Челябинский радиоведущий не нашел свою любовь на шоу «Давай поженимся» («Комсомольская правда — Челябинск»)

Если бы за каждый вопрос «Зачем тебе это нужно?», заданный друзьями и знакомыми после моего решения ехать на съемки программы, я брал хотя бы по сотенке, то смог бы уйти в отпуск вне очереди. Отношение к этой затее, мягко говоря, было скептическое.

— С твоими скелетами в шкафу и сомнительными подвигами в личной жизни из тебя на этом шоу сделают отбивную, — говорили особо участливые знакомые.

— Знаю, — ответил я всем сразу… и поехал.

Зачем? А затем, ребята, что легко быть умным, опытным и всезнающим, сидя за ужином перед телевизором или зависая в социальных сетях. Легко раздавать советы, приклеивать ярлыки, назначать себя положительным героем собственной истории и обижаться на несправедливость мира в случае поражения, оставаясь в своей незыблемой правоте. Роль премудрого пескаря каждому из нас гораздо ближе и комфортнее. И только оказавшись по другую сторону экрана, да под прицелом телекамер федерального канала, можно взглянуть на себя со стороны, уж простите за пафос.

Ладно, обо всем по порядку.

Кастинг

Признаться, получив приглашение на съемки от незнакомой посетительницы моей страницы в соцсети, я принял его за спам или розыгрыш. Я пробил отправителя письма и убедился, что девушка действительно числится в штате Первого канала. Созвонились, пообщались. Я принял приглашение, тем более что Первый канал непременно хотел видеть меня в кадре вместе с восьмилетней дочерью, с которой мы ведем активную жизнь в интернете с нашим общим литературным проектом. И меня не смутила даже репутация программы в среде нашего брата-интеллектуала. Закон пиара гласит, что любая публикация, кроме некролога, всегда идет на пользу.

И начались долгие телефонные разговоры с редактором-психологом. Без преувеличения, отбивную из меня принялись делать уже на стадии собеседования:

— Почему в разводе? Что стало причиной? Не жалеете об этом решении?

И так далее. Попытки отстреляться вегетарианскими формулировками вроде «не сошлись характерами» и «всякое бывает» ни к чему не привели. Со мной общался не психотерапевт-недоучка, снимающий офис в подвале дома, а какой-то профессиональный сыщик.

После устных собеседований пришлось заполнить и обширную анкету, а также отобрать полтора десятка фотографий из личного архива. В итоге меня определили в тройку женихов, претендующих на руку невесты.

— Девушка хорошая, милая и добрая, — отрекомендовала редактор. — И еще у нее двое детей… Вы же любите детей, я правильно понимаю?

— Очень люблю, — ответил я.

Последней моей обязанностью было сочинение сюрприза для невесты. Тут ко мне со своей неуемной фантазией подключилась дочь. Решили мы разыграть похищение невесты: папа, частный детектив, и его малолетняя дочь, нацепив темные очки, устраивают невесте допрос с пристрастием, а затем, отстреливаясь от соперников, уводят ее в светлую даль. Редакторам наша затея показалась оригинальной.

В общем, худо-бедно справился и, оценив масштабы проделанной работы, сделал вывод, что отправляюсь в Москву с неприлично распахнутым забралом.

Почти Гамлет

Следует отдать должное: создатели программы заботятся о своих героях. Обеспечив бесплатный проезд и двухдневное проживание в гостинице, они также избавили нас от хлопот с передвижениями по городу. От вокзала до гостиницы, от гостиницы до павильона, где проходили съемки, и обратно, а потом еще и в аэропорт нас с дочерью доставляли на такси. VIP-персоны, ни дать, ни взять.

Окна нашего гостиничного номера выходили прямо на Останкинскую башню, шпиль которой из-за низкой облачности терялся в тумане. Впрочем, любоваться красотами пасмурной столицы было некогда — часы напролет я репетировал свой монолог. Выстраивал слова в сложноподчиненные предложения. Старался придать себе солидности и уверенности. Лавировал в закоулках собственной биографии, подбирая нужные формулировки, чтобы не выставить людей, когда-либо участвовавших в моей жизни, в неприглядном свете.

К полудню второго дня пребывания в Москве я был уверен, что подготовился достаточно хорошо.

Наивный.

На низком старте

К назначенному часу к крыльцу подогнали такси. Вместе с нами в машину загрузился еще один участник программы. Вопреки ожиданиям (Останкино ведь из окна видно!), ехать пришлось через весь город, в специальный съемочный павильон. Приехали мы к гигантскому ангару. Миновали несколько коридоров, в которых можно снимать фильмы-катастрофы, и поднялись на третий этаж. Тут томились в ожидании кандидаты в женихи, причем в большом количестве, потому что за один день снималось сразу несколько программ. И наша была последней в очереди.

В компанию ко мне подобрались ребята из Краснодара и Санкт-Петербурга. Веселые, общительные. В комнате ожидания развлекали дочку и развлекались сами. Больше всего парней беспокоил вопрос: кто-нибудь видел невесту? Увы, никто, потому что принцессу, обитающую в соседнем коридоре, бережно охраняли. До свадьбы — ни-ни.

Минул час. Второй. Третий пошел. Наконец, наша очередь.

Перед съемкой для участников устроили прогон на площадке. Где мы будем сидеть, как должны выйти к софитам, какую фразу в нужный момент сказать — все отрабатывалось персонально с каждым в строгой очередности. Руководил процессом режиссер программы — мужчина доброжелательный, но не любящий тратить время на лишние движения. Часы неумолимо ползли к полуночи, записывалась уже четвертая программа подряд, все устали, а тут еще мы — провинциальные претенденты на чужое приданое.

