37. Г.В. Адамович — И.В. Одоевцевой

37. Г.В. Адамович — И.В. Одоевцевой

7, rue Fred<eric> Bastiat Paris 8 10.1.58

Дорогой друг Madame

Не знаю, я Вам не ответил, Вы мне? А также поздравление с Новым годом, как полагается? Но если я, то простите и поймите: у меня был и только что прошел (почти прошел) «азиатский» грипп, самый что ни на есть азиатский. Это такая мерзость, что и сказать нельзя, и десять дней я был совсем не в себе. Да и сейчас свет не мил. Надо бы уже быть в Англии, а я раньше будущей недели не сдвинусь. Ну, вот, оттого переписка и задержалась. И представьте, лежу я утром, в 7 ч<асов> утра, с 39° звонок, или, вернее, стук в дверь. Я кое-как встал: «ангел моей души с чемоданчиком»!! А я за два дня послал телеграмму, чтобы не приезжал, но послал в Марсель, а он был в Ницце! Vous voyer tout 5а[304]. Он пробыл сутки, но все— таки это было неудачно и тягостно, ибо надо было все делать и развлекать, как ни в чем не бывало. Madame, Ваши стишки в «Опытах» совершенно прелестно-очаровательны, и я рад, что notre Terapiano national хорошо написал о них[305]: «кто, кроме нее!..» — или что-то вроде. Правда, это Одоевцева в лучшем своем виде, значит, «продолжайте, мадмуазель», как Троцкий выразился, кажется[306]. Встретил на лестнице metro Оцупа, в черных очках, леденяще-вежливого, но на мысль мою устроить цех с бантом на Вас он чуть-чуть размяк.

До свидания, cherie. Мне разные друзья и знакомые предлагают «прийти помочь», т. е. убрать или сжарить котлеты, но я до сих пор удачно отговаривал, — кроме Фруэнши, которая, отбиваясь от консьержа, ее по моему приказу не пускавшего, ударила его по лицу, после чего произошла свалка. Был только Гингер, но это ничего.

Как все у Вас? Я что-то много расписался о себе; но это ввиду одра болезни. Кланяйтесь Жоржу с поцелуями и пожеланиями в 1958. Какая цифра! Алданов правильно говорил: «как мы это допустили?!» Напишите мне, дорогая душка, и лучше еще сюда, ибо я еще дней 5 здесь наверно.

Ваш Г. А.

Кстати, читали Вы Оцупа («Апокалипсис») в «Р<усской> мысли»?