Принуждение к даче показаний (ст. 302 УК РФ)

Принуждение к даче показаний (ст. 302 УК РФ)

Согласно ч. 1 данной статьи, наказывается принуждение подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля к даче показаний либо эксперта, специалиста к даче заключения или показаний путем применения угроз, шантажа или иных незаконных действий со стороны следователя или лица, производящего дознание, а равно другого лица с ведома или молчаливого согласия следователя или лица, производящего дознание. Часть 2 устанавливает ответственность за то же деяние, соединенное с применением насилия, издевательств или пытки.

Принуждение указанных участников уголовного судопроизводства к даче показания или заключения означает, что соответствующие показания или заключения даются этими лицами не по собственной воле, а путем незаконного воздействия на них посредством угроз, шантажа или иных незаконных действий со стороны следователя или лица, производящего дознание. Угрозы предполагают угрозу применения физического насилия к самому допрашиваемому лицу или его близким либо угрозу причинения им имущественного вреда (допустим, путем поджога дома или квартиры, угона или повреждения принадлежащей им автомашины и т. п.). Под шантажом следует понимать угрозу оглашения позорящих сведений, касающихся лица, в отношении которого применяется принуждение, или его близких (при этом не имеет значение характер этих сведений — клеветнический или истинный). К иным незаконным действиям как способу принуждения относится, например, применение к указанным лицам наркотических средств или психотропных веществ, гипноза и других средств, подавляющих волю принуждаемого лица. Под насилием следует понимать нанесение потерпевшему побоев, причинение смерти по неосторожности, истязания, умышленное причинение седней тяжести вреда здоровью. Убийство либо умышленное причинение тяжкого вреда здоровью не охватываются ч. 2 ст. 302 УК, а требуют квалификации по совокупности с указанными преступлениями. Издевательство над личностью предполагает унизительное обращение с потерпевшим, при котором цинично унижается его человеческое достоинство. Пытка — это длительное и систематическое физическое воздействие на потерпевшего, охватывающее причинение ему физической боли, лишение его воды, пищи или сна и т. п.[201]

В соответствии с Конвенцией против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 г. «определение „пытка" означает любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо, или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера, когда такая боль или страдание причиняются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или с молчаливого согласия»[202].

Пожалуй, ни в отечественной, ни в мировой литературе нет произведения, которое бы более ярко и драматично иллюстрировало этот состав, чем «Архипелаг ГУЛАГ» А.И. Солженицына, повествующий о периоде политических репрессий.

«Если бы чеховским интеллигентам, все гадавшим, что будет с Россией через двадцать — тридцать — сорок лет, ответил бы, что через сорок лет на Руси будет пыточное следствие, будут сжимать череп железным кольцом, опускать человека в ванну с кислотами, голого и привязанного пытать муравьями, клопами, загонять раскаленный на примусе шомпол в анальное отверстие («секретное тавро»), медленно раздавливать сапогом половые части, а в виде самого легкого — пытать по неделе бессонницей, жаждой и избивать в кровавое мясо, — ни одна чеховская пьеса не дошла бы до конца, все герои пошли бы в сумасшедший дом». Увы, как сказал бы А. Твардовский, «тут ни убавить, ни прибавить — так это было на земле». Вот лишь несколько эпизодов из «Архипелага».

В 1952 <…> Анне Скрипниковой, уже в ее пятую посадку, начальник следственного отдела орджоникидзевского МГБ <…> говорит: «Тюремный врач дает нам сводки, что у тебя давление 240/120. Этого мало, сволочь (ей шестой десяток лет), мы доведем тебя до трехсот сорока, чтобы ты сдохла, гадина, без всяких синяков, без побоев, без переломов. Нам только спать тебе не давать!» И если Скрипникова после ночи допроса закрывала днем глаза, врывался надзиратель и орал: «Открой глаза, а то стащу за ноги с койки, прикручу к стенке стоймя!

Сам А.И. Солженицын подразделял все незаконные методы дознания и следствия того периода на психические и физические. Среди психических можем, в частности, выделить следующие.

<…> 3. Грубая брань. Нехитрый прием, но на людей воспитанных, изнеженных, тонкого устройства может действовать отлично. Мне известны два случая со священниками, когда они уступали простой брани. У одного из них (Бутырки, 1944) следствие вела женщина. Сперва он в камере нахвалиться не мог, какая она вежливая. Но однажды пришел удрученный и долго не соглашался повторить, как изощренно она стала загибать., заложив колено за колено.

