4

Определённость, точность образов, стремление сделать осязаемым, как бы чувственно-видимым пейзаж, воду, зыбь, корабль — природу и вещи — черта, свойственная всем рассказам Житкова.

«Но ветер опал вовсе. Он сразу прилёг, и все чувствовали, что никакая сила его не подымет: он выдулся весь и теперь не дыхнет. Глянцевитая масляная зыбь жирно катилась по морю, спокойная, чванная».

Или:

«Грицко смотрел с борта в воду, и ему казалось, что прозрачная синяя краска распущена в воде: окуни руку и вынешь синюю».

Житкову нужно, чтобы у читателя мускулы напряглись, пальцы шевелились, когда он читает рассказ.

Капитан в «Механике Салерно» ждёт рассвета, чтобы перевести пассажиров на плоты. Он ходит по палубе, меряет температуру горящего трюма. Температура повышается. «Капитану хотелось подогнать солнце. Вывернуть его рычагом наверх».

В рассказе «Николай Исаич Пушкин» ледоколу грозит гибель. Он «влез носом на лёд и стал, тужился машиной. И капитан, и помощник, сами того не замечая, напирали на планшир мостика, тужились вместе с ледоколом… Два раза ещё ударил в лёд капитан и запыхался, помогая пароходу».

Эта физическая выразительность, с которой Житков передаёт ощущения взволнованных людей, способна и у читателя, увлечённого рассказом, вызвать непроизвольное мускульное усилие.

Точность описаний Житкова — результат не только мастерского владения словом, но и таланта видения, наблюдения.

Вспомним его «Рассказы о животных». Цитировать их трудно — надо было бы перепечатывать рассказы целиком, например классический рассказ «Про слона». Читатель получает, прочитав пять страничек, точное, полное представление о повадках и характере слона. Только ли? Нет, мы знакомимся с бытом трудовой индийской семьи, показанной без всякой экзотики, что для литературы того времени, когда писался рассказ, редкость. Мы видим индусов в будничной работе. И о слоне рассказано именно в этом плане — как он помогает своим хозяевам, какой слон хороший и добрый труженик.

Каждое движение слона подмечено и передано с педантичной точностью, его целесообразность объяснена простыми словами, без малейшего резонёрства.

«Смотрим, слон вышел из-под навеса, в калитку — и прочь со двора. Думаем, теперь совсем уйдёт. А индус смеётся. Слон пошел к дереву, оперся боком и ну тереться. Дерево здоровое — прямо всё ходуном ходит. Это он чешется так вот, как свинья об забор.

Почесался, набрал пыли в хобот и туда, где чесал, пылью, землёй как дунет! Раз, и ещё, и ещё! Это он прочищает, чтобы не заводилось ничего в складках: вся кожа у него твёрдая, как подошва, а в складках — потоньше, а в южных странах всяких насекомых кусачих масса.

Ведь смотрите какой: об столбики в сарае не чешется, чтобы не развалить, осторожно даже пробирается туда, а чесаться ходит к дереву».

Внимательность наблюдений и выразительная точность описаний распространяются у Житкова и на людей, и на их работу, и на природу. Из этой внимательности описаний возникает ещё одно качество его рассказов: познавательная их ценность. Ненавязчиво и спокойно, не затягивая рассказа, сообщает Житков множество сведений, нужных и хорошо запоминающихся.

В новелле об утопленнике мимоходом, но очень дельно и с исчерпывающей ясностью рассказано, как надо спасать утопающих и откачивать их.

«Морские истории», если выбрать оттуда все сведения о кораблестроении, о вождении корабля, об обязанностях матросов, капитана, о честном отношении к работе, окажутся своего рода краткой энциклопедией морского дела.

Такие же энциклопедические сведения найдёт читатель и в «Рассказах о животных». Про слона, про волка, про обезьянку, про мангусту рассказывает Житков всё, что о них надо и интересно знать. Он показывает животных в работе, в решении трудных задач, в обстоятельствах, когда природные их свойства выявляются ярче всего.