотритель, одетый в алое, и старец подступил к нему и спросил:

– Это ли Земля?

– Какая еще земля? – отозвался Смотритель.

– Это ли Сверкающая Равнина? – вопросил второй пилигрим.

– Да, воистину так, – ответствовал Смотритель. И молвил удрученный муж:

– Ты отведешь нас к Королю?

– Вы предстанете перед Королем, – заверил Смотритель.

– Когда, о, когда? – воскликнули хором все трое.

– Завтра поутру, может статься, – молвил Смотритель.

– Ох, кабы завтра уже настало! – воскликнули они.

– Настанет, – заверил человек в алом, – заходите в дом, ешьте, пейте и отдыхайте.

Гости вошли, и на Халльблита Смотритель не обратил ни малейшего внимания. Они утолили голод и жажду и пошли спать, и Халльблит расположился на откидной кровати тут же в зале, а пилигримов Смотритель увел куда-то еще, так что, улегшись, Халльблит их уже не видел; что до него, юноша крепко уснул и обо всем позабыл.

Поутру проснулся он свежим и исполненным сил; и заметил, что руки и ноги его гладки, холены и красивы; и услышал, как рядом в зале кто-то беззаботно и радостно распевает, заливаясь соловьем. Халльблит спрыгнул с постели, дивясь со сна происходящему, и отдернул занавеси откидной кровати, и выглянул в зал, и ло! – на возвышении восседал человек зим тридцати с виду, статный, пригожий, с золотыми волосами и глазами серыми, как хрусталь, и гордый облик его дышал благородством; а подле сидел еще один, примерно того же возраста, сильный и крепкий, с короткими вьющимися каштановыми кудрями, с рыжей бородой и румяным лицом; воин, судя по обличию. И, наконец, взад и вперед по залу расхаживал юноша, помоложе тех двоих, высокий и хрупкий, черноволосый и темноглазый, ну ни дать ни взять – влюбленный мечтатель; он-то и распевал обрывок песни, грациозно вышагивая по залу: а куплеты звучали так:

Прекрасен мир в осенней неге,

Встать не торопится заря;

Отрадны дни в преддверье снега,

И спят ветра до января.

Желтеют груши вдоль ограды,

Как яркие цветы весны;

Покой и тишь в пределах сада —

Лишь дрозд щебечет с вышины.

Весна цвела, но в вешних кущах

Таились пасмурные дни.

Сон летний сладостью влекущей

Чуть поманив, угас в тени.

Приди, любовь; забудь былое —

Все в прошлом: распря и упрек.

Мир безмятежного покоя

Сулит блаженный уголок.

Приди от полосы прибоя,

Туда, где, от пучин вдали,

Трава укрыла поле боя

И грезы форму обрели.

И вот Халльблит оделся и вышел в зал; завидев его, трое незнакомцев заулыбались приветно и поздоровались с ним; и исполненный благородства муж молвил от стола:

– Благодарим тебя, о Воин Ворона, за помощь в час нужды; а вознаграждение от нас ждать не замедлит.

Тут подошел к юноше парень с каштановыми кудрями, и хлопнул его по спине, и объявил: – Прыткий вороненок, кстати пришлась твоя помощь в трудное время; так и на мою рассчитывай отныне.

А юноша легко подбежал к нему, и обнял, и расцеловал, и сказал так:

– О друг и попутчик, кто знает, может, однажды и я помогу тебе так, как ты помог мне? Хотя ты из тех, что, кажется, сами себе помочь в состоянии. А теперь да развеселишься ты так же, как я сегодня!

И все трое радостно закричали:

– Это Земля! Это Земля!

Тогда понял Халльблит, что эти люди – давешние двое старцев и удрученный муж, и что молодость к ним вернулась.

Радостно приступили они к трапезе, да и Халльблит не хмурился мрачно, размышляя про себя: "Ежели у старых дурней и слабоумных олухов хватило сил отыскать эту землю, так ужели у меня сил не достанет бежать от нее?" Покончив с завтраком, пилигримы времени не теряли, так не терпелось им поскорее увидеть Короля и положить почин новой, отрадной жизни. Так что проворно собрались они в путь, и бывший полководец молвил:

– Ты сможешь отвести нас к Королю, о сын Ворона, или приискать нам другого человека для этой услуги?

