Часть третья: Доксастическое замыкание, вера и эпистемология.
Часть третья: Доксастическое замыкание, вера и эпистемология.
«Призыв к познанию своей жизни — это призыв к изменению образа мыслей людей».
— Стивен Брутус, «Религия, культура, история» (2012)
«Измените умы — и сердца последуют за ними».
— Пётр Богосян
Вы почти готовы начать работать уличным эпистемологом.
Однако перед тем, как вы начнёте отговаривать людей от веры, вам понадобится букварь, где будет разжёвано следующее:
1. Как разубеждать в неразумных убеждениях с помощью разумных доводов,
2. Силы, вносящие вклад в закрытые системы убеждений,
3. Факторы, заставляющие людей верить в нелепости и
4. Вероятная реакция на лечение со стороны пациентов (их это расстроит!).
Вам также потребуется пройти ускоренный курс эпистемологии.
«Все люди от природы стремятся к знанию»
В первой книге «Метафизики» Аристотель пишет: «Все люди от природы стремятся к знанию». Задумываясь над мыслями Платона и Сократа, Аристотель утверждает, что для того, чтобы познать свою жизнь, нам нужны вопросы и стремление найти на них ответы. Без желания знать человек или уверен, или безразличен. Сократ сказал, что человек не хочет чего бы то ни было, пока не поймёт, что этого у него нет.
То есть, если вы верите, что знаете истину — к чему вам искать другую? К примеру, если ваша неколебимая начальная позиция — то, что десять заповедей есть окончательная формулировка морали, или что коран — совершенная книга, где есть все ответы, которые вам когда-либо понадобятся, или что человеческий род произошёл от Ману, вы прекращаете искать.
Уверенность — враг истины, изучение и перепроверка — её союзники. Древний грек Херефон отправился к Дельфийскому оракулу и спросил, кто в Греции всех мудрее.
Оракул ответил, что нет человека мудрее Сократа. Сначала Сократ решил, что, возможно, оракул — пифия — имел в виду, что все люди невежественны, но впоследствии осознал истинный смысл: понимание, что ты невежествен и желание знать — первые шаги к мудрости.
Аристотель прав: все люди от природы движимы желанием знать. У людей есть врождённая жажда знаний. Когда мы говорим о других, мы хотим знать, что они думают и почему они думают именно так.
Наблюдая за физическими процессами, мы испытываем любопытство. Мы хотим знать, почему сливки в кофе создают такой рисунок и почему лист падает на ветру именно так, как он падает. В нас есть врождённое любопытство к людям, природным явлениям и нашей жизни.
Дети особенно любознательны. Вера притупляет нашу любознательность или, и того хуже, лишает нас её, обесценивает то, что следует ценить, мешает нам жить так, как мы заслуживаем.
Вера заменяет удивление на эпистемологическую надменность, ряженную в шкуру фальшивого смирения. Вера безвозвратно устраняет предпосылки к поиску и исследованию, выкорчёвывая жажду знаний и засевая поле беспочвенной уверенностью.
Если верно то, что непознанная жизнь не стоит того, чтобы быть прожитой, тогда наша интеллектуальная и эмоциональная работа начинается с осознания нашего невежества.
Поняв, что мы не обладаем знанием, мы получаем опорный пункт для движения к жизни, полной познания, удивления и критического мышления. Одна из целей уличного эпистемолога — привить осознание собственного невежества, решимость бросить вызов фундаментальным убеждениям, неослабевающую жажду истины и стремление к знаниям.
Удивление, любопытство, честная самокритичность, искренность и стремление к знаниям — прочный фундамент для жизни, которой стоит жить. Уличный эпистемолог стремится помочь другим снова обрести любознательность и чувство удивления — то, что было украдено верой.
Человек может прожить, не задаваясь вопросами, но, как написал британский философ Джон Стюарт Милль, «лучше быть недовольным человеком, чем довольной свиньёй, и лучше быть недовольным Сократом, чем довольным дураком».
Ощущение, что ваша интеллектуальная жизнь меняется к лучшему и утоление жажды знаний — жизненно важная часть человеческого опыта.[1]
Сторонники академичности часто говорят об ошибке подтверждения и герменевтическом круге: когда мы интерпретируем что-либо, принятые нами допущения диктуют, что мы чувствуем, слышим, видим и испытываем.
Например, много лет назад, когда я жил в Нью-Мексико, я сидел в приёмной у врача вместе с тремя незнакомцами и странно завышенного размера картиной на стене.
Картина изображала сцену, где колонистов, только что высадившихся с большого корабля на берег, миролюбиво приветствуют индейцы.
Молодая женщина слева от меня завела разговор, восхитившись картиной, и упомянула, что изучала изобразительное искусство в колледже. Мужчина постарше слева от неё сказал, что находит картину оскорбительной, и поведал о своих индейских корнях.
Другой мужчина заявил, что корабль изображён исторически неточно, и принялся рассказывать, как выглядели те корабли на самом деле. Каждый привнёс в интерпретацию картины свой собственный жизненный опыт.
Сократ и Ницше прописали другой тип интерпретации — когда мы не только находим и подтверждаем имеющиеся у нас предубеждения, но и атакуем их.
Когда у нас появляется шанс взглянуть на составленные нами мнения и увидеть предвзятости и недоисследованные допущения, у нас есть возможность атаковать эти допущения и избавиться от презумпции знания.
Изучение и тщательный разбор наших предвзятостей, наших интерпретаций и того, что мы думаем, что знаем — это возможность снова научиться удивляться. Одна из ваших главных целей как уличного эпистемолога — помочь людям возвратить желание знать, чувство удивления.
Вы поможете людям разрушить фундаментальные убеждения, необоснованные допущения, ошибочные эпистемологии и в конечном счёте веру. Как говорит австрийский философ Людвиг Витгенштейн в «Философских исследованиях»: «То, что мы разрушаем — не более чем карточные домики, и мы расчищаем почву языка, на которой они стоят».
