Александр Вихрев „КРОКОДИЛ“ НА МАГНИТКЕ
Александр Вихрев
„КРОКОДИЛ“ НА МАГНИТКЕ
Заместитель главного редактора журнала „Крокодил“.
ШЕФЫ
В 1930 году по просьбе общественных организаций Магнитостроя редакция журнала «Крокодил» взяла шефство над этим гигантом индустрии первых пятилеток. Работа сменных бригад, состоящих из литераторов и художников-карикатуристов, продолжалась непрерывно в течение года. В журнале заняла почетное место постоянная рубрика: «На подшефном «Крокодилу» Магнитострое».
Крокодильским вилам не приходилось ржаветь без дела. Многим наркоматам, главкам и ведомствам попало по заслугам. Доставалось и местным организациям, не уделявшим должного внимания комбинату. Подбор кадров, питание, снабжение, жилье для рабочих, медицинское обслуживание, работа почты и железной дороги… Затем настала очередь заводов-поставщиков, которые далеко не всегда хорошо и аккуратно выполняли заказы Магнитки.
Шефская работа «Крокодила», протекавшая в годы первых пятилеток на строительных площадках индустриальных гигантов страны, вновь развернулась в послевоенный период; продолжается она и по сегодняшний день. Однако можно смело утверждать, что по размаху, напряженности и многообразию форм шефства именно Магнитострой стал «звездным часом» в истории массовой работы «Крокодила». Рабочий и творческий союз между крупнейшей стройкой и популярнейшим журналом явился не только принципиально новой формой вторжения в жизнь нового типа сатирического издания, но и живым воплощением ленинского требования к нашей печати как к коллективному организатору масс, острейшему оружию партии в борьбе за социализм.
Своего рода предвестником шефства стало стихотворение Александра Безыменского, опубликованное в «Крокодиле» в 1929 году и занимавшее вместе с рисунком М. Храпковского целую страницу.
Металлистам Урала и Донбасса
Чугун
Дрожат станков тугие плечи
От гула доменных печей…
Нет в мире ничего страшней,
Чем страшный голод человечий!
Но если б голод был живым,
Он бы закрыл глаза мгновенно
И содрогнулся б перед ним —
Безумным голодом мартена!
Зовет завод:
— Мне стали надо!
Зовут станки:
— Нам сталь нужна!..
И, воя от глухой досады,
Зовут мартенные громады:
— Страна-а-а, страна-а-а!
Дай чууу-гууу-нааа!
Грохочут, задыхаясь, домны:
— Даю-у-у, даю-у-у, даю-у-у, даю-у-у!
Но хлеба нет, а рты огромны,
И страшно пасть в таком бою!..
Товарищ, дай мартенам хлеба!
Пускай в тебе, творце труда,
Чтоб б ты ни делал, где б ты ни был,
Не умолкает никогда
Призыв заводов: — Ста-али на-адо!
И крик станков: — Нам сталь нужна!
И, полный боли и досады,
Призыв мартеновской громады:
— Страна-аа, страна-аа!
Дай чугуна-ааа!
О том, как начиналось шефство «Крокодила» над Магнитостроем, вспоминает один из старейших сотрудников журнала Е. М. Весенин:
«21 июля 1930 года «Крокодил» и «Рабочая газета» опубликовали сообщение о том, что они принимают шефство над великой стройкой.