4. Удар психологическим контрастом. Внезапные переходы: целый допрос или часть его быть крайне любезным, называть по имени-отчеству, обещать все блага. Потом вдруг размахнуться пресс-папье: «У, гадина! Девять грамм в затылок!» — и, вытянув руки, как для того, чтобы вцепиться в волосы, будто ногти еще иголками кончаются, надвигаться (против женщин прием этот очень хорош).

5. Унижение предварительное. В знаменитых подвалах ростовского ГПУ <… > под толстыми стеклами уличного тротуара <…> заключенных клали на несколько часов ничком в общем коридоре на пол с запретом приподнимать голову, издавать звуки <…> Александра О-ва не давала на Лубянке нужных показаний. Ее перевели в Лефортово. Там надзирательница велела ей раздеться, якобы для процедуры, унесла одежду, а ее в боксе заперла голой. Тут пришли надзиратели мужчины, стали заглядывать в глазок, смеяться и обсуждать ее стати <…> А цель одна: создать подавленное состояние.

<…>7. Запугивание. Самый применяемый и самый разнообразный метод…[203]

Методы физические настолько изощренны и жестоки, что заставляют нас хотя бы вкратце их перечислить.

<…> 10. Звуковой способ. Посадить подследственного метров за шесть, за восемь и заставлять все громко говорить и повторять. Уже измотанному человеку это нелегко. Или сделать два рупора из картона и вместе с пришедшим товарищем следователем, подступя к арестанту вплотную, кричать ему в оба уха: «Сознавайся, гад!» Арестант оглушается, иногда теряет слух <…>

11. Щекотка <…> Привязывают или придавливают руки и ноги и щекочут в носу птичьим пером. Арестант взвивается, у него ощущение, будто сверлят в мозг.

12. Гасить папиросу о кожу подследственного <…>

16. <…> Елену Струтинскую в Новочеркасском НКВД посадили на шесть суток в коридоре на табуретку — так, чтоб она ни к чему не прислонялась, не спала, не падала и не вставала <…>

<…> 18. Заставить подследственного стоять на коленях <…> и чтоб не присаживался на пятки, а спину ровно держал. В кабинете следователя или в коридоре можно заставить так стоять 12 часов, и 24, и 48… (Здесь же А.И. Солженицын сообщает об одном следователе-«новаторе», который, поставив подследственного на колени, помочился ему в лицо, чем и добился нужных показаний. — Л.К.).

21. Бессоницей <…> Бессонница (да еще соединенная с выстойкой, жаждой, ярким светом, страхом и неизвестностью — что твои пытки?!) мутит разум, подрывает волю, человек перестает быть своим «я». <…> Человек действует наполовину бессознательно или вовсе бессознательно, так что за его показания на него уже нельзя обижаться <…> Иногда для утонченности не ставили, а сажали на мягкий диван, особенно располагающий ко сну (дежурный надзиратель сидел рядом на том же диване и пинал при каждом зажмуре). Вот как описывает пострадавший (еще перед тем отсидевший сутки в клопяном боксе) свои ощущения после этой пытки: «Озноб от большой потери крови. Пересохли оболочки глаз, будто кто-то перед самыми глазами держит раскаленное железо. Язык распух от жажды и как еж колет при малейшем шевелении. Глотательные спазмы режут горло».

23. Клопяной бокс <…> В темном дощатом шкафу разведено клопов сотни, может быть, тысячи. Пиджак или гимнастерку с сажаемого снимают, и тотчас на него, переползая со стен и падая с потолка, обрушиваются голодные клопы. Сперва он ожесточенно борется с ними, душит на себе, на стенах, задыхается от их вони, через несколько часов ослабевает и безропотно дает себя пить.

26. Голод <…>

27. Битье, не оставляющее следов. Бьют и резиной, бьют и колотушками, и мешками с песком <…>

28. В новороссийском НКВД изобрели машинки для зажимания ногтей. У многих новороссийских потом на пересылках видели слезшие ногти <… > Надо ли перечислять дальше? Много ли еще перечислять? Чего не изобретут праздные, сытые, бесчувственные?..

Брат мой! Не осуди тех, кто так попал, кто оказался слаб и подписал лишнее…[204]