Когда вы разрушаете карточные домики, иллюзии более не мешают вам видеть реальность. Помочь людям избавиться от иллюзий — центральная часть всего проекта уличных эпистемологов, и это древняя и почётная цель.
Освобождение других от немотивированной уверенности и повторное прививание им чувства удивления и стремления к знаниям — весомый вклад в жизнь, которой стоит жить.
Разубеждение в неразумном
«Веру и разум часто — и справедливо — считают непримиримыми антагонистами, несмотря на известный аргумент папы Иоанна Павла II (в энциклике, уместно названной «Вера и разум»), что они — альтернативные пути прихода к тем же самым истинам.
В конце концов, вера по определению есть убеждённость в чём-то без доказательств или даже вопреки им, тогда как (как прекрасно сказал Дэвид Юм) «мудрый соизмеряет свои убеждения с доказательствами». Казалось бы, отсюда следует, что веру не поколебать разумными доводами.
К счастью, оказывается, что на деле это не так. Если и многочисленные отдельные примеры, и не столь частые систематические свидетельства, как люди пропускают веру через — частично — сито рассуждений.
Например, в своей книге «Удивительные обращения: почему некоторые обращаются к вере, а другие отказываются от религии» (Amazing Conversions: Why Some Turn to Faith & Others Abandon Religion) Боб Альтемейер и Брюс Хансбергер исследуют, как протекают типичные случаи обращения в обоих направлениях (т.е. обретение или потеря веры) и находят поразительные асимметрии.
Нерелигиозные люди, обращающиеся к религии, часто делают это в результате внезапного, вызвавшего сильные эмоции события — или личного (например, смерть любимого человека), или общественного (например, атаки одиннадцатого сентября).
Самый вероятный путь к разувериванию, однако, медленнее, на него уходят годы чтения, бесед и размышлений. Когда я жил в «Библейском поясе», я был знаком с несколькими людьми, прошедшими этот путь.
Часто первая искра загоралась по прочтении светского автора, писавшего в неугрожающей манере (типичный пример — Карл Саган), или при обнаружении мелких, но тем не менее смущающих изъянов в религиозном учении (к примеру, когда твой священник заявляет, что твои друзья попадут в ад из-за такого незначительного проступка, как пение в церкви).
Очевидна необходимость в более систематических психологических и социологических исследованиях отношения между верой и разумом, но пока свидетельства недвусмысленны: люди могут передумать в ответ на разумные доводы и делают это.
Проблема в том, что на это требуется много времени, повторяющееся соприкосновение с похожими идеями из различных источников и, возможно, также особые личные свойства, включающие склонность к размышлению».
— Итало-американский биолог и философ Массимо Пиглиуччи (Massimo Pigliucci).
Одна из предпосылок этой книги — то, что людей можно разубедить в неразумных убеждениях.
Не все учёные согласны с этим. В статье «Почему религия естественна?» французский антрополог Паскаль Буайе (Pascal Boyer) спорит с идеей, что люди имеют религиозные убеждения, поскольку не способны правильно рассуждать (Буайе, 2004).[2]
Заканчивая статью известной цитатой из ирладского писателя Джонатана Свифта — «Бесполезно пытаться разубеждать человека в том, в чём он никогда не был убеждён» — Буайе заявляет, что маловероятно, что в религиозных убеждениях можно разубедить. Я не согласен.
Вот свидетельства и несколько контраргументов:
1. Людей убеждали отказаться от религии. Многие люди, излечившиеся от религии, сообщали, что их убедили отказаться от их религиозных убеждений. Более того, бывшие проповедники даже становились ярыми атеистами: Гектор Авалос (Hector Avalos), Дэн Баркер (Dan Barker), Кеннет Дэниелс (Kenneth W. Daniels), Джерри де Витт (Jerry DeWitt), Джо Холман (Joe Holman), Джон Лофтус (John W. Loftus), Тереза Макбейн (Teresa MacBain), Нат Фелпс (Nate Phelps), Роберт Прайс (Robert Price), Сэм Синглтон (Sam Singleton) и т. д. Эти люди теперь успешно пользуются уроками прошлого и разумными доводами помогают другим оставить религию.
2. Если фокусироваться на религии, а не на вере, тогда Буайе возможно частично и прав в том, что с религией невозможно спорить. Спор с религией был бы похож на спор с наличием друзей, социальной поддержки, хобби, любимых пеcен, обрядов и т.д. Поэтомы для уличного эпистемолога очень важно помнить о том, что не нужно делать попыток отделить людей от религии; вместо этого следует фокусироваться на отделении их от веры. Когда вы атакуете веру, вы помогаете верующим отказаться от неправильной эпистемологии, но когда вы атакуете религию, вы пытаетесь заставить людей отказаться от сети социальной поддержки.
3. Как следствие работ Буайе, в 2012 году было опубликовано интересное исследовоание "Аналитическое мышление способствует религиозному неверию", в котором было показано, что на самом деле аналитическое мышление ведет к религиозному неверию (Gervais & Norenzyan, 2012). И хотя механизмы религиозного неверия и различные факторы, играющие в этом роль, не очень поняты в настоящее время, авторам удалось продемонстрировать, что улучшение в аналитическом мышлении означает повышенную вероятность религиозного неверия. Другими словами, если человек приобретает определенные навыки в методах критического мышления, существует повышенная вероятность того, что данный человек не будет придерживаться религиозной веры.
