«Ну ты и животное!» —

гневно мы бросаем человеку, совершившему гнусный поступок.

А зачем, в сущности, оскорблять огульно целый класс животных? Давайте поговорим, откуда названия некоторых из них пришли в наш язык.

Начнём с насекомых. Эти маленькие существа тысячелетиями находятся в теснейших отношениях с человеком — причём в отношениях не всегда дружественных.

Вдруг из подворотни страшный великан,

Рыжий и усатый та-ра-кан!

Таракан, таракан, тараканище! —

эти строчки Корнея Ивановича Чуковского мы помним с детства.

Да уж, таракан — малопочтенное насекомое. Так и хочется при виде его отозваться междометием «бр-р-р» и передёрнуться от омерзения.

Впрочем, писатель Сергей Довлатов находил, что «таракан по-своему элегантен. В нём есть стремительная пластика маленького гоночного автомобиля».

Кстати, именно скорость передвижения таракана заложена в названии этого насекомого. Оно попало в русский из тюркских языков. Самое близкое к нему слово — чувашское «тар-аган», происходящее от тюркского глагола «таз» — «бежать».

Традиционная русская забава тараканьи бега известна с XIX века. Она описана в романе М. А. Булгакова «Бег» и в повести А. Н. Толстого «Похождения Невзорова, или Ибикус». В общем, попал-таки усатый в русскую классическую литературу!

Но с его помощью можно было бы также изучать и географию, и историю. Особенность этого паразита заключается в том, что в своём названии он сохраняет древнейшие названия соседствовавших в Европе народов. Дело в том, что полчища тараканов все народы Европы называли по имени некоего соседнего народа.

Анатоль Франс писал, что жители итальянского города Сиена в Средние века называли тараканов «флорентийцами», а во Флоренции, соответственно, тараканов именовали «сиенцами». Чехи называли «рыжих» «швабами» — по названию Швабии, области в Германии. Ну а мы, русские, по названию Пруссии, именовали тараканов «прусаками».

В общем, есть в тараканах некая польза. Могут они сыграть положительную роль и в воспитании детей. Великовозрастный сын моей подруги однажды спросил: «Мама, почему, когда я прихожу поздно ночью и включаю на кухне свет, там полно тараканов?» — «А ты не приходи поздно ночью!» — парировала моя остроумная подруга.

«У него тараканьи усы» — в этих словах явно слышится негативная окраска. «Особенно рьяно разводил «журавлей» и «лебедей» учитель латинского языка Вениамин Витальевич Пустынин, прозванный за длинные, торчком стоящие усы «Тараканий Ус», или, «по-латыни», «Тараканиус» (Кассиль Л. А. Кондуит и Швамбрания).

«У каждого в голове свои тараканы» — так дают понять, что у всех свои причуды, небольшие отклонения, и не стоит за это осуждать. Но когда говорят про кого-то конкретно: «у него тараканы в голове» — не имеют в виду ничего хорошего.

Но не все насекомые вызывают в нас чувство брезгливости. Например, бабочка ассоциируется с красотой, лёгкостью и хрупкостью. И слово-то само по себе ласковое и нежное.

Оно известно в русском языке с начала XVIII века. А в словарях встречается с 1780 года. Слово исконно русское.

По одной версии, оно произошло от глагола «бавить» — «гнездо», по другой — от существительного «бава» — «игрушка, забава».

Но мне больше всего нравится версия замечательного лингвиста Льва Успенского. Он считал, что слово «бабочка» означает «душа бабушки», «дух прародительницы».

Древние славяне верили, что именно в бабочек превращаются умершие предки женского пола. Их дух охраняет живых. Милая, наивная и поэтичная вера!

У меня даже родились три строчки неклассического хокку:

Любить огонь. И — такова природа —

В нем погибать. О, высшее блаженство —

Сгорать в любимом.

Порхает как бабочка — говорим мы о прелестной молодой девушке, изящной и красиво двигающейся. Хотя тут же на ум приходит другая фраза, имеющая негативно-оценочное значение: «Порхать как бабочка и жалить как пчела».

Не можем мы обойти вниманием и труженика муравья. Это насекомое упоминается даже в Библии — в Книге притчей Соломоновых: «Пойди к муравью, ленивец, посмотри на действия его и будь мудрым. Нет у него ни начальника, ни привратника, ни повелителя, но он заготовляет хлеб свой, собирает во время жатвы пищу свою».

Кстати, по всем фонетическим законам название этого насекомого должно бы произноситься нами как «моровей», а не «муравей». И в древнерусском языке оно именно так и звучало. Слово восходит к праславянскому «морви». Кабы не ползал моравей по мураве, то есть по траве, не превратился бы он в муравья.

«Работать как муравей», «трудиться как пчёлка» — понятно, про каких людей это говорят. А вот «рабочая пчела» звучит пренебрежительно. Так говорят о тех, кто много работает, но мало зарабатывает.

