Джоди Пиколт

Джоди Пиколт

Почему я пишу

Я пишу, потому что не могу не писать. Спросите моего мужа. Если у меня в голове вертится идея и я не могу сразу сесть за стол, чтобы начать писать, она отравляет мое существование до такой степени, что даже не могу поддерживать простую беседу в дружеской компании.

Когда я активно пишу и нахожусь в гуще событий, которые описываю в своей книге, я забываю обо всем на свете, сидя в своем кабинете в мансарде. Я не могу спуститься к ужину, пока не закончу начатый эпизод; очень часто одна сцена растягивается на две или три.

Помимо страстного желания писать, которое только усиливается, если у меня нет возможности этим заниматься, я пишу, потому что это способ найти ответы на ситуации, которые я не понимаю.

Процесс написания книги дает мне тот же опыт, что и чтение — читателям, по крайней мере я надеюсь на это. Он заставляет меня, разобравшись во многих мнениях, приходить к однозначному выводу. Иногда я могу пересмотреть свою точку зрения, но чаще всего моя работа дает мне четкое понимание собственной правоты.

На велосипеде вниз с холма

Ощущения, которые я испытываю во время работы, меняются ежедневно и даже ежечасно.

Иногда это похоже на езду на велосипеде вниз с холма, с развевающим волосы ветром и поднятыми вверх руками. Но бывают моменты, когда процесс сочинения воспринимается как медленное передвижение по вязкой сплошной грязи, покрывавшей дороги после урагана «Айрин».

Я всегда рассматривала сочинительство как работу, которую я очень люблю делать; это чувство заставляет меня садиться в рабочее кресло даже тогда, когда у меня нет особой причины.

Иногда это волшебно. Кажется, что герои дышат и живут самостоятельною. Я отчетливо слышу их голоса в голове. Вот почему я всегда называю писательство «успешной шизофренией»: мне платят за то, чтобы я слышала эти голоса. Но в определенный момент в любой книге происходит что-то, чего я не планировала, и это как раз тот кусок головоломки, которого не хватает в истории, — элемент, который связывает воедино все нити сюжета.

Кажется, мои герои сами выбирают свой путь. У них есть намерения, о которых я не могу знать до тех пор, пока разговор или сюжет не начнет прокладывать тропинку на печатной странице. И хотя я знаю конец своих книг еще до того, как напишу первое слово, я часто обнаруживаю на середине пути, пока добираюсь из пункта А в пункт Я, множество приятных сюрпризов.

Меня часто спрашивают, плачу ли я, когда пишу. Конечно, плачу! Есть сцены, особенно между матерями и детьми, когда я рыдаю на клавиатуре. Я знаю персонажей лучше, чем любого реального человека в своей жизни, и все потому, что я вкладываю в них огромную часть своей души.

Когда я пишу, то физически ощущаю свои годы. Я пишу уже на протяжении двадцати лет, и, как у каждого писателя, у меня воспаление тканей сухожилий. День хорошей работы означает очень тяжелый день для моей руки или плеча. Я напоминаю себе, что это очень болезненная проблема.

Помните меня?

Я окончила Принстон со степенью по литературному творчеству и английскому языку. Многие из моих одноклассников, как и я сама, получили пробные письма от литературных агентов из больших агентств: William Morris, САА. Я послала всем свою дипломную работу — роман, о котором я точно знаю, что ни одна живая душа его не прочитает, — и никого не заинтересовала.

Поскольку я никогда в жизни не встречала человека, который на самом деле стал бы хорошим писателем, у меня был запасной план. Когда я окончила Принстон, у меня была работа на Уолл-стрит, я писала проспекты с предложениями о покупке облигаций для S&P и Moody’s. Я ее ненавидела. Ненавидела! Я работала девяносто часов в неделю, и в один прекрасный момент поняла, что написала более тысячи страниц о компании, изготавливающей автомобили Fiat.

Когда в октябре 1987 года рухнула фондовая биржа, я была счастлива, поскольку знала, что меня уволят, и меня уволили. На выходное пособие я купила машину и переехала в Массачусетс, где жил мой парень; там я нашла работу редактора учебников.

Каждый день я приходила на работу к десяти утра, плотно закрывала дверь в своем кабинете, изображая бурную деятельность. Однако я писала свой второй роман. На протяжении следующих двух лет я работала редактором учебников, учителем художественного творчества в частной школе и рекламным копирайтером. Я получила степень магистра по педагогике в Гарварде. Преподавала английский язык в восьмом классе средней школы, потом вышла замуж и забеременела.

В течение этого времени я продолжала предлагать свой роман агентам, выбирая их имена в списках Literary Marketplace. Все отвечали отказом, некоторые делали это весьма красноречиво. Наконец, одна женщина согласилась. Она только открыла свое собственное агентство и никогда никого не представляла, но решила, что может представлять меня. Я согласилась, и она продала мою первую книгу за три месяца. Это было двадцать лет назад, и она до сих пор мой агент.