4. И, наконец, многие апологеты (особенно американский теолог Вильям Лэйн Крэг (William Lane Graig)) со значительным успехом смог убедить многих в нерациональной вере. Это, к сожалению, свидетельствует об эффективности тактики, используемой верующими. Существует большое количество литературы, детально объясняющая как сколонить неверуйших к вере. Несмотря на критицизм Бойе, следует отметить, что проблема веры, по крайней мере от части, является проблемой мышления. Людей можно вывести из неразумных верований. [3]
Кстати говоря, люди довольно часто меняют свои религиозные предпочтения, уходя из одной религии и принимая другую, вне зависимости от критического мышления.
ВЕРА В НЕЛЕПОСТь
"Я верю, потому что это абсурд" - Тертуллиан (Tertullian) (197-220)
"Мы не имеем ввиду, то что наша вера основана на доказательствах, а то, что наша вера есть безусловная правда так как чувствуем мы дух божий в наших сердцах.
Дух Божий доказывает то, что наша вера- реальность."- Вильям Лэйн Грэг (William Lane Craig), "Трудные Вопросы, Настоящие Ответы" (Hard Questions, Real Answers) (2003, стр. 35).
Существует 5 причин по которым казалось бы умные люди выдвигают абсурдные идеи: (1) наличие опыта формулировки идей, не основанных на доказательствах; (2) опыт формирования идеи, которая, как им казалась, была основана на достоверных доказательствах, но на самом деле это было не так (например, восприятие завещания Святого Духа); (3) они ни когда не сталкивались с соперничающими эпистемологиями или верами; (4) социальное давление; и (5) обесценивание правды или принадлежность к релативистам.
Многие люди предпочитатют думать, что в своей повседневной жизни их вера согласуется с доказательствами и здравомыслием. Другими словами, чем меньше доказательств у них есть, тем они менее уверены в своих выводах или в том во что они верят.
Иногда связь веры с доказательствами не всегда очевидна. Поэтому то некоторые формулируют своё моривозрение на основе накачественного образования, влияние друзей или общества- как раз тех сил, которые трудно подвергнуть давлению доказательств. В некоторых случаях люди наносят вред своему мышлению не только потому, что они просто привыкли к вере без доказательств, но и так же потому, что они горды тем, что осознанно отказываются мыслить критически.
Например, в вопросах касающихся религии, бога или веры, верующим часто говорят, что незнание- это признак близости к богу, духовности и настояшей веры.
(Уличному эпистемологу необходимо потратить значительное количество времени, работая в таких контекстах. Это как раз те области, где вы нужны больше всего. Вы получите значительное удовлетворение от проделанной работы, даже если она будет и нелегка.)
Со временем вы разовьёте в себе диагностические приемы, которые помогут вам быстро определить к какой из вышеперечисленных категорий относится ваш собеседник и индивидуализировать свой подход в соответсвии с этим.
ДОКСАСТИЧЕСКОЕ ЗАМЫКАНИЕ
Слово "доксастический" происходит от греческого "докса", что означает "вера". Я использую фразу "доксастическое замыкание" (довольно эзотерическое словосочетание даже среди опытных эпистемологив и логиков) в другом, менее техническом смысле, нежели как этот термин испльзуется в философской литературе.
Я использую этот термин, что бы показать, что вера или система мировозрения данного индивидуума является трудноподдающейся к изменениям или пересмотру.[4] Пересмотр означает, что верующих меняет свое мнение в отношении веры.
Существует несколько степеней доксастического замыкания. С одной стороны спектра это человек с непоколебимой верой, неспособный даже на мысль о пересмотре своей веры, а с другой- человек менее закрытый и допускающий возможность пересмотра своей веры.
Доксастически закрытым можно быть по отношению к любой вере, не только религиозной.
Можно быть закрытым в отношении веры в определенную моральную истину ("Мы не можем пытать детей для забавы"), идею в экономике ("Рынок не следует регулировать"), научную идею ("Глобальное потепление вызвано жизнедеятельностью человека"), или религиозную истину (Женщина без мужа как мертвое тело", р мад Б гаватам (r mad Bh gavatam) 9.9.32), и т.д.
Рецепт замыкания
В книге «Большая сортировка» американский социолог Билл Бишоп говорит, что мы сбиваемся в общности политических единомышленников (Бишоп, 2008), то есть ищем людей и группы с мировоззрением, похожим на наше — нам нравится быть среди тех, кто ценит то же, что и мы.
Одним из последствий такого "кучкования" к себе подобным является закрепление процесса доксастического замыкания. Окружив себя людьми с такой же идеологией, самые неправдоподобные факты будут казаться реальностью.
Предполагается, к примеру, что «это нормально — верить в то, во что я верю касательно многоженства. В это верят все, а кто не верит, те просто чокнутые».
Кластеризация, таким образом, увеличивает степень доверия, неявно приписываемую нами убеждению — мы становимся более уверены, что наши убеждения истинны. Ещё более запутывают феномен кластеризации «пузыри фильтров», как их назвал американский интернет-активист Эли Паризер (Паризер, 2012).
«Пузырь фильтров» описывает феномен онлайн-порталов — типа Google или Facebook — предсказывающих, что хочет видеть пользователь, и предоставляющих информацию, подстроенную под него, согласно алгоритмам, учитывающим имевшиеся ранее данные (например, предыдущие поисковые запросы, тип компьютера пользователя и географическое местоположение).
Следовательно, пользователи, не зная о том, видят информацию, идейно согласующуюся с их убеждениями.
Например, если вы изучали новый атеизм, читая или просматривая видеозаписи всадников Хитченса и Докинза, и гуглите «креационизм», поисковый алгоритм учитывает ваши предыдущие запросы, а затем выдаёт результаты, весьма отличные от результатов того, кто ранее посетил креационистские веб-страницы, изучал видео защитников христианства или живёт в области страны с высокими показателями посещаемости церквей (например, Миссисипи).
Пользователи оказываются в чём-то вроде пузыря, отфильтровывающего идейно неприятные данные и мнения. Результат — соприкосновение исключительно с однобокой информацией, укрепляющей ранее существовавшие убеждения.