Закипела работа. Во всех центральных организациях, которые так или иначе были связаны со строительством Магнитки, были созданы «магнитогорские посты». Была выделена сквозная оперативно-газетная бригада, которая следила за ускоренной доставкой материалов и механизмов на стройку. Наиболее ответственные грузы сопровождали до Магнитки специальные корреспонденты «Крокодила». На заводах и фабриках страны, поставлявших оборудование Магнитке, создавались оперативные группы…
22-й номер журнала открывался полосой, объявлявшей о принятии шефства. Вот как она выглядела:
Из текста и из рисунка к нему — «Крокодил» поддевает на вилы нерадивого хозяйственника, лишь на словах обещающего «весьма срочно дать Магнитострою материалы» — недвусмысленно явствовало, в чем именно редакция видела главную задачу, основной смысл шефства: в решительной а беспощадной борьбе со всем тем что сдерживало темпы великой стройки, мешало развертыванию трудового энтузиазма строителей, затрудняло снабжение Магнитостроя всем необходимым. Таким образом, «Крокодил» с самого начала определил свое место и свою роль на стройке: это было место в рабочем строю это была роль не стороннего наблюдателя и даже не арбитра в отношениях между строителями и ведомствами, ответственными за снабжение Магнитки, а роль непримиримого защитника интересов стройки, борца против всего того, что этим интересам так или иначе противоречило. И этой своей линии журнал держался принципиально и последовательно до завершения шефской работы.
В номере была опубликована первая подборка материалов, посвященных подшефной стройке, «Стружки с Магнитостроя». Интересен здесь фельетон-памфлет Вас Лебедева-Кумача:
Перед Магнитною горою
Идет горячий жаркий бой:
Магнитострой куют герои,
Не позволяя бить отбой.
Но чтоб избегнуть поражений,
Чтоб пыл геройский не остыл, —
Бойцам всегда в пылу сражений
Дать помощь должен крепкий тыл.
Приказ о помощи получен,
Но… тыл погряз в своих делах.
Увы! Не все благополучно
В бюрократических тылах.
Депеша с фронта: «Шлите срочно
Десятки трудовых бригад!»
Но, как нарочно, очень прочно
Депешу прячет бюрократ.
— Чай, мы и сами тут с усами!
Чай, люди-то нужны и нам.
Людей пошлем, а после сами
Искать их будем тут и там?..
Нет! Пусть уж лучше обойдутся,
Пускай другой поищут путь.
Авось, работники найдутся.
Небось, построят как-нибудь!
Кричит депеша: «Шлите трубы.
Мы — без воды. Грозит беда!»
А бюрократ, поджавши губы:
— Зачем им, собственно, вода?
Не трудно трубы дать в два счета, —
Излишек труб солидный есть.
Но мы не сделали учета,
Нам трубы надобно учесть.
Сейчас учесть их невозможно:
Хозяйственный не кончен год.
Зачем спешить неосторожно?
Пускай постройка подождет!
То тут, то там, как по заказу,
Не устают «крутить вола»
Бюрократические фразы,
Головотяпские дела.
Пора активности домкратом
Перетряхнуть бумажный рой,
Чтоб не страдал под бюрократом
Стальной гигант — Магнитострой.
Пусть бюрократ кричит: — Не троньте! —
Мы тронем, сдвинем, повернем.
Пробьемся на магнитогорском фронте
Самокритическим огнем.
И точно глыбою гранитной,
Сметем препятствия с пути…
Победа при горе Магнитной
Должна в историю войти!
Организатором и душой (всего дела был тогдашний ответственный редактор «Крокодила» Михаил Захарович Мануильский.
В беседе с М. З. Мануильским, которая состоялась незадолго до начала шефства над Магнитостроем, Алексей Максимович Горький говорил: «Самое лучшее, что есть в журнале, — это фактический материал. Чувствуется, что в редакции любят читательские письма и умеют над ними работать. Это самый большой комплимент, который можно сделать массовому изданию. Молодцы, прямо говорю — молодцы!.. Мне кажется, что вам следует больше внимания сосредоточить на темах, связанных с новой моралью советского общества, на всех уродствах нашего быта, на пережитках в сознании, которые ликвидировать гораздо труднее, чем перестроить экономику. Эти темы должны стать вашей подлинной стихией… Существует всеядный юмор вне времени и пространства, перекочевавший к нам из дореволюционных и заграничных буржуазных журналов. Зачем нам такой оглупляющий юмор, когда издеваются, к примеру, над человеком, провалившимся в люк или случайно облитым водой с ног до головы? Я уже не говорю о так называемом «тещином юморе», под которым подразумеваю весь комплекс обывательских, скудоумных и ублюдочных острот. От этого дурно пахнущего наследства надо держаться подальше, а брать больше из нашего быта, из окружающей действительности. По-настоящему смешного здесь уйма. Надо только уметь подметить, услышать это смешное. И кому же не смеяться, как людям страны Советов, ставшим хозяевами жизни, уверенными в своем будущем?..»