Что любопытно, ведущих шоу я не обнаружил. Они, как звезды в небе, появлялись в определенное время и, выполнив свою работу, незаметно исчезали. Нам предстояло увидеть их лишь на площадке непосредственно во время съемок.

Итак, все почти готово. Звукорежиссер установил микрофоны, гример промакнула лица тональным кремом, косу дочери заплел, оператор глубоко вздохнул. Три, два, один…

Пишем!

Происходящее на площадке демонстрируется на мониторе в нашей комнате. По сценарию, мы должны комментировать все, что видим и слышим. В этом кроется главное неудобство: необходимость одновременно слушать и говорить лишает возможности внимательно рассмотреть невесту и понять, что она собой представляет. Впрочем, ухватить главное все же удается.

Молодая мама двух детей восьми и пяти лет из Пятигорска. Очень эффектная и довольно интересная (других, в прочем, в этой программе я никогда не видел). Брак не сложился, отношения с родственниками мужа тоже. В общем, «всякое бывает» — и так далее, вы помните.

Первый претендент с самого начала получает нежный отлуп от ведущих за тихий голос. Но справляется и продолжает более уверенно. Я по-прежнему слышу через слово и успеваю отпустить лишь несколько малоосмысленных комментариев. Наконец, подходит наша очередь. Хвост трубой, настроение рабочее. Мы — народные артисты!

Из полумрака выплываем на площадку. Звуковое оформление накладывается при монтаже, вся съемка идет в гнетущей тишине. Знакомимся, усаживаемся за стол. Начинается беседа…

…И все мои заготовки летят в корзину с первой же минуты. Оказывается, что подготовиться к этому невозможно. Ты не знаешь, как поведет разговор Лариса Гузеева, перед глазами которой лежит полное твое резюме, каков будет первый ее вопрос и каких проблем добавят тебе Роза Сябитова и Василиса Володина.

«Избиение младенца», — думаю я.

В течение двух-трех минут меня почти убеждают в том, что я, бедолага, запутался в отношениях, разбазарил имущество, предал все самое святое, прописанное в семейном кодексе, и вообще, в сорок лет, приклеив на лоб ярлык неудачника, пора отправляться на свалку.

«Квартира у вас есть?» — спрашивает Роза.

«Снимаю».

«А куда вам двое детей, которых вы обещали принять?!».

«Все решаемо»…

Потихоньку выруливаю. Заслуживаю скромные комплименты и даже поддержку ведущих. Минуты летят незаметно. В процессе разговора ты даже не задумываешься о том, что из сказанного тобой войдет в окончательную телеверсию, которую увидят зрители. Ты просто говоришь и говоришь, стараясь никого не осуждать и взять на себя ответственность за все пролитые кем-либо слезы.

Кое-как дотягиваем до сюрприза. Расслабившись, устраиваем с дочкой театрализованный перфоманс с похищением невесты и удираем в комнату. Как бальзам на сердечные раны вслед летят аплодисменты и восторженное улюлюканье зрителей.

Я — замечательный папа

Однако это еще не финал. Нужно выслушать вердикт, который вынесут тебе ведущие и участники, и суметь это прокомментировать. Как и прежде, большая часть интересующей меня информации пролетает мимо ушей. В тот момент в голове еще нет никаких мыслей относительно качества выступления. «Тяжелое похмелье» от сеанса саморазоблачения настигнет позже, через пару дней, а пока ты все еще в тонусе, и телекамера все еще нацелена на тебя, и ты все еще улыбаешься и комментируешь то, с чем в целом согласен.

Третий участник, за которым мы наблюдали уже в полглаза, подарил невесте целую коробку подарков для ее ребятишек — школьный ранец, игрушки, еще какие-то прелестные мелочи. Когда пришло время героине программы выбирать кавалера, она остановилась именно на нем. В какой-то момент нам с дочкой показалось, что победили мы: оператор, несколько минут назад покинувший нашу комнату, вдруг вернулся и приготовился что-то снимать. Но затем его отозвали по внутренней связи.

«Мы проиграли?» — спросила дочь.

«Нет, — говорю. — Я — замечательный папа, а ты — мое счастье. Едем домой».

После выключения софитов и камер все резко закончилось. Удалось только переброситься парой слов с Василисой, которой понравился наш с дочкой сюрприз, и раздать несколько открыток на память товарищам по личному счастью. За пределами студии ожидала свежая и благоухающая московская ночь. Мы расселись по машинам и разъехались по своим отелям.

Как сложатся дальнейшие отношения пары? Не знаю. Могу сказать точно, что им никто не мешает складывать их так, как им захочется.

Программа об одиночестве

Ведущая Роза Сябитова сказала однажды, что «Давай поженимся» — программа о проблеме одиночества, а уж потом это — брачное агентство. С этим можно согласиться, только побывав в шкуре участника. Сидя за центральным столом, ты не только пытаешься найти ответы на собственные вопросы, но одновременно служишь кому-то живым зеркалом. Кто-то, глядя на тебя с другой стороны экрана, возможно, узнает себя, почешет затылок и скажет: «Вот же идиот!».

Не имею ничего против, друзья. Единственная разница между нами заключается в том, что вы — там, на диване перед телевизором, а я — здесь. И здесь очень душно от софитов.