Это доксастическое окапывание. Фразы «Это повсюду в интернете» или «Я уверен, что это правда, я просто погуглил сегодня утром и убедился сам» приобретают новый смысл, поскольку человек невольно получает выборочную информацию, что придаёт правдоподобность его убеждениям — поскольку при поиске в Google подтверждающее «доказательство» всплывает одним из первых результатов.
Перемешайте кластеризацию в сообщества единомышленников и пузыри фильтров, положите на когнитивную архитектуру, предрасполагающую к вере (Шермер, 2012) и благоприятствующую ошибке подтверждения, присовокупите тот факт, что критическое мышление требует намного больше интеллектуального труда, чем принятие простых решений, обильно посыпьте вирулентностью определённых систем убеждений, влейте идею, что придерживаться определённых убеждений и использовать определённые процессы рассуждения нравственно, затем выложите эту смесь на каждодневную работу в поте лица, не оставляющую времени на размышления, и вуаля: доксастическое замыкание![5]
ДОКСАСТИЧЕСКАЯ ОТКРЫТОСТЬ И ОСОЗНАНИЕ СОБСТВЕННОГО НЕВЕЖЕСТВА
Доксастическая открытость, в моём понимании, это готовность и способность пересматривать убеждения.[6]
Доксастическая открытость имеет место в тот миг, когда человек осознаёт своё невежество, в тот миг, когда он осознаёт, что его убеждения могут не быть истинными. Доксастическая открытость — начало подлинного смирения (Богосян: в стадии рассмотрения).
Осознание невежества по определению есть доксастическая открытость. Осознание невежества даёт возможность взглянуть на различные альтернативы, аргументы, идеи и способы видения мира — как раз потому, что человек понимает, что не знает того, что, как ему казалось, он знал.
Инструменты и союзники веры — уверенность, предвзятые мнения, притворство, ошибка подтверждения, иррациональность и суеверие — благодаря осознанию собственного невежества все они подвергаются рассмотрению.[7]
Работая уличным эпистемологом, вы будете — буквально — отговаривать людей от их веры. Ваша цель — помочь им достичь доксастической открытости.
Лишь в очень редких случаях вы поможете кому-то отринуть веру мгновенно. Чаще, помогая кому-нибудь осознать собственное невежество, вы зароните зёрна сомнения, что расцветут в изо дня в день удлиняющиеся мгновения доксастической открытости.
ИММУНИТЕТ К УЛИЧНОЙ ЭПИСТЕМОЛОГИИ?
Работая уличным эпистемологом, вы встретите многих людей, чьи убеждения выглядят иммунными к разумным доводам. Что бы вы ни говорили, будет казаться, что вы не пробиваетесь — не создаёте моменты доксастической открытости. Данный раздел раскроет две основные причины этой кажущейся неудачи: либо (1) мозг собеседника неврологически повреждён, либо (2) на самом деле вы преуспеваете.
В последнем случае вербальное поведение собеседника показывает, что ваше вмешательство не удаётся — например, он злится, повышает голос или же кажется, что он ещё более укрепляется в своих убеждениях. Такие протесты могут на самом деле указывать на успешное лечение. (Возможно, конечно, что верующий придерживает какой-то довод, но на неозвученный довод сложно возразить.)
1. Бред и доксастическое замыкание
Некоторые бредовые идеи не являются убеждениями (Бортолотти, 2010). Например, некоторые люди, получившие травму головы, страдают от синдрома Капгра: они верят, что их знакомые, к примеру, муж, сёстры, братья, на деле — самозванцы.
Другие страдают синдромом Котара — они верят, что мертвы (буквально). От этих бредовых идей отговорить невозможно. Уличные эпистемологи должны ставить реалистичную цель помочь верующим стать более доксастически открытыми. Посеять зёрна сомнения.
Помочь людям стать менее уверенными в том, что они, по их утверждению, знают, и помочь прекратить делать вид, что они знают то, чего не знают. Со временем, проведя множество интервенций, вы отточите своё мастерство и станете более амбициозны — ведь, в конце концов, у вас в кильватере остались не только люди, освобождённые из тюрьмы веры, но и другие уличные эпистемологи.
В случае повреждения мозга никакое полемическое вмешательство не сможет вызвать когнитивные изменения и сломать прежние установки. Эти и другие условия — инсульты, внутричерепные опухоли и болезнь Альцгеймера — влияют на мозг и поддаются лишь медицинскому лечению.
Короче говоря, если чей-то бред веры вызван повреждением мозга, ваш труд пойдёт насмарку.
2. Primum non nocere («Прежде всего — не навреди»)
«[Вера] заставляет нас видеть в ложном свете или даже игнорировать объективные данные. [Поэтому] мы часто игнорируем все доказательства, противоречащие тому, во что мы хотим верить».
— Джон Лофтус, «Испытание веры с позиции постороннего» (2013).
Когда людям предлагают доказательства, противоречащие их вере, или дают им понять, что у них нет достаточных доказательств, для того что бы придерживаться определенной веры, или они узнают о том, что существуют противоречия в их вере (например, дерево не могло появиться до возникновения Адама, "Начало" 1:11-12 и 1:26-27, и после Адама, "Начало" 2:4-9), или поймут, что их суждение ошибочно, то такие люди чаще всего пытаются уцепится за веру еще сильнее. Доксастическая патология наиболее очевидна у лиц с религиозной верой.
Таким образом, вера, основанная на религии, принадлежит к особой категории вер, наиболее трудно поддающейся пересмотру. Существует целый ряд трудностей в помощи людям в освобождении от религиозной веры, трудностей, которых нет в других видах веры. Даже в политике, достичь изменений в вере в ту или иную идеологию, гораздо легче.
