Предчувствия – настоящий козырь в рукаве

Такое происходит постоянно. Вы только что тщательно продумали все препятствия на пути Стефани, вашей героини, с которыми она неплохо справляется, но вдруг понимает, что, если она хочет узнать всю правду о дяде Седрике, ей нужно спрятаться в крошечном чулане под лестницей, и неизвестно, сколько времени она там проведет. Все здорово, пока вы не вспомните, что во второй главе наделили Стефани клаустрофобией, из-за которой она не смогла прокатиться с племянницей по имени Бэки на злополучной подводной лодке в Диснейленде. И что теперь? Если вы проигнорируете тот факт, что у нее клаустрофобия, и все равно позволите ей просидеть целый вечер в забитом чулане, читатель тут же это заметит и не преминет написать вам на почту гневное письмо, коль скоро на дворе век цифровых технологий и большой сложности это не представляет. Но если вы вернетесь назад и заставите Стефани прокатиться с Бэки на той несчастной подводной лодке, это повлияет на все последующие события. Как же быть? В таком случае небольшое предчувствие оказывается очень полезным.

В какой-то момент между подводной прогулкой и сценой, где Стефани придется забраться в чулан, она может поразмышлять о том, что ей пора бы преодолеть свой страх замкнутого пространства. Всякий раз, когда ей нужно будет миновать тридцать лестничных пролетов, чтобы попасть в свой офис, она будет думать: «Фу-ты! Если бы этот лифт не был таким маленьким!» Таким образом, когда в итоге она залезет в чулан и затаится среди веников, швабр и пыльных ковров, сцена не испортит историю, а станет еще одним замечательно продуманным препятствием, и мы будем надеяться, что Стефани с ним справится.

Погодите, кажется, я что-то пропустил

Не стоит недооценивать ущерб, который способна причинить даже крохотная нелогичность. Например, мы знаем, что Ронда всем сердцем любит Тодда. На годовщину свадьбы она отправляется в магазин, чтобы купить продукты для романтического ужина, который собирается для него приготовить, и случайно видит, как Тодд целует таинственную незнакомку. Но вместо того чтобы рвать и метать, Ронда не придает этому особого значения. Однако читатель всполошился. Потому что Ронда ни с того ни с сего повела себя в несвойственной ей манере. Мы с ума сходим от желания позвонить писателю и узнать, что происходит.

Если бы мы это сделали, автор фыркнул бы в трубку и посоветовал сохранять спокойствие. У Ронды имеются очень веские (просто сейчас непонятные) причины так себя вести, о которых мы узнаем уже в следующем абзаце, если нам хватит терпения прочитать всего какую-то пару строк.

Кто же прав – писатель или читатель?

Читатель, разумеется: он прав всегда. И вот почему: для читателя в тот момент, когда Ронда видит, как Тодд милуется с другой девушкой, и никак на это не реагирует, история со скрежетом тормозит. Неожиданно возникает бессмыслица, которая выкидывает читателя из истории и возвращает его в реальность. Что же мы имеем в результате? В этот момент он перестает читать и начинает думать. Он думает, не пропустил ли что-нибудь важное. Может, у Тодда случился внезапный приступ амнезии? И даже если эта пауза продлится всего наносекунду, история замрет как вкопанная. Вот почему, даже если ответ написан в следующем предложении, проблемы он уже не решит. Да и как бы он ее решил? Все уже случилось.

Не допускайте такого.

Как заставить читателя поверить, что ваш герой на самом деле умеет летать

Для вашего героя нет ничего невозможного – он может летать, проходить сквозь стены или читать словарь задом наперед, – но вы должны рассказать о его талантах задолго до того, как их раскрытие станет единственной его возможностью сохранить лицо. Поэтому, если вы собираетесь расшатывать, ломать или пересматривать законы вселенной – законы укоренившиеся, то есть те, которые мы принимаем как должное, – вам нужно нас об этом предупредить. Это особенно важно, если вы ввязались в жанр фантастики, фэнтези или магического реализма. Вы, конечно, имеете полное право запустить своих героев в вымышленный вами мир, но это повышает ответственность – вы не только должны придумать логичные законы, по которым живет ваша вселенная, но и неукоснительно их придерживаться. Таким образом, если вы предсказываете какие-то перемены, читатель должен хорошо себе представлять, что именно изменится.

Так же следует поступить и в том случае, когда вы хотите, чтобы ваши герои отклонились от принятых норм. Мы знаем, что если не поели – испытываем голод, не попили – мучаемся от жажды, когда беспечно переходим дорогу – нас может сбить олух, который пишет в Twitter за рулем. В результате, когда ваш герой не соответствует нашим основным причинно-следственным ожиданиям, мы начинаем ворчать. У нас нет выбора; наш мозг по умолчанию использует свои знания о мире, чтобы проверить, насколько герои правдоподобны{167}. Нам не нравится, когда приходится спрашивать (мои извинения Шекспиру): «Эй, а разве, когда сбивает машина, кровь не идет?»