Без сомнения, эти горьковские указания и напутствия также были «приняты на вооружение» крокодильцами, работавшими на Магнитострое.
КОГДА СЛОВО И ШТРИХ — ОРУЖИЕ
Ответственным секретарем, о выезде которого на Магнитку сообщал в № 28 «Крокодил», был тогда Л. Д. Митницкий. Он возглавил первую выездную бригаду редакции на стройке и был одним из активнейших магнитостроевцав вплоть до окончания шефства; ему и следует сейчас предоставить слово.
«Первые посланцы журнала приехали со «щупом» и вскоре обнаружили «аномалии» у горы Магнитной. Ясное дело, в корреспонденциях мы подчеркивали, что Магнитострой — это гигант советской индустрии. Но мы также подчеркивали, что гиганту требуются не только ура-описания и ура-заверения, но и гигантское, главным образом, деловое внимание.
Писали, к примеру, наши спецкоры с Магнитки, что наряду с новехонькими, блистающими свежей лакировкой резолюциями и гастролями лихих артистических бригад, сюда для подъездных путей доставляют рельсы образца 1877 года. В реляциях фельетонистов отмечалось, что на сопроводительных документах к присылаемым на стройку негодным материалам (этим самым рельсам, железному лому под видом металлоконструкций, битому кирпичу и так далее) сияли буковками самые горячие пожелания строительству счастливого пути и плавания «к берегам Индустрии».
Выходили в свет наши приложения к газете «Магнитогорский рабочий» — «Крокодил на Магнитострое», «Крокодил в Магнитогорске».
Шефство над Магниткой было нелегким для нас, крокодильцев, делом: знать ты должен и ежедневную сводку плавки и вообще во всем быть в курсе, знать все и всех.
А вот однажды, когда замыкали плотину и на торжество собирали весь корреспондентский корпус, — нас, крокодильцев, не позвали.
— Почему? — спрашиваем распорядителей.
— Как почему? Ведь отмечается достижение, а вы…
— А мы, значит, против достижений? Так вы понимаете цели нашей сатиры? Нас что — Херст-старший из Нью-Йорка сюда прислал?!.
Распорядители почесали переносицы, переглянулись и… пригласили посланцев «Крокодила» на торжество по случаю «достижения…»
Воспоминания эти хорошо передают дух бескомпромиссного и, можно сказать, неистового отрицания всяческой бесхозяйственности, показухи, беспринципности, волокиты. Это крутое, горячее, глубоко личное отношение ко всему, что происходило на стройке, естественным образом обостряло и критический «запал» крокодильцев. Помимо «шефских приложений» к «Магнитогорскому рабочему», они выпускали на месте листовки и плакаты, выступали на рабочих собраниях, не забывая в то же время готовить очередные «порции» и для самого журнала. К примеру:
БЕДНАЯ ЗАЛОЖНИЦА
На Магнитострое хромает строительство бань и дезокамер для рабочих.
Здравотделы — скажем вкратце —
На рекордной высоте:
Вмиг развесили плакатцы
О культурной чистоте.
Сделав лозунги нахрапом,
Грязь обрекши на позор,
Саннадзор залился храпом,
Превратившись в СОНнадзор!
Здесь не надо многословья,
Все здесь ясно, как в кино:
Чистоту — «ЗАЛОГ здоровья» —
Заложили под сукно!
Д. Кондрат
ФРУКТЫ
Несмотря на ряд заверений и заключенных договоров, снабжение Магнитогорска овощами и фруктами отвратительно. Коопорганизации Узбекистана плохо раскачиваются.