Это происходит потому, что срабатывают многие факторы, цементирующие доксастическое закрытие религиозной веры: общество воспринимает веру как, что то позитивное; религиозные организации активно распространяют свою веру; религиозная вера, в ходе своей эволюции, выработала механизмы, защищающие её от анализа; существует общественное табу на критицизм религиозной веры; религиозные организации активно поддерживают веру своих членов. (Налоговое законадательство также способствует тому, что религия преобрела характеристики бизнесса, хотя обычные коммерческие организации постоянно критикуются со стороны общества, чего не наблюдается в отношении религиозных организаций.)
Означает ли это, что ваше вмешательство привело к противоположным результатам? Неужели вы ненароком уходшили эпистемическую ситуацию своего оппонента? Неужели вы зацементировали их доксастичекое закрытие? Нет. Интересные исследования выполненные Сэмпсоном (Sampson) и Вэйзом (Weiss) со своими сотрудниками иллюстрируют этот феномен в контексте психотерапии (Curtis, Silberschatz, Samp-son, Weiss, & Rosenberg, 1988; Gassner, Sampson, Weiss, & Brumer, 1982; Horowitz, Sampson, Siegel-man, Weiss, & Goodfriend, 1978; Norville, Sampson, & Weiss, 1996; Sampson, 1994; Silberschatz, Curtis, Sampson, & Weiss, 1991; Weiss & Sampson, 1986.)
Исследователи показали как краткосрочная психотерапия помогает людям освободиться от патогенных мыслей. Патогенная мысль это мысль, которая, напрямую или косвенно, ведет к эмоциональной, психологической или физической патологии; другими словами, наличие патологических мыслей ведет к само-саботажу и не способствует нормальному расположению духа. Примерами таких мыслей являются следующие: "Меня ни кто не любит. Мне ни когда не везет в любви", "Я слаб и никчменен, и без любви Христа я бы ни смог бросить пить", "Без Саентологии и аудирования, я бы не смог справиться с травмой, которая разрушает мою жизнь".
На основе научных данных, психиатры выдвинули предположение о том, что психотерапевтические вмешательства работают в ситуации, когда психотерапевт постоянно фрустрирует патогенные идеи, заставляя пациента вдвойне усиливать свой попытки в отстаивании патогенных гипотез.
Например, патогенная гипотеза пациентки в том, что люди ее не любят. Она идет к своему терапевту, садится у него в кабинете и говорит: "Это такая холодная комната. У вас никогда не стояли цветы. У моего другого терапевта стоял целый букет."
Она ожидает, или даже хочет, чтобы терапевт подтвердил ее патогенную гипотезу и ответил: "Ну, вы мне тоже не нравитесь", — но вместо этого терапевт в надлежащем психоаналитическом тоне говорит: "Расскажите подробнее о вашем ощущении здешнего холода."
Этот ответ в дальнейшем заставляет пациента удвоить свои усилия по поиску неприятия, и она становится еще более преданной своей патогенной гипотезе. Следовательно, пациентка может сказать: "Я действительно обеспокоена тем, что у вас нет цветов.
Это невероятно бесчувственно с вашей стороны. "По речевому поведению пациентки можно подумать, что ей становится все хуже, но на самом деле ей становится лучше. В то время как она, кажется, удваивает ставки и становится более резкой, она на самом деле становится все более самоосознанной. (Мы видим это в Книге I "Государств"а у Фрасимаха, ближе к концу "Менона" у Анитуса, в "Гиппии большом" у Гиппия, в "Горгии" у Полюса и Калликла, и в "Евтифроне" у Евтифрона.
В "Клитофоне", часто откидываемом, как не творение Платона, из за его нехарактерности, Клитофон осуждает Сократа за то, что он на самом деле не делает людей добродетельными. В пещере аллегории в начале VII книги "Государства", Сократ говорит, что те, в пещере будут сердиться на того, кто говорит им, что все они видят лишь тени и будут пытаться убить его, если cмогут наложить на него руки.
От вопросов Сократа люди становятся более настойчивыми, чем больше они сомневаются, или, скорее, чем более напористыми они становятся, тем больше оснований полагать, что они не уверены.) Для уличного эпистемолога, вывод, извлекаемый из более решительного речевого поведения в том, что если вы сделаете успехи в чей-то эпистемической жизни, помогая им решить вопросы своих убеждений, и найти путь, которым они придут к знанию, — в их высказываниях и поведении вы можете наблюдать обратное.
После того, как вы объявите веру или эпистемологию мошеннической, вы, вероятно, услышите некие полные уверенности заявления. Покажется, что уличная эпистемология сделала вашего клиента более доксастически закрытым, в то время как на самом деле это резкое вербальное поведение укажет на проблеск доксастической открытости.
Если вы беспокоитесь о там, что ваша интервенция сделает чью-то эпистемическую жизнь более оторванной от реальности, потому что они вроде бы стали более непоколебимыми после терапии, — не волнуйтесь.
Их речевое поведение является естественным и ожидаемым последствием уличной эпистемологии. То, что кажется доксастической закрытостью на самом деле доксастическая открытость.
ВЕРА, ЭПИСТЕМОЛОГИЯ И "ДЕЙСТВОВАТЬ СООТВЕТСТВЕННО"
"Никто добровольно не стремится к злу..." — Сократ в "Протагоре".
Помогая кому-то ценить и использовать эпистемологию, которая приводит убеждения в соответствие с реальностью нет никакой гарантии, что они последуют примеру; эта невозможность увидеть изменения в поведении может приводить в уныние новых уличных эпистемологов.
Вы вкладываете время и энергию, помогая кому-то отказаться от своей веры, а затем к вашему удивлению они упоминают что просто были в храме на прошлой неделе. Как это кто-то может признавать, что в их эпистемологии есть недостатки, но быть не в состоянии изменить свои привычки? (Ответом возможно является благоприятное окружение верующих.)
