В. В. ИВАНОВ
В Кургане началась литературная деятельность известного советского писателя Всеволода Вячеславовича Иванова.
В. В. Иванов родился в 1895 г. в поселке Лебяжьем, Павлодарского края, Семипалатинской области, в семье сельского учителя. Мальчик окончил только сельскую школу, год проучился в низшем сельскохозяйственном училище, а с четырнадцати лет начались его хождения «по Руси» в поисках заработка.
После многолетних скитаний по Сибири и Уралу Вс. Иванов в начале 1915 г. пришел пешком из Челябинска в Курган и устроился наборщиком в типографию газеты «Курганский вестник». «Перед тем как остановиться в Кургане, — вспоминал Вс. Иванов, — мне довелось довольно долго странствовать по Сибири. Жил я и в поле, жил в ночлежных домах, в ярмарочных балаганах, в трущобах Омска, Екатеринбурга, Челябинска»[82].
Типография Кочешева, где работал Вс. Иванов, находилась по улице Береговой, в сыром подвале, в маленькие окна которого едва проникал свет. Условия труда были крайне тяжелыми. Грязные, оборванные, усталые наборщики за ничтожную плату целые дни проводили у наборных касс.
Несмотря на каторжные условия труда, Вс. Иванов много читал, особенно увлекаясь произведениями Горького. «Горький тогда для меня был, — отмечает писатель, — один светлый и радостный восторг, бесконечное удивление перед человеком, победителем природы»[83].
Огромный запас жизненных впечатлений требовал выхода, и юноша решает писать.
В конце 1915 г. в курганском еженедельнике «Народная газета» был напечатан первый рассказ Вс. Иванова «В святую ночь». Вслед за ним были написаны «Сны осени», «Рао», «Золото», «Ненависть», «Северное марево», «Нио», «Хромоногий», «Писатель», «Сын человеческий», «Сны Ермака», «Черт», «Над Ледовитым океаном», «На горе Иык», «Зеленое пламя», «Мысли, как цветы», «Чайник», «Две гранки», «Дед Антон», «Вертельщик Семен», «В зареве пожара» и другие. Рассказы публиковались преимущественно в петропавловских газетах «Степная речь», «Приишимье», частично в курганской «Народной газете».
Горька судьба Антона («Дед Антон»). Отдав сыну все имущество и сделав его купцом, старик был выгнан им из дому. Дальше кухни сын его не пускает, высылая в виде милости заплесневелую краюху.
Зачерствело сердце самодовольного сына-торгаша, равнодушно оно к судьбе старого больного отца. И тот идет от него к бедным и отзывчивым людям, неся в душе горькое чувство обиды на жизнь.
В надежде «на лошаденку деньги промыслить» пришел из деревни Семен Платонов («Вертельщик Семен»). В поисках работы он «совсем обнищал». Но однажды ему повезло: из двух десятков толпившихся у ворот типографии безработных выбрали и поставили вертельщиком его.
Услужлив и трудолюбив Семен, но вместе с тем робок и жалок. Глаза его всегда смотрят «пугливо, трусливо и грустно». С товарищами по работе он как-то не сошелся. Когда от него потребовали поставить магарыч, как это полагается после первой получки, Семен замялся: «Я-то ничо, да шибко деньжонками прослаб…». С этого начались неприятности: на ногу ему «случайно» уронили тяжелую плиту, прищемили в дверях руку, побили в глухом переулке…
В довершение ко всему его выбросили из саней, когда на рождестве он поехал со знакомым вертельщиком в деревню. Семен обморозил руки и ноги. А когда поправился и пришел на работу, оказалось, что он уже не нужен.
«Как же теперь, значит… — мямлил Семен.
Конторщик что-то фыркнул и занялся своим делом».
В рассказе зримо встает прошлая жизнь, с ее равнодушием к судьбе простого человека.
Гневным протестом против бесчеловечных условий жизни звучит рассказ «В зареве пожара».
В полутемной каморке сапожника Лаврентия ютится с тремя детьми солдатка Марья. Страшная нищета и бедность окружают ее. «Как-то особенно сильно бедной и жалкой кажется эта каморка с мокрыми, прокоптелыми стенами, с полуразвалившейся печью и горбатыми досками полатей…».
Тяжелое горе постигло солдатку. Играя, свалился с печки ее младший сын Гринька и умер. Рыдающую мать пытается утешить Лаврентий: терпи, пройдет, забудется горе. Но у изможденной женщины нет уже больше сил терпеть. С болью и гневом она кричит: «Пробили колом сердце — пройдет? Коли мне дышать нечем, коли мне еще на двоих смотреть надо, как они с голоду… Тоже пройдет?.. ».