Если вы склонны делать из мухи слона, вам точно стоит разобраться в этом фразеологизме.

Французский писатель-моралист Франсуа де Ларошфуко в афористической форме метко сформулировал причину всех наших бед: «Человек никогда не бывает счастлив так, как ему хочется, и несчастлив так, как ему кажется».

Да, мы склонны преувеличивать свои проблемы. Мелкие неприятности, мы уверены, будут иметь самые трагические последствия. Насморк нам кажется признаком неминуемо надвигающейся смерти. Нас пугают концом света, и мы с удовольствием пугаемся. Такое впечатление, что весь мир населяют ипохондрики, то есть люди, которым только тогда и хорошо, когда им плохо.

Надо бы как-то прекратить делать из мухи слона.

Кстати, именно из мухи и непременно слона делают не во всех странах. Турки, например, предпочитают делать из блохи верблюда, арабы — из зернышка — гору. Ну а у китайцев всё по-китайски — они скажут: «написать большую статью на маленькую тему».

Почему в русском языке прижились муха и слон, предположить трудно. Мух, конечно, у нас много, но Россия — не родина слонов. Да, честно говоря, и не родина этого фразеологизма. Крылатая фраза родилась в Греции.

Две тысячи лет назад писатель-сатирик Лукиан, упражняясь в риторике, создал изящное произведение под названием «Похвала мухе». До небес превознёс он и её красоту, и ум, и отвагу, подкрепляя к тому же свои слова цитатами из Илиады Гомера. И завершил своё сочинение так: «Но я прерываю моё слово, — хотя многое ещё мог бы сказать, — чтобы не подумал кто-нибудь, что я, по пословице, «делаю из мухи слона». Из этого можно сделать вывод: из мухи делали слона ещё и до Лукиана. А уж каким ветром и когда занесло лукиановскую муху в Россию, нам неведомо. И эта муха неистребима!

А мы с вами не замечаем, что практически каждый день занимаемся «деланием из мухи слона». «В доме хоть шаром покати», — вздыхаем мы и начинаем чистить картошку. «Надеть просто нечего!» — с этими словами вываливаем из гардероба ворох одежды. Произнеся «денег ни копейки!», берём сумку и идём в магазин.

Ещё про мух:

Назойлив как муха — ну, об очень неприятном, прилипчивом человеке.

Слышно, как муха пролетит — это о полной тишине.

Какая муха его укусила? — задаёмся порой вопросом о непонятном, необъяснимом поведении кого-либо.

Ловить мух — ничего не делать, бездельничать. То же, что и считать мух (ворон).

Выражение давить мух стало обозначением застойного быта и скуки.

Он в том покое поселился,

Где деревенский старожил

Лет сорок с ключницей бранился,

В окно смотрел и мух давил.

(А. С. Пушкин. «Евгений Онегин»)

Мухи не обидит — говорят о кротком, добродушном человеке.

Мухи мрут (дохнут) — это мы о чём-то очень скучном, нудном.

Совсем худо, когда люди мрут как мухи — умирают, погибают в большом количестве.

Быть под мухой — в нетрезвом состоянии.

Когда летают белые мухи — значит, зима пришла.

А вот выражение шпанская муха (мушка) слышали, возможно, многие, но мало кто знает, что оно означает. Шпанская муха — жук из семейства Mylabridae. Средства, приготовленные из неё, — бр!! — издавна использовалась для сексуального возбуждения как мужчин, так и женщин. Так что средство шпанская мушка известно ещё со времён Гиппократа.

Однако перестанем считать мух и обратимся к «тёмной лошадке».

Сразу можно предположить, что это выражение связано с ипподромом, со скачками и с тотализатором. Тёмная лошадка — это та, от которой неизвестно чего ждать. Может прийти первой, а может и оказаться в хвосте. Но почему такой неопределённый финал связывают только с лошадкой тёмной, а не гнедой, не каурой, не «в яблоках»?

Оказывается, этому есть очень простое объяснение. Долгое время в России наиболее выносливыми считались рысаки светлых мастей. Породу специально выводили. Эти чистокровные скакуны были гораздо сильнее своих собратьев тёмных мастей.

Хитроумные хозяева светлых лошадей специально перекрашивали их перед скачками в тёмный цвет, а жокеи придерживали их до поры до времени, усыпляя бдительность конкурентов. В последнюю минуту «тёмная лошадка» неожиданно резко вырывалась вперёд и побеждала.

Позднее этот фразеологизм стал применяться и по отношению к людям. Много «тёмных лошадок», то есть загадочных фигур, например, в политике. Случается, что вчера ещё люди не знали и имени человека, а сегодня он, глядишь, занимает высокий пост!

Главное, чтобы достойный был человек! Потому что никому не хочется менять кукушку на ястреба. Выражение «менять кукушку на ястреба» означает «выбирать из плохого худшее».

