Г.Хьетсо — «Кто написал "Тихий Дон"?»
Г.Хьетсо — «Кто написал "Тихий Дон"?»
Совершенно особое место занимает работа группы норвежских ученых под руководством Гейра Хьетсо «Кто написал "Тихий Дон"?», в которой для анализа были привлечены методы математической лингвистики. Книга фактически легализовала в России проблему авторства «Тихого Дона», явилась своего рода сенсацией. Обратило на себя внимание само стремление авторов по-новому подойти к задаче и применить для ее решения нетрадиционные методы исследования текста. Группа исследователей с помощью количественного анализа проверила гипотезу, «согласно которой основная масса романа написана Федором Крюковым», и пришла к выводу, что «Крюков совершенно отличен от Шолохова по своему творчеству и что Шолохов пишет поразительно похоже на автора «Тихого Дона»... Таким образом, если принять предложенное Д* определение плагиата как копирование, поддержать гипотезу об авторстве Крюкова не представляется возможным».[13]
Однако работы группы Г.Хьетсо основывались прежде всего на упрощенном и нивелирующем подходе к проблеме. Поэтому полученные результаты вызывают сомнения и возражения одновременно на нескольких системных уровнях.
1. Нелогичность сравнения текстов. Внутренняя цельность выбираемых для сравнения фрагментов предварительно не изучалась. Надежность метода на каждом из исследуемых авторов по отдельности не проверялась. Если бы исследователи предварительно испытали свой метод на нейтральном объекте (тексте писателя «казачьего типа»), то это позволило бы оценить в целом сам метод и устойчивость, надежность получаемых с его помощью результатов.
2. Слабость самой концепции исследования. В обширном введении Г.Хьетсо формулирует задачу исследования, отталкиваясь от работы И.Н.Медведевой-Томашевской, и этим фактически подменяет вопрос авторства «Тихого Дона» задачей опровержения книги «Стремя "Тихого Дона"». Распределение авторского и соавторского текстов, предложенное в «Стремени», Г.Хьетсо без предварительного анализа или самостоятельного текстологического изучения положил в основу своего исследования. Тем самым он автоматически адаптировал в своих результатах возможные ошибки незавершенной работы («Стремени...»).
3. Предвзятость автора исследования. Уже при постановке проблемы Г.Хьетсо явно игнорирует тоталитарную реальность советского общества и литературы. Когда мы читаем «наивные» объяснения Г.Хьетсо, касающиеся того, как впервые возник вопрос об авторстве Шолохова, то на память сразу приходят знакомые образы и мифы левой интеллигенции Запада, длительное время отвергавшей любую негативную информацию о коммунистической системе. А шумная кампания в советских газетах по поводу того, как ЭВМ «наконец-то доказала авторство Шолохова», лишь снизила в глазах специалистов ценность проделанной работы, заставляя ожидать независимой проверки полученных и широко заявленных результатов.
4. Некорректность выводов, которые Г.Хьетсо с коллегами делает из полученного ими аналитического материала. Подробный анализ посылок, заложенных в концепции Г.Хьетсо, и правомерность выводов, сделанных на основании компьютерной и ручной обработки текстов Шолохова, Крюкова и «Тихого Дона», провели Е.В.Вертель и Л.З.Аксенова (Сова). Оказалось, что даже в рамках выбранной Г.Хьетсо не вполне корректной, а местами просто ошибочной модели изучения текстов, результат получается обратный: «Данные динамического анализа статистических материалов не только показывают маловероятность предположения об авторстве Шолохова в отношении 1-й части «Тихого Дона», но и помогают понять, почему корректные цифры могут послужить основой для некорректной интерпретации».[14]
Е.В.Вертель и Л.З.Аксенова (Сова), используя данные из книги, показали, что важны не усредненные значения языковых параметров текста, а их изменение по мере становления писателя от раннего периода его творчества к более позднему. Эти изменения исследовавшихся текстов таковы, что первая книга «Тихого Дона» составляет единый динамический ряд с обследованными текстами Крюкова, а ранние и поздние тексты Шолохова с текстами «Тихого Дона» такого ряда не составляют!
Поскольку выводы Г.Хьетсо в советской прессе были представлены как окончательный аргумент в пользу авторства Шолохова, хотелось бы еще раз процитировать лингвистов: «ЭВМ... в большинстве случаев бессильна перед неверной или неполной исходной информацией, ошибками алгоритма и собственно программы. Эта ситуация особенно часто наблюдается в тех случаях, когда речь идет об анализе текстов художественных произведений. Именно здесь окончательные выводы (часто в неявном виде) в значительной степени предопределены уже на стадии постановки задач... а еще больше — на стадии интерпретации машинных результатов».[15]
Подводя итоги второму этапу дискуссии, мы можем отметить, что сторонники Шолохова преувеличили слабые стороны работ И.Н.Медведевой-Томашевской и Р.А.Медведева. Сосредоточив внимание на критике отдельных ошибок, они не уделили должного внимания постановке и научному обоснованию проблемы авторства в целом. Поэтому и успех критики оказался временным, фундаментального решения вопроса, устранения текстологических и биографических неясностей, подтверждения авторства Шолохова не произошло. Не оправдалась также ставка «шолоховедения» на помощь власти и ее вмешательство в литературный спор, когда в течение длительного времени замалчивание одной стороны сопровождалось шумной пропагандой «окончательного решения» вопроса другой стороной. Эпоха «гласности» вновь поставила вопрос об авторстве в повестку дня.