Дмитрий Лекух. Мы к вам приедем…
Дмитрий Лекух. Мы к вам приедем…
«Ad Marginem», Москва
Данила – сын обеспеченных родителей, студент журфака, стритрейсер и фанат «Спартака», уже постоявший год в фестлайне и теперь собирающийся «пробить золотой выезд». Это значит, что на протяжении целого сезона ты должен скататься на все выездные матчи своей команды – хоть в Лондон, хоть в Махачкалу; дорого и опасно, зато хороший композиционный каркас для романа о молодом человеке, разбирающемся с тем, как устроены страна и мир, – и восполняющем, как водится, дефицит духовности. Роман состоит из алкогольных бесед, отчетов о путешествиях, пацанских шуток (много пива, мочи, кокаина и крови) и, главное, историй о случаях рукоприкладства. Старшие наставники Данилы – хулиганы-бизнесмены Али и Гарри – дают понять ему, что до насилия тоже нужно дорасти, как до классической музыки или вкуса тонких вин. Склонность к насилию – признак пассионарности; народы, отказывающиеся от агресссии, вырождаются. Фанаты-траблмейкеры несут «бремя белых», обеспечивая должный уровень пассионарности не просто в своем клубе, но и в нации целиком – потому что страну свою воспринимают как любимый клуб, а не как условную (общественную) единицу. После всего этого соловья футбольной субкультуры Лекуха трудно было не назвать «русским Дуги Бримсоном» – но ярлык неточный: у Бримсона «кэшлс» – эксцентрики, канализирующие через насилие свою дурную энергию. Для лекуховских русских – наоборот: осуществлять насилие – способ копить энергию.
На протяжении романа Данила учится пить это тонкое вино, становится гурманом насилия и приходит к воодушевляющим его самого выводам: «Выходит… мы – фанаты, „кэшлс“, „хардкор“, проклятые фашиствующие ублюдки и подонки со дна „современного цивилизованного общества“ – со всей нашей агрессией и прочей лабудой – вовсе и никакие не маргиналы, так? А совсем даже и наоборот?»
Лекуховский спартаковский хулиган – не менее адекватная версия «героя нашего времени», чем прилепинский нацбол, минаевский менеджер-духлесс и пелевинский вампир.
Роман оформлен как методичка для спартаковских боевиков, и зря: неправильно загонять этот текст в резервацию для внутреннего потребления. Во-первых, футбол – скорее повод, чем причина высказывания, во-вторых, это любопытный посторонним литературный артефакт. Конечно, никто не ждет, чтобы книга о спартаковских хулиганах выглядела как проза Михаила Шишкина или Алана Черчесова; но «Мы к вам приедем…» – такая же адекватная версия «героя нашего времени», как прилепинский нацбол, минаевский менеджер-духлесс и пелевинский вампир. Чисто языковые достоинства этой прозы невелики (скорее она лишена очевидных недостатков), но она, несомненно, обладает индивидуальным стилем, энергией, упругостью, мускулами; и, если устроить Лекуху дерби внутри даже и «Ad Marginem», у него хороший шанс перекричать какую-нибудь другую трибуну.
Роман сильно проигрывает от того, что из него не вырезали одну, а то даже и две выбивающиеся из «золотовыездного» сюжета линии: про журналистскую деятельность героя и, пожалуй, про отношения с лондонской девушкой Лидой. Неясно, зачем было располовинивать старшего героя на Али и Гарри – все равно они так до конца и путаются.
Жалко, наконец, что автор не дотянул своего героя до последнего матча «золотого выезда» и вышиб его слишком рано.
