«Поддержи меня, Господи Святый!..»
Поддержи меня, Господи Святый!
Засвети предо мною звезду.
Видишь, нужен мне провожатый,
Еще шаг — и я упаду.
Знаю, раб я негодный, ленивый,
Не сумела сберечь свой кров.
С трудовой твоей Божьей нивы
Не собрала плодов.
И теперь, среди голых окраин,
Я колеблема ветром трость…
Господи, ты здесь хозяин,
Я — только гость.
Отпусти же меня этой ночью,
Я не дождусь зари…
Отпусти меня в дом мой Отчий,
Двери Свои отвори!
23 декабря 1921
«Ты меня поцеловала…» Ты меня поцеловала, даже не сказав прости. В городе цветут каштаны… значит, лучше им цвести. В городе цветут каштаны, наша комната тесна, За окном прозрачны ночи… значит, лучше, что весна. Значит, лучше, что молчанье, что вернулось, что тепло, Что
«Господи, откуда эта…» Господи, откуда эта Щедрость зимнего рассвета? Столько неба голубого… Не найти настоящего слова В оправданье скитанья такого, В оправданье такой пустоты. Сердце, сердце, как же ты Не устало ждать ответа? (Верность – грустная
«У меня нет родины…» У меня нет родины, Нет воспоминаний, Тишина ль осенняя Мне дала название? Дальние ль равнины С соснами и елью Думам моим детским Были колыбелью? Кто призывом жарким Сердце мне затеплил? Оскудел ли дух мой, Очи ли ослепли? Нет начала, цели, Нет зари,
«Господи, везде кручина!..» Господи, везде кручина! Мир завален горем, бедами! У меня убили сына, С Твоего ли это ведома? Был он, как дитя беспечное, Проще был других, добрее… Боже, мог ли Ты обречь его? Крестик он носил на шее. С детства ум его пленяло Все, что нежно и
5. «Меня, меня — во всем параде…» Меня, меня — во всем параде — Из башни, где возжен завет, Меня из таинства ограды Под площадей глумливый свет. Меня в ветра, на воздух колкий, — Меня, мое, всего ль меня? Вдруг с запыленной черной полки — Меня, мудрейшего меня. Но я бегу… И
«…у меня выходов нет» Летом 1929 года я стала писать воспоминания, начиная с самого раннего детства. Когда уже было написано немного о нашей жизни с Маяковским и я предложила ему почитать, он сказал, что сам собирается писать воспоминания и боится, что я собью его. Когда он
Укрепи меня, господи, множатся враги мои… Пишет gorushkoЛитература мертва – да здравствует литература!(Далее следует текст статьи, приведенной выше в опровержении Александра Стрельца «мертвЫЕ СРАМУ НЕ ИМУТ, ЖИВЫЕ – ДА!» – авт. – сост.)nevmenandrинтересно то, что людей, имеющих
У меня семья Моими новыми хозяйками стали Евгения Семеновна Иванова и Ирина Васильевна Мехова, ее дочь. Евгения Семеновна, ей в 1950 еще не было 60 лет, относилась к замечательной категории петербургских русских интеллигентов, и это проявлялось и в манере ее разговора, и в