«Раздвоения» текста
«Раздвоения» текста
Обращает на себя внимание деталь, повторяющаяся время от времени: одно и то же событие, наименование, обстоятельство в разных местах текста упоминается, трактуется совершенно по-разному. Вот один из таких случаев — упоминание командира 28-го Верхне-Донского полка:
«После первого же перехода ночью возле слободы Солонки командир полка, войсковой старшина Филиппов, с большинством офицерского состава, отбился от полка и на рассвете пристал к отступавшей, потрепанной в боях бригаде графа Мольера».
(VI, 11, 370)
На той же странице встречается фамилия командира 36-го полка:
«Я — командир Тридцать шестого полка, войсковой старшина Наумов».
(там же).
Однако уже в следующей главе Шолохов умудряется спутать этих двух персонажей:
«Когда под слободой Солонкой Наумов увел офицеров <28-го полка> Петр остался».
(VI, 12, 372)
Такая же «двойственность» обнаруживается в названии широко известного в то время одного из самых неустрашимых и доблестных полков Донской армии, Гундоровского. В 14-й главе шестой части «Тихого Дона» мы встречаем его во фрагменте, заимствованном у Краснова:
«...был устроен смотр... Гундоровскому георгиевскому полку».
(VI, 14, 375)
А в другом месте, в 57-й главе, в отрывке, также взятом у Краснова, стоит уже иное название. Следующая красновская фраза:
«испытанные в боях войска (в том числе и Гундоровский георгиевский полк)»[43]
превратилась у Шолохова в нечто совсем иное:
«... испытанные низовские полки: Гундоровский, Георгиевский и другие».
(VI, 57, 473)
Излишне говорить, что никакого отдельного Георгиевского полка в Донской армии никогда не существовало, поскольку в русской армии это слово означало лишь факт награждения данного полка Георгиевским знаменем за бесстрашие и совершенные боевые подвиги. Появление «Георгиевского» полка на страницах «Тихого Дона» обязано лишь небрежности и равнодушию Шолохова к содержанию и достоверности создаваемого им текста, даже в тех случаях, когда работа была связана с простой перепиской заимствуемого.
Похожая ситуация встречается в пятой части романа. Среди полков, которые Дон выставлял для службы, два были особенные, служить в которых казаку почиталось за честь: Лейб-гвардии Атаманский и Лейб-гвардии Казачий. В «Тихом Доне» их правильное название встречается неоднократно, причем не только в основном тексте и в заимствованиях, но даже в специально введенных в некоторые довоенные издания подстрочных примечаниях (подробнее разговор о них пойдет ниже). В этих полках служили многие персонажи романа, в частности, Пантелей Прокофьевич служил в Лейб-гвардии Казачьем полку, а самого Григория одно время собирались призвать в Лейб-гвардии Атаманский полк.
Однако в романе среди заимствований имеется отрывок из книги Антонова-Овсеенко (с.202), где красный главком путается в их названиях и при перечислении полков, поддержавших ревком в Каменской, употребляет неверное выражение:
«от имени Атаманского лейб-казачьего полка».
Шолохов же, используя книгу Антонова-Овсеенко в качестве одного из своих источников, усугубляет эту ошибку. Он вместо одного гвардейского полка «создает» при заимствовании этого отрывка два:
«от имени Атаманского, Лейб-казачьего... полков...»
(V, 11, 266)
Добавлена одна запятая, да строчная буква обратилась в прописную... Но смысл изменился, и этого, казалось бы незначительного, изменения достаточно, чтобы сделать определенный вывод относительно знания Шолоховым исторических реалий «Тихого Дона». И вывод, как может убедиться любой непредвзятый читатель, неутешительный...
Конечно, никакого отдельного Лейб-казачьего полка не существовало. Полки были: Лейб-гвардии Казачий и Лейб-гвардии Атаманский. Простительно было Антонову-Овсеенко не знать тонкостей устроения казачьей службы. Он шел на Дон железной рукой устанавливать новый порядок и считал себя вправе не интересоваться «мелочами» местного быта и истории. По подобная ошибка с названием гвардейских полков для человека, знающего казачий мир и укорененного в нем, совершенно немыслима!
Но вот что удивительно — на соседних страницах «Тихого Дона» мы встречаем правильное название:
«...Лейб-гвардии Атаманский полк»
(V, 9, 261; 10, 263)
Это же правильное название хорошо известно многим персонажам романа, а также неоднократно встречается и в эпизодах, заимствованных из воспоминаний атамана Краснова.
Вот, например, упоминавшийся выше эпизод приезда на Дон первой миссии союзников во главе с капитаном Бондом. В 15-й главе Краснов пишет, что «В Таганроге на перроне стоял... караул Л.-Гв. Атаманского полка». После встречи в Таганроге союзники прибыли «25 ноября в Новочеркасск».
Шолохов же так переделывает красновский текст:
«25-го с утра Краснов приказал выслать почетный караул казаков лейб-гвардии Атаманского полка... молодых атаманцев... спешно отправили в Таганрог...»
(VI, 11, 368-369),
при этом полностью игнорируя реальную последовательность событий. Вопреки написанному у Краснова о том, что ко времени приезда союзников Лейб-гвардии Атаманский полк был уже расквартирован в Таганроге на смену уходившим оккупационным германским войскам, Шолохов, произвольно меняя порядок действий, не замечает, что посылка караула из Новочеркасска в Таганрог была и бессмысленна, и невозможна.
Заканчивая изучение заимствований из Краснова в шестой части «Тихого Дона», можно подвести некоторые итоги. Обширные и многочисленные отрывки, введенные в роман с разнообразными переделками и «исправлениями», дают, пожалуй, наиболее полную картину участия Шолохова в формировании текста. Определим основные особенности его работы.
Фрагменты размещены в тексте в тех местах, где действие переходит от одной сюжетной линии к другой либо в рамках одной линии делает заметный скачок во времени. Можно, с известной долей условности, назвать их «вставками-связками».
Хронология заимствований и основного текста различна. Датировки в заимствованиях полностью и без изменений отражают исходный текст.
Объявленное в послевоенных изданиях исправление стиля (со старого на новый) коснулось частично только заимствованных фрагментов, хотя в основном тексте все даты также даны по старому стилю. Это может косвенно свидетельствовать о неуверенном знании многих исторических фактов основного текста, в связи с чем исправление дат коснулось лишь тех эпизодов, по которым были известны первоисточники и, таким образом, имелась возможность проверки. А проверка датировок событий по всему роману, по-видимому, представлялась непосильной.
Совмещение «вставных» фрагментов с основным текстом вызвало многочисленные противоречия и несообразности. Объясняются они прежде всего различной исторической основой совмещенных слоев, а также неспособностью по тем или иным причинам согласовать и органически слить их при объединении.
Характер переработки заимствований позволяет довольно надежно установить ряд творческих черт Шолохова. Если выразиться кратко, то все они, от объема и разносторонности знаний и до художественного стиля и разнообразия лексики, оказываются стоящими намного ниже того, что имеется в «Тихом Доне».