Обладание надёжной эпистемологией не гарантирует соответствующих поступков. Есть много причин, по которым люди могут не поступать согласно своим выводам.
Главные среди них следующие:
1. Этическое отстранение.
Канадско-американский психолог Альберт Бандура провёл интересное исследование явления, названного им «этическим отстранением» (Бандура, 1990, 1999, 2002). Согласно Бандуре, человек может знать, что следует делать, но не делать этого, поскольку он этически отстраняется от действия. Пусть, например, я очень хочу новые наушники и вижу в раздевалке чьи-то наушники, оставленные без присмотра. Меня мучила бы совесть, возьми я их, но я усыпляю её, размежёвываюсь с тем, что, как я знаю, должен сделать, и всё-таки их беру. Это пример этического отстранения, поскольку я знал, как поступать правильно, но этически дистанцировался от правильных действий, чтобы тотчас получить желаемое.
2. Акразия.
Древние греки использовали слово «акразия», означающее «недостаток самоконтроля», или, проще говоря, «слабоволие». Человек может знать, что должен делать — не изменять супругу или супруге, например — и тем не менее быть неспособным взять волю в узду.
3. Социальные привилегии и давление.
Люди ведут себя так, чтобы получать от общества такие привилегии, как уважение, признание, дружба и сплочённость. Например, человек в туалете планирует покинуть его сразу после мочеиспускания, но когда кто-то выходит из кабинки, чувствует себя обязанным вымыть руки. В данном примере человек может вести себя так, чтобы его не пристыдили. Во многих случаях люди могут участвовать в религиозных ритуалах под давлением общества.
Отказ может означать осуждение (свидетели Иеговы называют это «раздружиться» или «избегать») или что похуже (саентологи поносят отступников, называя их «сквирелами», белками, и бесчисленные падшие члены сообщали о случаях жестокой травли — в том числе об агрессивных судебных преследованиях).
Рано или поздно в вашей практике уличного эпистемолога, вы избавите кого-то от их веры, но они будут вести себя так, как будто ничего не произошло. Не дайте этому удерживать вас. Есть много факторов, которые мешают оставить религиозную традицию, тянут обратно в религиозную традицию, или, даже после отказа от веры, толкают на то, чтобы оставаться в тесных отношениях с религиозной общиной. Эти факторы в значительной степени вне вашего контроля.
То, что не вне вашего контроля — это количество людей, которыми вы занимаетесь и ваше желание постоянно совершенствовать свои интервенции. По умолчанию делая уличную эпистемологию средством коммуникативного взаимодействия, вы привлечете больше людей и повысите эффективность своих мероприятий.
Со временем, сбои зарождения доксастической открытости станут более редкими.
Интервенция 1
Я стоял в очереди магазина натуральных продуктов, когда женщина передо мной завязала беседу. Ей было под сорок, у нее были волнистые волосы, и на ней была свободная одежда (СО). Разговор начался, когда она дважды меня что-то спросила, но я ее не услышал.
ПБ: Простите. Я вас не слышал. Я глух на одно ухо. (Мы коротко обсудили ее первоначальный вопрос насчет движения по конвейеру разделителя.)
СО: Могу я спросить, вы глухи с рождения или что-то произошло?
ПБ: Конечно. Было бы странно, если бы не спросили. Несколько лет назад я проснулся и не смог слышать левым ухом. Я решил, что это воск. Я попросил свою жену проверить его — она врач, — и она сразу сказала мне обратиться к специалисту. У меня была диагностирована внезапная, односторонняя, идиопатическая потеря слуха.
СО: Очень сочувствую по этому поводу. (Мы немного поговорили про то, как живется с частично утерянным слухом и о лечении.)
СО: Вы пробовали акупунктуру? Я спрашиваю, потому что я акупунктуристка. (Она вручила мне свою визитку. Я взял ее и прочитал. Она была доктором народной медицины.)
ПБ: Нет. Я не пробовал ее, потому что она не работает. (Я все еще держал визитку.)
СО: О, она прекрасно работает. Я знаю, что работает.
ПБ: Действительно? Откуда вы знаете, что она работает?
СО: Потому что я исцеляла болезни людей. Я видела, как она работает.
ПБ: Вы не думаете, что возможно это из за предвзятости отбора?
СО: Нет
ПБ: Какие болезни вы лечите?
СО: Любые. Все, что вы назовете, я лечу.
ПБ: Болезнь Паркинсона, болезнь Эбола, аутизм?
СО: Ничто из этого я никогда не лечила.
ПБ: Но если кто-то придет к вам с одним из этих недугов, сможете их исцелить?
СО: Я не знаю. Я могу попытаться.
ПБ: Давайте возьмем что-то более прозаичное, как моя потеря слуха. Можете вылечить ее?
СО: Если да, вы бы мне поверили? (Я был у кассы, а СО стояла в стороне)
ПБ: Да. И как только вы бы это сделали, я бы лично отправил вас самолетом во все детские больницы мира. Честно говоря, если бы вы могли вылечить эти болезни, было бы чудовищно безнравственным этого не делать. За такое надо было бы сажать в тюрьму. Мне кажется, что вы порядочный и добрый человек. Я не думаю, что вы бы стали укрывать недорогое лечение от людей, которые в нем нуждаются. Если вы действительно верите, что акупунктура работает, почему бы вам не предлагать людям свои услуги?
СО: Акупунктурщики есть в больницах по всему Портланду...
ПБ: Вы правы, есть. И акупунктура все-таки не работает.
СО: Я не понимаю, почему вы так уверены, что она не работает.
ПБ: Потому что этому нет доказательств. По факту, все доказательства против. Вам нужно прочитать книгу Бозеля "Ускользающая наука" (Бозель, 2007)
СО: Есть много исследований, подтверждающих акупунктуру. Я их видела и знаю из своего опыта, что она работает.