После того как мои книги стали попадать в список New York Times, мне позвонил очень важный литературный агент из Нью-Йорка. Она хотела поговорить со мной о дальнейшем сотрудничестве, для этого я должна была прилететь в Нью-Йорк. Я вежливо отказалась, сказав, что не намерена уходить от своего агента. Эта большая шишка, конечно, не помнила, что была первым агентом, ответившим мне отказом.

Хотя к двадцати трем годам мои работы публиковали, я и близко не зарабатывала хороших денег, чтобы обеспечивать себя, не говоря уже о моей семье. Число моих читателей росло, но делало это очень медленно. Я не за ночь стала знаменитым писателем — совсем нет. Я стала кормильцем в семье только в 2004 году, когда версия «Ангела для сестры» в обложке была продана тиражом, достаточным, чтобы люди начали узнавать мое имя.

Время Home Depot[40]

Я пережила тяжелое время, когда осознала, что почти достигла своей цели. Я опубликовала несколько книг, но все еще не добилась окончательного успеха.

Многие писатели считают, что контракт с издательством сродни святому Граалю, но это не так. Наивно думать, что издательство, когда книга выйдет из печати, возьмет на себя рекламную кампанию. Если вы новый автор, наиболее вероятно, что оно не будет этого делать. Придется самому прикладывать усилия: искать книжные клубы, с которыми можно договориться; ходить на книжные ярмарки; устраивать встречи с читателями и раздачей автографов в книжных магазинах и библиотеках — делать все, чтобы о вас говорили. Более вероятно, что издательство обратит внимание на вашу книгу лишь в том случае, если она словно по волшебству начнет продаваться. Может быть, тогда они вложат в рекламу деньги. Это порочный круг.

Вот почему я была в унынии. У меня уже было трое маленьких детей и несколько изданных книг, но я все еще думала над тем, чтобы получить работу в Home Depot, чтобы содержать семью.

Контракт на фильм не всегда соответствует обещанному

Другим временем, полным нервного напряжения, стал период съемок фильма, основанного на моей книге «Ангел для сестры».

Я объяснила кинокомпании, насколько важным был конец книги. Я получала письма он читателей, в которых они говорили, что из-за концовки они настойчиво рекомендовали эту книгу друзьям со словами: «Просто прочитай, чтобы мы могли обсудить». Кинокомпания попросила меня поговорить с режиссером, которого они планировали нанять, до того, как он подпишет контракт. Я объяснила ему причину своего беспокойства. Он сказал: «Да, это подходящий конец истории. Я не буду его менять, но, если по какой-либо причине мне придется это сделать, я вам объясню, почему, и скажу это сам».

В течение двух лет я помогала ему написать очень близкий к книге сценарий. Затем однажды я получила электронное письмо от моей поклонницы, которая работала в агентстве по подбору актеров. Она сказала, что листала сценарий и обнаружила, будто концовку изменили, и поинтересовалась, знала ли я об этом.

Вплоть до сегодняшнего дня режиссер так и не объяснил, почему он изменил конец истории, но из-за того, что он это сделал, фильм не так силен, как книга. Несомненно, те, кто его посмотрели, согласились со мной; фильм не добился кассового успеха.

Положительная сторона заключается в том, что я теперь требую в договоре с киношниками отдельной строчки, в которой было бы прописано, что мне предоставлен творческий контроль над сценарием. Этот негативный опыт убедил меня и доказал всем задействованным в кинопроцессе, что я знаю, о чем говорю.

Первый номер не обойдешь

Еще один замечательный момент в писательской работе, когда ты видишь своими глазами, что твоя книга возглавляет список бестселлеров New York Times. Со мной это происходило несколько раз, и это чувство никогда не устаревает. Каждый раз мне хочется ущипнуть себя со словами: «Ты только посмотри, чего я добилась». Когда я занимаю первое место, то знаю, что не только мама с друзьями покупают книгу. Я помню ту минуту, когда мой редактор позвонила и сообщила хорошие новости. Я писала бы книги и без этого, даже если никто никогда не покупал бы их, но так приятно знать, что люди меня читают.

Другой потрясающий момент — когда я организовывала вечер в доме Маргарет Митчелл в Атланте. «Унесенные ветром» — книга, благодаря которой я захотела стать писателем. Сидя столом, за которым она была написана, я испытывала настоящий трепет.

Сюрприз!

Я знаю, что многие писатели слушают музыку, когда пишут, но я не могу. Музыка — криптонит[41] для моей работы.

Возможно, вы также удивитесь, что я лично отвечаю на каждое письмо. У меня нет секретаря, а я получаю более двухсот писем в день.

Джоди Пиколт делится профессиональным опытом с коллегами

• Ходите на курсы для писателей. Там вы поймете, что такое взаимодействие, и научитесь писать на заказ.

• Нет волшебного приспособления, которое принесет вам успех. Если вы пишете потому, что хотите быть богатым, вы не туда попали. Пишите потому, что не можете не писать, или не пишите вообще.

• Пишите даже тогда, когда вам не хочется. Муза тут ни при чем, ее вообще не существует. Это усердная работа. Всегда можно отредактировать плохую страницу, но нельзя отредактировать пустой лист.

• Читайте. Это даст вам вдохновение писать так же хорошо, как авторам, работавшим до вас.