…Капустки бы!
А плохо, что ли, — лук-то?
Несется стон у нас в краю…
Эх, отыскать бы этих фруктов,
Что фруктов стройке не дают!
Р. Роман
Блестящим образцом сатирической публицистики, органично соединяющей большевистскую страстность, непримиримость ко всяческому головотяпству с глубоко оптимистичным, взволнованно-радостным ощущением победного марша строителей нового мира и окрашенной теплым, добрым юмором, можно бы назвать фельетон-корреспонденцию Валентина Катаева в № 14—15 «Крокодила» за 1931 год «На голом месте…»
«Полтора года назад тут еще было абсолютно голое место»…
Именно этими знаменитыми словами начинаются почти все очерки о Магнитогорске. Когда я уезжал из Магнитогорска, мои магнитогорские друзья сухо предупредили меня на вокзале:
— Имей в виду, напишешь: «Полтора года назад тут еще было абсолютно голое место», — и твоя карьера как писателя и человека безвозвратно погибла.
— Ладно. Не погибну, — сказал я друзьям, и поезд тронулся.
* * *
Кстати, о магнитогорском вокзале.
Полтора года назад на месте магнитогорского вокзала было еще абсолютно голое ме…
Извиняюсь!..
Голого места не было. И полтора года назад не было. Вообще ничего не было.
Магнитогорский вокзал при всем моем глубоком уважении к советскому транспорту не может быть отнесен к чудесам строительной техники.
Нельзя сказать, чтобы он мог успешно конкурировать по красоте и великолепию с лучшими мировыми вокзалами. Больше того. Даже скромный кунцевский вокзал в сравнении с магнитогорским может показаться шедевром вокзальной архитектуры.
Магнитогорский вокзал представляет собой три вышедших из употребления железнодорожных вагона, уютно разукрашенных соответствующими надписями.
Но не в этом ли его прелесть?
Он как бы является скромным символом общего строительного движения. Вокзал, дескать, — и тот на колесах.
Между прочим, про магнитогорский вокзал комсомольцы сложили такую частушку:
В наших транспортных вопросах
Есть один большой вопрос.
Наш вокзальчик — на колесах,
Только транспорт… без колес…
* * *
Полтора года наза…
Виноват!
Не полтора года назад, а двенадцать часов назад! Таковы магнитогорские темпы.
Раннее утро Первого мая. Просыпаюсь в номере гостиницы (полтора года назад на месте гостиницы было абсолютно го… Ох, извиняюсь!..). Мой товарищ по номеру, магнитогорский старожил, стоит перед широким итальянским окном и пожимает плечами. Чем удивлен мой товарищ? В окно виден широкий строительный пейзаж. Экскаваторы. Тепляки. Фундаменты, подъемные краны.
— Н… нич… черта не понимаю… Гм… Хоть зарежь…
— Да в чем дело?
— Как это в чем дело? Видите?
— Пейзаж вижу.
— Пейзаж… Гм… А посреди пейзажа?
— А посреди пейзажа — большая труба.
— Большая труба?
— Ну да. Большая труба. А что?
— А ничего. Поздравляю вас! Мы оба сошли с ума и галлюцинируем. Здесь не может быть трубы. Вчера здесь ее не было.
— И тем не менее — труба. Большая железная труба. Вышиной в два порядочных дома.
— Позвольте… Ведь сегодня Первое мая. Понимаю. Понимаю. Это — первомайские штучки. Макет трубы. Не иначе. Уф! Гора с плеч!
Но каково же наше удивление, когда оказывается, что труба — не первомайский макет, а действительная, всамделишная, настоящая труба.
Ее поставили в ударном штурмовом порядке в течение о д н о й н о ч и.
— Испортили пейзаж, черти, — печально бормочет мой товарищ. — Вчера я его снимал, а сегодня снимок устарел. Никак за темпами не угонишься.