Я не говорю о том, что у героя непременно должна пойти кровь. Вовсе нет. Это значит, что, если кровь у него не идет, было бы неплохо заранее объяснить почему. Нельзя просто посмеяться, пока он лежит на мостовой, и сказать: «Да, кстати, на самом деле Джон – марсианин, а я говорил, что тело у них резиновое, и поэтому в момент наезда больно ему не было; было щекотно».

Поэтому, если герои собираются сделать что-то из ряда вон выходящее, к этому времени мы уже должны знать одно из двух:

1. У них есть способности, которые мы уже видели в действии. Например, мы бы не хотели узнать, что Донна умеет проходить сквозь стены из армированного бетона в тот самый миг, когда Венди заперла ее в герметичном подвале и нажала на выключатель, запустив систему, которая выкачает оттуда весь воздух. Но если мы уже пару раз видели, как Донна проходит сквозь стены (желательно, чтобы она делала это в тот момент, когда опасность ей не угрожает), тогда мы здесь, рядом с героиней, облегченно вздыхаем, когда Венди нажимает на выключатель, – ведь мы знаем, что Донна опять ее обхитрила.

2. Если мы не видели, как Донна проходит сквозь стены, до этого мы должны были получить достаточно «подсказок», чтобы, когда она это сделает, это не только правдоподобно выглядело, но и доставило удовольствие. Неудивительно, что в детстве Донна так здорово играла в прятки! А тот раз, когда она прислонилась к стене и чуть не провалилась сквозь нее? Теперь я понимаю! (Должна вас предупредить, что все эти события сами по себе должны иметь смысл и не выделяться, как воспаленный палец с мигающей татуировкой: «Не волнуйтесь, все откроется позже».)

Даже сейчас вас все еще может привлекать идея заставить героев совершать поступки, которые сами они никогда бы не совершили, только потому, что этого требует сюжет. Это постоянно происходит в кино. Эдгар защитил в Стэнфордском университете две диссертации (одну в области ракетостроения и одну по философии), он говорит на шести языках, у него черный пояс по карате, а в свободное время он пишет детективы, которые становятся бестселлерами. Тем не менее, когда нервный незнакомец, затаив дыхание, просит его перевести из Мехико в Эль-Пасо[13] плотно запечатанный пакет, он мгновенно соглашается, не раздумывая ни секунды. Потому что, если Эдгара не арестуют на границе, третья глава лопнет, как мыльный пузырь.

Боритесь с этим искушением. Слушайте своих героев, они умоляют вас придумать правдоподобную причину для каждого совершенного действия, каждой реакции, каждого произнесенного слова и каждого воспоминания, неожиданно возникшего у них в голове и меняющего точку зрения на ситуацию. Именно это делают для вашего читателя правильно написанные предчувствия, воспоминания и побочные сюжетные линии. Читатели с удовольствием следуют этими, казалось бы, окольными путями, потому что из своих собственных воспоминаний знают, что там часто можно наткнуться на мудрость, которую нельзя проигнорировать.

Глава 11: основные идеи

Все ли побочные сюжетные линии оказывают на героя влияние, внешнее или внутреннее, пока он решает главный вопрос вашей истории? Читатели не хотят читать побочные сюжеты только потому, что они интересные, поэтичные или дают отдохнуть от напряженных событий в главной сюжетной линии. Хотя они могут соединять в себе все это, читатели ожидают, что прежде всего они написаны по определенной причине. Так что спросите себя: даже если эта линия сильно отклоняется от главной, насколько она влияет на достижение главным героем его цели? Какую особую информацию, необходимую для правильного понимания того, что происходит с главным героем, она предоставляет читателю?

Когда вы переключаетесь на побочный сюжет или воспоминание, чувствует ли читатель, почему это необходимо именно сейчас? Убедитесь, что логика видна не только вам, но и другим людям. Когда вы отрываетесь от главного сюжета, вам нужно, чтобы читатель следовал за вами с удовольствием, а не с воплями и упираясь изо всех сил.

Когда вы возвращаетесь к главному сюжету, начинает ли ваш читатель смотреть на нее свежим взглядом? Вам нужно, чтобы он вернулся к главному сюжету с таким чувством, как будто он посмотрел на ситуацию под другим углом и по-новому теперь понимает все происходящее.

Когда герой делает что-то ему несвойственное, вы должны создать соответствующее предчувствие. Убедитесь, что всю дорогу вы давали читателю верные подсказки, чтобы его реакция была «Ага!», а не «Подождите-ка!».

Вы предоставили читателю достаточное количество информации для понимания происходящего, чтобы никакие действия или слова персонажа не оставляли у него ощущения, что он что-то пропустил? Нельзя, чтобы вашему читателю приходилось буксовать, пытаясь выяснить, что именно он пропустил, а потом – упаси боже – пролистывать всю книгу в поисках упущенной информации.