40

40

6. VII.58

Дорогой Владимир Федорович,

Здесь был Ю.П. Иваск — говорили мы с ним о Вас; хорошо было бы, если б и Вам удалось когда-нибудь сюда приехать!

Слышал, что будто бы Вы хотите издавать какой-то журнал с Берберовой (и писать о «парижской ноте», чтобы «похоронить ее»), но не вспомнил об этом, когда виделся с Ю.П., и не спросил его — в курсе ли он такого плана и правилен ли самый слух?

Все больше убеждаюсь, что никакой журнал вне Парижа не может быть «своим» для пишущих здесь. Слишком влияет расстояние, отсутствие внутреннего сговора, общности целей и вкусов. Поэтому решил добиваться «чего-нибудь» здесь (пока — хотя бы в газете), а участие вне Парижа — свести к минимуму.

Было много бурных разговоров в связи с «Рифмой» у «прежних» и «новых» членов «редакционной коллегии».

Вам все это не интересно, поэтому — вот вывод: «Рифма» будет. Сейчас выпускаются (осенью) две книги — покойных М. Горлина и Раисы Блох[215], находящиеся уже в печати, а затем пойдут другие книги — сколько в год? — еще не известно точно.

Ваша книга — одна из первых.

Поэтому, если у Вас есть сейчас время, просмотрите текст (все ли может уместиться на 48 стр.?) и пришлите рукопись сюда — для упрощения — мне, на адрес Gagny, а я уже сам потом передам ее «коллегии».

Рукопись хотелось бы иметь в середине сентября, т<ак> ч<то> времени у Вас достаточно.

Моршену пока еще не пишу, но и его книга пойдет тоже «in priorite».

Хотелось бы иметь его адрес и его имя-отчество.

Обстоятельства, увы, показали, что большухинское: «власть теперь уже не может позволить себе террора и убийства» — не оправдалось.

Хотя бы за Пастернака потом не принялись!

События у нас начались неожиданно (конспирация была очень хорошая) и одно время грозили гражданской войной. Но у французов есть незаменимая способность становиться хладнокровными в решающие моменты и следовать велениям ума, а не сердца с большой выдержкой.

Президент Коти и де Голль — оба вышли с честью из труднейшего положения. Сейчас мягко, медленно, последовательно де Голль прибирает к рукам разбушевавшихся лейтенантов и штабс-капитанов, сдерживает «ultra» (крайне правых) и столь же твердо готов сдержать и ultra-левых, но эти пока что сидят тихо.

В будущем, конечно, (осенью) во время референдума могут быть еще всякие волнения, но, думается, генералу удастся удержать вожжи в руках, за него сейчас % 75, а то и больше, т. к. прежний режим действительно привел на край пропасти, а коммунистов, кроме их самих, никто не хочет.

Литературные дела сейчас на лето «засыпают» до конца сентября, и скоро (с начала августа) никого не будет в Париже.

Собираюсь на днях поехать опять посидеть на берегу моря около Dieppe, но ненадолго, т. к. ограничен не только средствами, но и правом отсутствовать (всего лишь несколько дней).

Только что вышла книга стихов Софии Прегель «Встреча», буду о ней писать для «Опытов» (Адамович — в «Р<усской> м<ысли>»[216]), но еще ее не читал, получил вчера.

Очень одобряю идею Вашу заняться Державиным и Фетом, а говоря

Фете — сам собою вспомнится и Г. Иванов («тополя — поля» и т. д.). Кстати, А<дамович> опять напал на Вас (за что, собственно, и почему?) в статье о Г. И<ванове> в последней книжке «Н<ового> ж<урнала>»[217].

Не знаю, видели ли Вы его статью о «Н<овом> ж<урнале>» в «Р<усской> мысли»[218] недавно, но о поэтах он говорит каким-то неприятным тоном, свысока, одним кладет в рот леденец («Искусства сладкий леденец» Г. И<ванова>), других, откладывая, обещает в другой раз похвалить — что это за способ?

И<рина> Н<иколаевна> и я шлем наш привет Вашей супруге и Вам.

Ваш Ю. Терапиано