ПБ: Назовите какое-нибудь. (Пауза)
СО: Прямо сейчас не приходит в голову.
ПБ: Но вы все же уверены, что есть литература, подтверждающая эффективность акупунктуры.
СО: Абсолютно. (Конец беседы)
Интервенция 2
Следующий разговор у меня был с профессором (ОМ), который преподает в евангельском вузе. Он умный христианин, и утверждает, что основывает свои религиозные убеждения на доказательствах. Беседа началась in medias res – (лат. in medias res «в середине дела»).
ПБ: Итак, просто чтобы внести ясность. Вы на сто процентов уверены, что Иисус Христос является Сыном Божьим...
ОМ: Да.
ПБ: Вы также уверены, что библейские утверждения являются достаточным доказательством для оправдания веры. Я не хочу перевирать вашу позицию. Все правильно, да?
ОМ: Да, все правильно.
ПБ: Окей. Это для полной ясности и прошу прощения, если уловил неправильно...
ОМ: Вы понимаете верно.
ПБ: Окей, благодарю. Итак, вы считаете, что был реальный человек, которого звали Иисус...
ОМ: Определенно.
ПБ: Окей, и он более или менее вел себя так, как это написано в Библии. Это верно?
ОМ: Он делал то, о чем говорит Библия. Да. (Мы обсудили некоторые из предполагаемых чудес Иисуса и предоставлены ли надежные доказательства тому, что написано в Библии.)
ПБ: Хорошо, это та часть, которую мне тяжело понять. Вы верите, что есть достаточно доказательств, чтобы оправдать веру в эти вещи, правильно?
ОМ: Да, как я и сказал.
ПБ: Хорошо. Если убеждения человека зиждутся на доказательствах, могут найтись контрдоказательства, способные вынудить его пересмотреть убеждения. Какое доказательство может заставить Вас изменить мнение?
ОМ (не задумываясь): Кости Христа.
(Это значило бы, что Иисус не вознёсся, и миф был бы разоблачён.)
ПБ: Кости Христа заставят Вас усомниться?
ОМ: Точно.
ПБ: Но как Вы узнаете, что это кости Христа?
(Долгая пауза.)
ПБ: Я имею в виду, если известный археолог скажет: «Мы нашли кости Христа в этой древней гробнице в Израиле», разве Вы не спросите, как он узнал, что это кости Христа?
ОМ: Разумеется, спрошу.
ПБ: И какой ответ Вас удовлетворит?
(Глядит на меня, будто не понимает.)
ПБ: Я имею в виду, что именно он должен сказать, чтобы убедить Вас, что это в самом деле кости Христа?
ОМ: Ну, не знаю. Я должен буду разобраться, почему он так сказал.
ПБ: Не понимаю, как у Вас может не быть ответа на вопрос, столь важный для Вас. Итак, Вы не знаете, что может сделать Ваше убеждение фальсифицируемым?
ОМ: Я знаю. Как я сказал, кости Христа.
ПБ: Но какие доказательства убедят Вас, что это в самом деле кости Христа? Если Вы не можете знать наверняка, либо нет способа узнать, что это были кости Христа, тогда Ваше убеждение нефальсифицируемо. А раз так, в самом ли деле Ваши убеждения зиждутся на доказательствах?
(Короткая пауза.)
ПБ: Мне нелегко это говорить, но я думаю, что Вы неискренни. Вы знаете, что никакие предъявленные доказательства не разубедят Вас.
ОМ: Это не так. Я уже сказал Вам.
ПБ: Но Вы не верите в это. Это вербальное поведение. Вы поставили невыполнимые условия, и Вас это не беспокоит? Это не похоже на интеллектуальную позицию, занимаемую человеком, строящим убеждения на базе разума и доказательств.
(Тишина.)
ПБ: Вот чего я не могу понять. Почему Вы просто не скажете, что не открыты для доказательств и что собираетесь верить в любом случае? Разве это не более честный и искренний способ прожить жизнь?
ОМ: Я сказал Вам. Я открыт для доказательств. Я готов выслушать то, что мне скажут.
ПБ: Я не верю Вам. Вы притворяетесь, что открыты для доказательств, но на самом деле — закрыты.
ОМ: Я открыт для доказательств, но Вы не открыты для веры.
ПБ: Вопрос не в том, открыт ли я для веры, вопрос в том, открыты ли Вы для доказательств. Вы только что сказали мне, что открыты, но когда я нажал на Вас, Вы не смогли объяснить подробнее. Как конкретно выглядели бы эти доказательства?
ОМ: Вера — это убеждённость в том, что ожидаем и на что указывает разум.
ПБ: Это глубокомысленность. Давайте вернёмся к нашему вопросу. Если известный археолог объявит, что обнаружил кости Христа, какие доказательства понадобятся Вам, чтобы поверить, что он говорит правду?
(Конец беседы.)
КОПАЙ ГЛУБЖЕ
Статьи
Брок и Бэллоун, "Поведенческая Восприимчивость к диссонирующей информации» (Брок & Бэллоун, 1967); Дэвид Гал и Дерек Рукер, "Когда есть сомнения, кричи! Парадоксальное влияние сомнений на обращение в свою веру"(Гал & Рукер, 2010).