Дело в том, что у слова «кукушка» в древности было и ещё одно значение — «зловещий человек». А ястреб в древнеславянской мифологии считался вместилищем злой души. Наши предки верили в сезонное превращение кукушки в ястреба. Отсюда и этот фразеологизм.

Белая ворона, глухая тетеря, слепая курица, стреляный воробей, канцелярская крыса, заблудшая овца, змея подколодная… Список можно продолжать до бесконечности. Эти устойчивые выражения вопросов не вызывают, хотя…

Врет как сивый мерин — значит нагло, беззастенчиво. А с чего бы мерину, да ещё непременно сивому, врать? Что имели в виду наши предки, от которых нам досталось в наследство это выражение?

Ну, кто такой мерин, нам известно — кастрированный жеребец. А прилагательное «сивый» означает «светло-серый, седой», то есть указывает на почтенный возраст животного. Глагол «врать» в прошлом имел несколько иной оттенок, чем сегодня. «Врать» значило говорить глупости, ошибаться, нести околесицу, молоть вздор.

Крестьяне избегали, например, прокладывать первую борозду на сивом мерине, так как он «врал», то есть из-за дряхлости мог ошибиться. Сивым мерином в переносном смысле на Руси называли пожилых мужчин, хваставших своими силами, хотя силы были уж не те, что в молодости.

Справедливости ради вспомним и другую поговорку нашего народа: «Старый конь борозды не испортит».

Выражение реветь белугой, то есть громко и надрывно рыдать, признаться, тоже ставит в тупик. Белуга — рыба из семейства осетровых — реветь по определению не может. Ведь мы говорим «нем как рыба». Впрочем, не все рыбы немые. Десять видов этих подводных жителей способны «говорить». Но сейчас речь не о них.

Белуга звуки издавать не способна. Зато кричать умеет белуха — полярный дельфин. Так-так… Когда же в это выражение вкралась ошибка? А ошибки-то и нет! В XIX веке были распространены два названия этого животного — и белуха, и белуга. А со временем осталось только первое.

Но если кто-нибудь скажет сегодня: «она ревёт белухой», то этот правильный вариант непременно поправят на неправильный — «не белухой, а белугой». Устоявшееся выражение! С ним не поспоришь!

Ну а такие привычные крокодиловы слёзы — это вообще нонсенс, какие-то «сапоги всмятку». Однако в Азбуковнике — своего рода словаре XVII века — можно прочитать следующую душераздирающую информацию: «Крокодил зверь водный. Егда имать человека ясти, тогда плачет и рыдает, а ясти не перестает. А главу от тела оторвав, плачет».

Вот это лицемерие крокодилов ещё в древности дало повод для возникновения выражения, известного у всех народов. «Крокодиловы слёзы» — слёзы фальшивые! «Все те его слёзы были крокодиловы, предваряет летописец события» (Салтыков-Щедрин М. Е. История одного города). «И крокодилы плачут, а всё-таки по целому телёнку глотают» (Островский А. Н. Волки и овцы).

Но действительно ли крокодилы такие уж плаксы? Умеют ли они лить слёзы? Умеют! Это недавно доказали шведские ученые. Оказывается, крокодилы, как и люди, могут страдать от переизбытка в организме соли. Лишняя соль выводится особыми железами, выводные протоки которых расположены у самых крокодильих глаз. Заработали железы, и заплакал крокодил горючими солёными слезами.

Можно бесконечно перечислять животных, черты «характеров» или внешности которых мы используем, когда образно описываем человека.

Вот, к примеру, кот. Какой кот? Мартовский? Или который гуляет сам по себе? А может, Чеширский, который имеет обыкновение исчезать в самый неподходящий момент, — правда, порой остаётся его улыбка…

Вот собака — символ друга. «Предан как собака» — говорим мы о человеке, на которого можно положиться. Но если он вас «любит, как собака палку» — берегитесь!

Особенно часто мы вспоминаем животных, когда выделяем главные черты кого-то, к кому — мягко говоря — не очень расположены: хитрая, как лиса; зубастый волчара; коварная змея; глупая овца; безмозглый баран (осёл, козёл); неповоротливый медведь, заячья душонка; раскаркалась ворона; глухой тетерев; распустил хвост — павлин и пр.

Очень даже нелестные для женщины эпитеты: серая мышка, мокрая курица, слониха, выдра (часто к ней почему-то добавляют македонская)…

А вот такие эпитеты польстят женщинам: лебединая шея, грациозная лань, светская львица, пластика пантеры; она не идёт, а парит, как птица.

«Пустил петуха» — сокрушаются о тех певцах, кто внезапно возьмёт высокую ноту да сорвёт голос. А вот пустить красного петуха — это спалить чью-то собственность, — заметьте! — не свою.

А вот встают с петухами (то есть рано, чуть свет) настоящие труженики.

Когда же серьёзные люди с серьёзным выражением лица говорят: «У нас крот завёлся» или «крыса завелась», — всем ясно, что дело тут пахнет шпионажем.

Словом, все мы в чём-то животные, а животные в чём-то — люди!