Убийство из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ)

Убийство из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ)

Согласно п. 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г., как убийство из корыстных побуждений следует квалифицировать убийство, совершенное в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц (денег, имущества или прав на его получение, прав на жилплощадь) или избавления от материальных затрат (возврата имущества, долга, выполнения имущественных обязательств, уплаты алиментов и др.).

В этой связи уместен вопрос, возможно ли при убийстве из корыстных побуждений наличие иного мотива, который может выступать даже в качестве доминирующего?

Известный криминолог С.М. Иншаков дает, на наш взгляд, утвердительный ответ на этот вопрос. Говоря о типологии личности корыстных преступников, Иншаков выделяет, в частности, самоутверждающийся тип молодых людей, «совершающих корыстное преступление с целью завоевать авторитет сверстников» (такой тип распространен среди несовершеннолетних преступников)[148]. Но разве не может подобный тип быть характерен для тех взрослых преступников, которые пытаются «проверить себя», «узнать предел своих возможностей», «почувствовать себя сверхчеловеком»? В чем же, в таком случае, будет заключаться, как образно выразился Ю.М. Антонян, психологическая выгода от совершения преступных действий», если «внешне» все свидетельствует только о корыстном мотиве[149]?

Представляется целесообразным в этой связи привести определение самоутверждения, данное Ю.М. Антоняном: «…под самоутверждением можно понимать желание достичь высокой самооценки своей личности, повысить самоуважение и уровень собственного достоинства и вызванное этим поведение. Отношение к самому себе изменяется в результате определенных поступков, направленных на преодоление своих внутренних психологических проблем, неуверенности в себе, субъективно ощущаемой слабости…»[150] А разве не таков Родион Раскольников — герой «Преступления и наказания», убивший старуху-процентщицу Алену Ивановну, чтобы завладеть ее деньгами? Но разве только деньги нужны были Раскольникову? Нет! И он сам в этом признается: «Я… захотел осмелиться, и убил <…> для себя убил, для себя одного! <…> И не деньги главное нужны мне были, Соня, когда я убил; не столько деньги нужны были как другое… мне другое надо было узнать… смогу ли я переступить или не смогу? <…> Тварь ли я дрожащая или право имею…»[151].

Внутренние противоречия, мучившие Родиона, в сущности, порождены одним, главным для него, вопросом: «Тварь ли я дрожащая или право имею?». Ответ на этот вопрос Раскольников мыслил отыскать в совершении убийства.

Именно такой тип описывает, как нам видится, Ю.М. Антонян: «Иногда решение внутренних проблем достигается самим фактом насильственного преступления. Если при этом что-то похищается, то ценность похищенного сдвигается на второй план, особенно в момент разбоя. В этом случае преступное поведение носит явно компенсаторный характер, поскольку добытые материальные ценности не имеют первостепенного значения и практически могут даже не использоваться. Для преступников главным являются <…> преодоление собственной неуверенности <…> подтверждение своих волевых качеств. Тем самым обеспечивается принятие самого себя, равновесие, уверенность в собственной ценности, достигается большее самоутверждение, возможность доминировать над социальной средой, другими людьми»[152]. Как размышлял сам Раскольников, «…настоящий властелин, кому все разрешается…»

Как видим, стремление получить материальную выгоду или избавиться от материальных затрат у таких преступников является второстепенным, а может и вовсе не присутствовать. В этой связи возникает вопрос о квалификации действий виновного. Можно ли безоговорочно в данном случае утверждать, что такие деяния всегда будут квалифицироваться по пункту «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ?

Другой пример «множественности» мотивов убийства присутствует, на наш взгляд, в действиях уже знакомого нам героя романа «Угрюм-река» Прохора Громова, убившего Анфису Козыреву. Анфиса, пытаясь предотвратить свадьбу Прохора с богатой невестой Ниной Куприяновой и желая сама выйти замуж за Прошеньку, шантажирует молодого Громова одной «бумажкой». А «бумажка» эта для Громовых — приговор всему их купеческому бизнесу. Анфиса когда-то служила горничной у Данилы — деда Прохора, который оставил весь свой немалый капитал сыну Петру — отцу Прохора. Но капитал-то этот дед Данила нажил разбоем и убийствами, о чем сам и написал в этой «бумажке»: «…у дедушки Данилы в кованной шкатулочке… все убиенные переписаны, дедка день и ночь в молитвах поминал их»[153]. В итоге Анфиса ставит Прохора перед выбором: «…либо женись на мне, либо к прокурору. Суд, огласка — и все богатство отберут у вас». Грозясь исполнить свою угрозу, Анфиса поехала в город к прокурору. Терзаемый любовью к Анфисе и ненавистью к ней, Прохор сумел догнать Козыреву и, пообещав жениться, вернул ее назад. А дальше было объяснение с отцом, который сам потерял голову из-за Анфисы и согласен был отдать ей все имущество, все деньги, лишь бы она вышла за него замуж.

В ходе разговора отец заявил сыну, что Анфиса якобы беременна от него, а потому никаких чувств к Прохору испытывать не может. Конечно, это был обман, и Петр Данилыч намеренно соврал Прохору, оболгав Анфису Однако этого оказалось достаточно, чтобы участь ее была решена.

В разгоряченной голове Прохора мгновенно все решилось, и все ответы самому себе заострились в общей точке: личное благополучие (выделено В.Я. Шишковым. — Л.К.). Это утверждение своего собственного «я» теперь было в душе Прохора <…> незыблемо неотразимо. Картины будущего сменялись и оценивались им с молниеносной быстротой.

Вот Анфиса — жена Прохора: значит, наступят бесконечные дрязги с отцом, капитала Нины Куприяновой в деле нет, значит, широкой работе и личному счастью Прохора конец. Вот Анфиса — жена отца, значит, капитал Нины Куприяновой в деле, зато в руках мстительной Анфисы — вечный шантаж, вечная угроза всякой работе, жизни вообще, значит, и тут личному благополучию Прохора конец. Конец, конец![154]

Решение всех этих проблем Прохор увидел в убийстве Анфисы. Он боялся и материальных убытков, и доноса Анфисы — в данном случае можно рассуждать о наличии как корыстного мотива, так и цели скрыть другое преступление, пусть даже совершенное не лично Прохором, а его дедом. Кроме того, нельзя забывать, что действия и Петра Данилыча, и самого Прохора подпадают, согласно современному уголовному законодательству, под действие ст. 174 УК РФ 4Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенного другими лицами преступным путем». О том, каково происхождение их денег, отец и сын Громовы были хорошо осведомлены.

Вместе с тем п. 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. гласит о том, что квалификация содеянного по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ исключает квалификацию по другому мотиву или цели убийства. В свете приведенных примеров вряд ли можно воспринимать это положение столь однозначно и категорично.