Для читателя небезынтересно будет узнать, что Лекух и Данила – далеко не одно и то же. Этот русский Бримсон вдвое старше своего недоросля; таким образом, мнимая исповедь юноши – на самом деле беллетризованный учебник жизни. И не обязательно ненавидеть «Зенит», прятать подбородок в красно-белом шарфе и верить в то, что «там, где мы, всегда праздник», чтобы найти там несколько полезных параграфов.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКЧитайте также
Дмитрий Колодан Сбой системы
Дмитрий Колодан Сбой системы — Тут дело в волшебстве, — сказал Сандерс. Он щелкнул кольцом пивной банки и отпрянул, когда сквозь щель, шипя, поползли хлопья пены. — Вот дрянь…После Мелвин не мог сказать, когда началась эта история — в тот субботний вечер в конце августа
Дмитрий Володихин Милая
Дмитрий Володихин Милая 2108 годБорт экстрим-корвета «Мармелад»Мисс Ди, 24
Дмитрий Володихин ТУТ, НА ГЛУБИНЕ
Дмитрий Володихин ТУТ, НА ГЛУБИНЕ Какое все-таки неудобство, что в зданиях судов нет душевых комнат. Чертовски неудобно. Меньшову пришлось потратить полтора часа, добираясь до ближайшего доступного душа — у себя в квартире. Приличный клиент: заплатил сразу же. Впрочем, он
Дмитрий Колосов (Дж. Коуль) ЧЕРВЯЧОК
Дмитрий Колосов (Дж. Коуль) ЧЕРВЯЧОК Пещера была наполнена сумраком, сыростью и гнилостной вонью — именно так и должно пахнуть логово дракона. Рыцарь слез с коня и пристально всмотрелся в темноту, наполненную бесконечностью и безмолвием. И еще — опасностью, сочащейся
ВОЛОДИХИН Дмитрий Михайлович
ВОЛОДИХИН Дмитрий Михайлович Писатель, критик, историк Дмитрий Володихин родился в 1969 году в Москве. Окончил исторический факультет МГУ и аспирантуру; кандидат наук, преподает на истфаке МГУ, параллельно занимаясь издательской деятельностью. Автор монографий по истории
Дмитрий Борисович Кедрин
Дмитрий Борисович Кедрин Русский поэт первой половины нашего столетия Д. Б. Кедрин известен вам своей балладой «Зодчие». Этого поэта всегда волновали образы безымянных тружеников, создающих величественные памятники человеческой культуры. В маленькой поэме «Пирамида»
ПРЕДИСЛОВИЕ (Дмитрий Набоков)
ПРЕДИСЛОВИЕ (Дмитрий Набоков) Лекции «Трагедия трагедии» и «Ремесло драматурга» были написаны для курса драматургического мастерства, который Набоков читал в Стэнфорде летом 1941 года. В Америку мы прибыли в мае 1940-го, и, если не считать отдельных выступлений там или здесь
Дмитрий Авалиани: словесная акробатика
Дмитрий Авалиани: словесная акробатика Дивит нас антивид Дмитрий Авалиани Поэзия Дмитрия Авалиани[514] многообразна. У него есть вполне традиционные замечательные стихи — и лирические, и философские, есть множество разнообразных экспериментов в области комбинаторной и
Дмитрий Быков. ЖД
Дмитрий Быков. ЖД «Геликон Плюс», Санкт-Петербург; «Вагриус», Москва Роман ждали будто мессию. Предтечей предусмотрительно выступил сам Быков, пару лет назад опубликовавший свои «Философические письма», где излагал некую экстравагантную историческую теорию, из тех, что
Дмитрий Самозванец как историческое лицо
Дмитрий Самозванец как историческое лицо Рассматривая сочинения наиболее авторитетных в XIX веке историков — Н. Карамзина, С. Соловьева и Н. Костомарова (а надобно заметить, вряд ли кто в веке XX их превзошел по авторитетности, своеобразию, слогу и тщательности мысли) — с
Дмитрий Самозванец в русской драматургии
Дмитрий Самозванец в русской драматургии Ключевое событие Смутного времени — появление на арене истории мнимого сына Иоанна Грозного — творчески взволновало многих русских литераторов.И не только русских. Несколькими годами спустя после гибели Самозванца Лопе де
Дмитрий Борисович Кедрин
Дмитрий Борисович Кедрин Зодчие Как побил государь Золотую Орду[80] под Казанью, Указал на подворье свое Приходить мастерам. И велел благодетель, — Гласит летописца сказанье, — В память оной победы Да выстроят каменный храм. И к нему привели Флорентийцев, И немцев, И
Дмитрий Борисович Кедрин
Дмитрий Борисович Кедрин Князь Василько Ростовский Ужель встречать в воротах С поклонами беду?.. На Сицкое болото[121] Батый привел орду. От крови человечьей Подтаяла река, Кипит лихая сеча У княжья городка. Врагам на тын[122] по доскам Взобраться нелегко: Отважен князь