Значительный интерес представляет рассказ «На Иртыше», написанный в 1916 г. В нем речь идет о босяке Буране, который ненавидит спокойную, сытую жизнь обывателя. Это человек с богатыми задатками. Но бесцельно растрачиваются его большая сила и молодецкая удаль. Рассказ отличается простотой сюжета (поездка на лодке по Иртышу) и яркой музыкальностью языка.
Этот рассказ Вс. Иванов послал в Петербург А. М. Горькому и в октябре 1916 г. получил от него сердечное письмо: «На Иртыше» — славная вещица. Он будет напечатан во 2-м сборнике произведений писателей-пролетариев»[84]. А. М. Горький нашел у молодого писателя дарование, настойчиво советовал заняться чтением и работой над языком. Он просил писать и присылать ему написанное, обещал читать, критиковать и лучшее печатать.
Впечатление от письма Горького было огромным. Хотелось написать что-то сильное, яркое. С новой энергией принялся Вс. Иванов за работу. В течение двух недель он написал «штук десять рассказов и всю эту огромную кипу отправил сразу Горькому»[85].
В январе 1917 г. Вс. Иванов получил второе письмо от Горького, в котором он советовал заняться изучением Чехова, Тургенева, Лескова, отмечал слабую грамотность юноши — засоренность языка местными словами. Горький учил его видеть в жизни человеческое, светлое, хотя и покрытое грязью.
Это письмо помогло Вс. Иванову критически взглянуть на свои произведения. «Я понял, — вспоминает он, — что дело не в нарядной и фосфорической славе, а в труде и в искусстве, и что путь к искусству — мучителен, тягуч, крут и сладостен. Я начал учиться»[86].
Горький и в дальнейшем оставался чутким другом и требовательным наставником молодого писателя. Именно он поддержал будущего автора «Партизанских повестей», «Бронепоезда 14—69», «Пархоменко» и других произведений, вошедших в классический фонд советской художественной литературы. По справедливому замечанию К. Федина, «Всеволод Иванов испытал не только нежную заботу Горького, но и всю меру его требовательности, заставившей добиваться полноты и прочности успеха»[87].
Первым читателем рассказов Вс. Иванова был поэт-самоучка и его близкий друг Кондратий Кузьмич Худяков, «человек нежной и живой фантазии, дивного упорства и острого таланта»[88].
С 1916 года Вс. Иванов проявляет себя как журналист. В петропавловских газетах «Степная речь», «Приишимье» систематически публикуются его заметки и статьи из курганской жизни.
Весть о падении самодержавия Вс. Иванов и его товарищи по типографии встретили восторженно. С целью «поддержать революцию» наборщики огромными буквами напечатали текст телеграмм о событиях в Петрограде. Они с огромной радостью читали первый полученный в Кургане номер газеты «Известия». Писатель так вспоминает о тех днях:
«На душе было необычайно легко, и казалось, что все вокруг улыбается, дышит весело, все полно светом и теплом. И долго-долго не покидало меня это бодрое и высокое чувство радости, смелости, уверенности в силе человека, в его правде, в его доблести и стремлении всем душой биться за правду, мир, справедливость»[89].
Увлекаясь искусством, Вс. Иванов, по его собственному признанию, в то время «плохо был подготовлен к политической деятельности». Однако рабочие типографии сразу же после Февральской революции выдвинули его в Курганский комитет общественной, безопасности, в Совет рабочих и солдатских депутатов и в Государственную думу. Вскоре он был избран делегатом на конференцию рабочих печатного дела Западной Сибири, которая должна была состояться в Омске.
Незадолго до отъезда из Кургана Вс. Иванова по его инициативе была закрыта газета «Курганский вестник», принявшая к тому времени контрреволюционное направление, а типография Кочешева конфискована в пользу государства.
В Курган Вс. Иванов больше не вернулся. В Омске, где он тоже работал наборщиком в типографии, потом вступил в один из отрядов Красной гвардии и в Октябре 1917 г. участвовал в разоружении кадетского корпуса, продолжалась его литературная деятельность. Летом 1919 года вышла первая книжечка его рассказов «Рогульки».
В начале 1921 г. он приехал в Петроград с удостоверением, выданным газетой «Советская Сибирь», в котором было сказано: «Командируется в распоряжение Горького».