2038 год

2038 год

— Я начинаю думать, что Хемингуэй никогда не поднимался на такую высоту, — заметил Рэй Гловер. — В конце концов, он был пьяницей и далеко не атлетом. Я в отличной форме, а все равно страдаю одышкой.

— Он же писатель, — сказал Джим Донахью. — И вполне возможно, все выдумал. В конце концов, в «Зеленых холмах Африки», до сих пор продающихся как документальная книга, он обязательно натыкался на кого-нибудь, желающего подискутировать о литературе, всякий раз, когда прятался где-нибудь в кустах и ждал, пока мимо пройдет животное. Но никто еще не назвал его за это брехуном.

— Если проедетесь вдоль побережья, то до сих пор найдете с полдюжины отелей, похваляющихся, что «Хемингуэй здесь ночевал», — вставил Горман. — Судя по тому, что о нем рассказывают, он приходил выпить в бары этих отелей, а потом засыпал прямо за стойкой.

— Все равно, разве не станет сенсацией, если мы найдем того леопарда? — спросил я.

— Мы уже нашли нечто в тысячу раз более существенное, — ответил Донахью. — Может, десятку профессоров литературы и важно, был тот леопард настоящим или Папа его выдумал. Но если это, — он указал на замороженное тело, — то, о чем мы все думаем, мир ожидает настоящая сенсация.

— А может, это снежный барс? — спросил Гловер. — Помню, как-то видел такого в зоопарке. Вполне правдоподобная версия, разве нет?

— Найдите здесь снежного барса — вот вам и сенсация, — ответил Горман. — Они обитают только в Азии.

— Это так, профессор? — спросил меня Гловер.

— Доктор, — поправил я. — Или просто Тони. Да, это так. Снежных барсов в Африке нет.

— Если бы они тут водились, Папа не стал бы утруждаться и сочинять эту историю, — добавил Горман.

— А я вот думаю, — протянул Донахью, — не мог ли он увидеть издали нашего инопланетного приятеля и принять его за леопарда?

— Даже если предположить, что тело пролежало здесь так долго… Если Папа оказался настолько близко, что разглядел тело, то почему он не прошел последнюю сотню метров, чтобы проверить, кто это? — спросил Горман.

— Был слишком пьян? — предположил Донахью.

— Будь он так пьян, он бы его не увидел. Или не запомнил, — возразил Горман.

Я заметил, что Бонни не прислушивается к нашему разговору (хотя ничего интересного в нем и не было), а пристально разглядывает тело.

«Все они ошибаются, — думала она. — Важно не то, что он делал на Килиманджаро, а что он вообще делал на Земле. Я не вижу никакого оружия. Даже сумки или кобуры, где оно могло находиться. И уж конечно, он пришел сюда не для того, чтобы полюбоваться вершиной горы — а даже если так, то почему не Фудзи, Эверестом или хотя бы пиком Пайка? Почему эта гора? Какой секрет он пытался раскрыть? И никто из нас еще не сказал ни слова о том, что его правая рука словно тянется вперед. К чему? Что могло привлечь сюда безоружного пришельца?»

Бонни Херрингтон стала пятым слепцом.