58. Г.В. Адамович — И.В. Одоевцевой
58. Г.В. Адамович — И.В. Одоевцевой
7, rue Frederic Bastiat Paris 8 Суббота, 20/IX-58
Дорогая душка Madame Приехал вчера и нашел Ваше письмо. Ехал долго, с приключениями в дороге, в Гренобле должен был ночевать и т. д. Здесь еще никого не видел, кроме Кантора. Сегодня увижу Кодрянскую и Цетлиншу. Нашел письмо от Померанца, который желает меня видеть, но, верно, для философских разговоров. Сейчас, par le meme courrier, я пишу Ермолову, который дружен с директором Gagny (я не могу ему сам написать, т. к. не могу никак вспомнить ни его имени, ни фамилии, но Ермолов мне это сообщит, да и сам поговорит). Как только что-нибудь узнаю, Вам сразу напишу. Я понимаю, что Вам в Hyferes не по себе, и даже больше. Насчет остановки в Нью— Йорке, я больше всего имею в виду Mme Nowburg (Ольга Жигалова)[402], которая имеет там роскошную квартиру на Park Avenue. Она должна быть сейчас в Париже, и я с ней поговорю. Она — дама ничего, довольно дура и скуповата, но ввиду того что Вы — литература, думаю, будет даже рада. А если не она, так найдем другое. Кстати, Поляков до сих пор мне не ответил. Отчество Татаринова — Владимир Евгеньевич. О Жорже я напишу из Англии. Во-первых, напишу густо, а во-вторых, по-моему, будет вообще лучше, когда пройдет некоторое время и будет это «голос издалека», а не чепуха, вроде статьи Яконовского[403]. La mort demande du calme[404], а не причитаний и «рева», как у Померанца[405], по его рассказу. А где лучше написать? М. б., в Нью-Йорке?[406] Напишите Ваше мнение. Конечно, Париж — это здесь, va, — но там больше понимающих людей, гораздо. Я сейчас в полном, полнейшем отупении, по разным причинам. (О чем Вы могли бы судить по моей статейке-каше о Тургеневе[407]. Впрочем, прочтя то, что было рядом, я решил, что моя каша все-таки лучше.) Насчет пальто и шляпы: пальто — когда-нибудь, как-нибудь, это не к спеху, а шляпу — ежели бы прислали посылочкой в надлежащей коробке, весьма одолжили бы! Только если пришлете, то сразу, как только получите письмо, а то посылки идут долго. Я уезжаю 2 октября, или au plus tard[408] 3-го. Простите, Madame, если это хлопотливо и трудно. Почему Вы не хотите мне написать о чем-то, что надо сказать le vive voix?[409] Писем у меня никто не читает, и я все сейчас же уничтожаю. Если помру, будто никто никогда мне и не писал! Прокурора не обижайте, хотя дурак, что признался именно теперь.
Я очень хотел бы Вас видеть до Англии. С Прегельшей я увижусь на днях и постараюсь всячески ее для Вас использовать. Она приятна тем, что не говорит лишнего и обещает только то, что действительно сделает. On sait а quoi se tenir[410]. Целую Вас и ручки и буду ждать известий.
Ваш Г. А.