Однако эпизод с трубой — мелочь.
История с озером куда грандиозней.
В двух словах. Была крошечная речка. Курица вброд проходила. А для доменных печей необходимо воды примерно вдвое больше, чем для всей Москвы. Где же взять? В ударном порядке в 73 дня перегородили речку километровой плотиной и сделали «озеро площадью в 15 квадратных километров». Пришли кулаки из соседней станицы, посмотрели: где речка? Нет речки!
— Караул! Большевики последнюю речку у людей украли! Ограбили!
— А озеро вас не устраивает? — спросили комсомольцы и дружно запели:
Нету речки, и отлично!
Вот где наши козыри!
Не в ручье единоличном,
А в коллективном озере.
* * *
Теперь насчет магнитогорской кооперации.
Еще полтора года назад на месте магнитогорской кооперации было абсолютно голое мес…
Ах, черт! Виноват. Ну действительно было голое место. Собственно и сейчас гол…
Опять!.. Я извиняюсь. Место не было голое. И сейчас не голое… Наоборот. Магнитогорская кооперация работает мощными толчками, так сказать, периодами.
Был, например, недавно так называемый апельсиновый период. Магнитогорск задыхался от обилия апельсинов. Магнитогорск был превращен в Сорренто. А кооперация все крыла и крыла апельсинами, пока население не взмолилось:
— Довольно!
И апельсинный шквал утих так же внезапно, как и начался.
Но зато начались так называемые икорные заносы. Паюсную икру ели все. Даже местные тихие, маленькие, похожие на мышей лошадки с отвращением отворачивались от соблазнительного деликатеса.
Население снова взмолилось:
— Довольно икры!
Икра схлынула. Но зато начался буран кофе-мокко.
И так далее.
* * *
Сейчас в Магнитогорске 85 000 человек.
А полтора года назад здесь было голое место.
Да, да! Опять! Именно голое место.
Было голое место, а теперь — город.
Пусть я погибну как писатель и человек, но факт.
— На голом месте большевики строят мировой гигант.
И построят. Будьте уверены!
Шефство над Магнитостроем было и для подшефных, и для редакции «Крокодила», так сказать, обоюдополезным и взаимовыгодным делом. Сатирическая критика центральных ведомств и учреждений, которые своей нерасторопностью подчас сдерживали темпы работ, всякого рода упущений на самих стройках многократно усиливала и подкрепляла контроль партийных и общественных организаций на местах, облегчала «расшивание» узких мест, содействовала ускорению поставок, улучшению бытовых условий рабочих и т. д. и т. п. С другой стороны, повседневное участие в живой практике хозяйствования, личное знакомство «из первых рук» с жизнью, бытом, запросами, настроениями рабочей массы, со специалистами и командирами производства всех рангов, с техническими, экономическими, административными проблемами и т. д. обогащали сатириков «Крокодила» бесценным опытом, знаниями, глубоким пониманием и ощущением всего своеобразия данного этапа социалистического строительства. А это, в свою очередь, не могло не сказаться н а в с е м характере и облике «Крокодила», — журнал все более прицельно, умело, компетентно вел «огонь», все более набирал силу как подлинно массовое, народное издание.
Образно говоря, «Крокодил» наточил свои вилы на оселке, которым стала гора Магнитная.
САМЫЙ ДОРОГОЙ ПОДАРОК
В редакции «Крокодила» стоит большой застекленный шкаф, заполненный памятными подарками от коллег — братских сатирических журналов союзных и автономных республик, стран социализма, от подшефных предприятий, иностранных гостей, от рядовых читателей журнала…
Посверкивают грани хрусталя, белеют тарелки с уникальной росписью, тускло, словно изнутри, светится янтарь… А на стенах — ковры ручной работы, с вытканными словами привета юбиляру. Юбиляру — ибо большая часть этих подарков была преподнесена «Крокодилу» к его пятидесятилетию в 1972 году.