Ответствовал Халльблит:

– Я смогу довести вас до опушки леса (где, как думается мне, живет Король), так что вы его не пропустите.

И пошли они к выходу, и Смотритель отпер двери, и ни слова не сказал на прощанье, хотя любезно поблагодарили его пришлецы за гостеприимство.

Оказавшись за пределами двора, юноша принялся носиться по лугу, пригоршнями срывая благоуханные цветы, что росли повсюду вокруг, и соловьем заливался, распевая песни. А тот, что в прошлом был королем, поглядел вверх и вниз, и по сторонам, и наконец молвил:

– А где же кони и люди?

Тут же откликнулся рыжебородый:

– Сын Ворона, а в этой земле как принято путешествовать: верхом или пешими?

Ответствовал Халльблит:

– Любезные спутники, узнайте же, что в этой земле по большей части ходят пешими как мужи, так и женщины; потому как устают мало и никуда не торопятся.

Тогда бывший полководец хлопнул бывшего короля по плечу и воскликнул:

– Слыхал, лорд? Так не медли, но подбери платье, раз уж нет тут сына кобылы, чтобы подвезти тебя; ибо славный день предстоит нам, а за ним – еще много новых и славных дней.

И Халльблит повел их вглубь земли, размышляя о многом, но менее всего – о своих спутниках. Они же, а юноша паче прочих, оказались весьма разговорчивы; ибо сей черноволосый красавец засыпал попутчика вопросами, главным образом о женщинах, и каковы они с виду, и какого нрава. Халльблит отвечал, покуда мог, но наконец рассмеялся и сказал:

– Друг, умерь любопытство; сдается мне, что через несколько часов станешь ты в этом отношении столь же мудр, как сам Бог Любви.

Так что споро шли они вперед, и ничего примечательного в пути не случилось, а на второй день к вечеру добрались они до первого дома за пределами пустоши. Там гости и заночевали, встретив радушный прием. А на следующий день, поднявшись, Халльблит обратился к пилигримам и молвил:

– Многое переменилось промеж нас со времен нашей первой встречи: ибо тогда все у меня было, как казалось мне, а вас снедало одно-единственное желание, и почти не надеялись вы на то, что оно сбудется. Теперь же нужда покинула вас и перешла ко мне. Потому, как прежде вы не могли даже на ночь задержаться в стане Ворона, во власти неуемного желания, так вот и со мною нынче: снедает меня желание и не могу я с вами остаться, дабы не произошло того, что случается между сытым и голодным. Так что благословляю я вас и ухожу.

Не было недостатка в изъявлениях дружеского расположения со стороны пилигримов, и бывший король молвил:

– Останься с нами, и мы лично позаботимся о том, дабы осыпать тебя всеми знаками отличия, о коих только возможно помыслить.

А бывший полководец изрек:

– Ло, вот моя рука, некогда – сосредоточие могущества; и всегда придет она тебе на помощь в исполнении заветного твоего желания. Останься с нами!

Последним заговорил юноша:

– Останься с нами, сын Ворона! Обрати сердце свое к прелестной деве, хотя бы и затмила она прелестью всех прочих, и я добуду ее для тебя, пусть даже затронула бы она мою душу.

Но Халльблит улыбнулся им, и покачал головой, и молвил:

– Удачи вам! А мое дело еще не исполнено, – и с этими словами отбыл.

Он обогнул лес и не вошел в него, но спустился к морю, неподалеку от того места, где впервые сошел на берег, и чуть южнее. Славная дубовая роща подходила к самой воде; вдоль и поперек протянулась она мили на четыре. Туда и отправился Халльблит, и через день-два добыл себе инструмент лесоруба в жилье людей за пределами леса, в трех милях от берега. Затем принялся юноша за работу и выстроил себе небольшой домик на лесной поляне у прозрачного ручья; ибо в работе по дереву был он весьма искусен. Еще сладил он себе лук и стрелы, и стрелял дичь и птицу пропитания ради; а обитатели ближнего дома и других мест приходили навестить его, и приносили ему хлеб и вино, и пряности, и все, в чем нуждался он. Шли дни, и люди к нему привыкли, и полюбили его, словно диковинку, привезенную в ту землю для украшения ее; и теперь звали его не Копьеносцем, но Лесовиком. А Халльблит все сносил терпеливо, дожидаясь, что принесет будущее.