Книга
Касс Санстейн, "Впадая в крайности: Как объединяться и расставаться с единомышленниками (Санстейн, 2009)
Видео
Питер Богосян,"Беседуем на прогулке" https://www.youtube.com/watch?v=9ARwO9jNyjA ; Питер Богосян, "Ращрушительный курс критического мышления" http://www.youtube.com/watch?v=A7zbEiNnY5M
Примечания
1. Датский философ Керкьегор писал, что тревожность – это важный человеческий опыт. Большинство людей боятся чувства тревожности и будут делать все возможное, чтобы отвлечь себя от него. Кьеркегор говорит нам, что если мы хотим жить полной, значимой человеческой жизнью – нужно поймать тревожность и не отпускать. Позволить своему уму использовать беспокойство в качестве путеводителя, чтобы увидеть, куда оно вас приведет. Не пытайтесь бежать. Пусть оно активизирует вашу жизнь, пусть оно сделает вас осведомленным не только о вашем невежестве, но и о вашем желании понять значение каждого опыта. По крайней мере для Кьеркегора, удерживать тревожность – это ключ к полноценной жизни.
2. Когда люди безрассудны в своей вере, трудно разубедить их в ней. Многие последователи религии приходят к своим верованиям независимо от разумных причин. Для того, чтобы разубедить в своей вере, им придется учиться рассуждать, а затем учиться применять этот новый инструмент к своему эпистемическому состоянию. В совокупности эти задачи действительно сложны, но целью уличного эпистемолога является обеспечение людей надеждой. У разума есть освободительный потенциал.
Эту стратегию помогут понять некоторые строки из книги Паскаля Буайе "Объяснения религии" (Буайе, 2001). Буайе является одной из ведущих фигур в том, что в целом можно назвать нейротеологией. Такие мыслители, как Джонатан Хэйдт, Майкл Газзанига и Буайе, проводят исследования в области антропологии, лингвистики, когнитивной науки, неврологии, экспериментальной психологии и т.д.
Все они двигаются в похожих направлениях, заключающихся в поиске сгладившегося объяснения появления религии в человеческих делах. Они обеспечивают интересные, хотя и спекулятивные ответы на целый ряд связанных с этим вопросов: Откуда пришла религия? Для чего она служит? Как эти вопросы рассматривать с точки зрения эволюционной биологии? Каким образом религия помогает выживать наиболее приспособленным? В чем ценность выживания религии с культурной точки зрения?
Почему в человеческой культуре неизменно развиваются религиозные предрассудки и идеологии?
3. В области продаж, маркетинга, рекламы мировоззрения и убеждения людей в том, чтобы купить продукты, которые им не нужны, есть огромное количество литературы. Целые отрасли промышленности вращаются вокруг этого, выясняя, как влиять на покупательское поведение потребителей. Для дополнительной информации об этих отраслях и методах, которые они используют, я рекомендую два документальных фильма от PBS Frontline: "Убеждающие" и "Продавцы прохлады".
4. Интересным, но чересчур насыщенным специальной терминологией документом, связывающим отношение к источникам информации, и доксастическое отношение является книга Балтага, Роденхаузера и Сметса "Доксастическое отношение как проверяющая веру политика" (Балтаг, Роденхаузер, и Сметс, 2011). Они пишут: "Эта статья исследует идею, что "информационное поглощение" (то есть, нечто, имеющее дело с появлением новой информации) агента существенно зависит от его отношения к источнику информации: его оценки надежности источника." (стр. 1.)
Их исследование применимо к конфессиональным убеждениям, сформированным на восприятии доказательной точности древних текстов. Эта статья также открывает новые потенциальные интервенции, нацеленные на отношение к источникам информации. Кроме того, я рекомендовал бы работу социального психолога Ари Круглански о том, что он называет "необходимость замыкания." Круглански опубликовал интересные, хотя и не вполне доступные для основной аудитории статьи о важности самозакрытости.
5. Другой тип доксастического закрытия включает эгоизм и нарциссизм. Например, бывают случаи, когда мы слишком нарциссически относимся к своим выводам, когда наши эго вовлечены в суждение, когда мы выплескиваем свое мнение, которое хранили в течение длительного времени, или когда мы не рассматриваем возражения, потому что нам нравится выигрывать споры.
Важно не только быть в курсе, но и быть искренними, когда мы спрашиваем себя, почему мы защищаем убеждения, которые у нас есть. Искренность необходима не только при взгляде на собственную жизнь, но и при серьезных отношениях с людьми.
6. Менее педантично звучащие термины – "разрыв" (Дубров-Эйхель, 1989, стр. 195) и «разморозка» (Ким, 1979, стр. 210) были использованы для описания момента успешного депрограммирования, когда те, с кем мы имеем дело, сознательно оставляли религиозные культы.
7. В интересном исследовании, Оренштейн относит религиозную веру и посещение церкви к вере в паранормальное. (Оренштейн, 2002).
Оренштейн сделал такое интересное и упущенное ранее замечание: «Особенно интригующее соприкосновение между этими явлениями лежит в религиозной вариативности и образовательном процессе.
Было множество призывов к модернизации научного образования в целях борьбы с паранормальными убеждениями ... Тем не менее, эффект образования настолько мал, что это снижает его ценность и не рациональность, а вера является движущим фактором паранормальных убеждений.
Более того, если паранормальные верования настолько близки религиозным убеждениям, то эти данные свидетельствуют о том, что школы,представляющие скептическую позицию относительно паранормальных явлений, рискуют пробудить религиозную оппозицию. Некоторые исследователи полагают, что под атакой сторонников паранормального находится легитимность самой науки."(Оренштейн, 2002, стр. 309).
В "Верующем мозге", американский писатель Майкл Шермер обсуждает то, как естественно-научное образование почти ничего не делает, чтобы подорвать веру в паранормальное (Шермер, 2011). Шермер показывает, что этот эффект связан с содержанием науки, а не научным процессом.
Вот почему, утверждает Шермер и я с ним согласен, — что мы должны научить людей думать, как ученые (см. программу Шермера "Шермеровский скептицизм 101": http://www.skepticblog.org/2011/08/30/skepticism101/, а не просто заставлять их запоминать научные факты (Шермер, личная переписка, 16 августа 2012).