А первый свой юбилей наш «вилоносец» справил в жаркие июньские дни 1932 года. Журнал подошел к своему десятилетию уверенным и твердым шагом: его популярность ширилась буквально с каждым днем, лучшие писатели, поэты, журналисты считали за честь увидеть свое имя на его страницах, его важнейшие критические выступления приобретали не только всесоюзную, но и мировую известность, а тираж его достиг неслыханной для того времени цифры — 500 000 экземпляров.
Накануне юбилея в журнале был опубликован своего рода отчет в стихах о массовой работе «крокоров» (крокодильских корреспондентов) на ударных стройках пятилетки — «Сатира на стройке».
Заканчивался он так:
На всех фронтах гремело наше слово,
Бойцам, строителям давая новый пыл.
На страх врагам, на помощь нам основан
Журнал сатиры большевистской «Крокодил».
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Не слов смешных причудливой игрою
Он тешил обывательский живот, —
Он принял шефство над Магнитостроем
И рапорт партии и классу — вот:
Растет гигант под старою горою,
И скоро грянет весть со всех трибун,
Что выплавлен Магнитостроем
Наш социалистический чугун.
И будет нам наградою огромной
Сознанье: — Да! Мы дрались тут!
В руду, и в кокс,
и в ток,
и в домны
Вложили мы свой стих,
свой жар,
свой труд!
К своему десятилетию журнал получил теплые приветственные послания и телеграммы от Магнитогорского горкома партии, газеты «Магнитогорский рабочий», от костромской Магнитостроя. В телеграмме от постройкома, в частности, говорилось:
«Крокодил» — первый и единственный журнал действительно массовой, политической, большевистской заостренной сатиры. «Крокодил», шефствуя над Магнитостроем, шел нога в ногу с ударниками строительства, крепко поддевая на острые вилы всех врагов нашей великой стройки, всякого рода оппортунистов, бюрократов всех мастей и рангов, вредителей, рвачей, летунов, гастролеров, прогульщиков и лодырей… Десять лет работы и борьбы «Крокодила» — это знаменательная веха на пути создания и развития подлинно большевистской целеустремленной сатиры…»
На юбилей журнала приехала « делегация магнитостроевцев. Она-то и вручила М. З. Мануильскому самый дорогой для редакции подарок: фигуру юбиляра, отлитую из первого чугуна Магнитогорского металлургического комбината, с такой дарственной надписью:
«ШЕФУ МАГНИТОСТРОЯ ТОВ. «КРОКОДИЛУ» В ДЕНЬ ЕГО ДЕСЯТИЛЕТИЯ ОТ 60 ТЫСЯЧ УДАРНИКОВ».
Был этот подарок самым дорогим прежде всего, конечно, для тех крокодильцев, которые сами покипели в магнитостроевской «буче, боевой, кипучей», а также и для тех, кто, хотя и не выезжал на стройку, но тоже писал о Магнитке, обеспечивая регулярный выпуск шефских материалов на страницах журнала. И сейчас, в эти дни, когда магнитостроевцы вспоминают славные имена своих первостроителей, мы с уважением и благодарностью можем назвать здесь и тех, кто помогал им своим пером публициста или карандашом художника: И. Абрамский, П. Белянин, Я. Бельский, Е. Весенин, Ю. Ганф, Л. Генч, В. Голоскер, В. Гранов, М. Данилов, С. Дорофеев, К. Елисеев, В. Катаев, А. Каюров, В. Лебедев-Кумач, А. Малинов, Д. Мельников, Л. Митницкий, Р. Роман, К. Ротов. А. Стоврацкий, М. Храпковский.
Как не вспомнить сегодня и о десятках, сотнях ударников-рабкоров, которые бескорыстно, честно, по-рабочему основательно и деловито помогали крокодильцам добывать и проверять факты, прощупывать пульс гигантской стройки одновременно на всех ее участках, подсказывать им самые важные, самые острые в данный момент темы для сатирической атаки!