Читайте также
«Гонимый — кем, почем я знаю?…»
Гонимый — кем, почем я знаю?
Вопросом: поцелуев в жизни сколько?
Румынкой, дочерью Дуная,
Иль песнью лет про прелесть польки, —
Бегу в леса, ущелья, пропасти
И там живу сквозь птичий гам.
Как снежный сноп, сияют лопасти
Крыла, сверкавшего
«Все помню – без воспоминаний…»
Все помню – без воспоминаний,
И в этом счастье пустоты,
Март осторожный, грустный, ранний,
Меня поддерживаешь ты.
Я не люблю. Но отчего же
Так бьется сердце, не любя?
Читаю тихо, про себя:
«Онегин, я тогда моложе,
Я лучше, кажется….»
Едва
«Я помню о тебе, Татьяна…»
Я помню о тебе, Татьяна…
Во мне еще жива любовь.
Но, как за чтением романа,
тревожна мысль, спокойна кровь.
Я разуверилась во многом,
скупее слезы и слова –
что это: гибель, благодать?
Теперь, когда над эпилогом
уже склонилась голова,
чего еще от
«Я помню: в церкви ты казалась мне…»
Н.К.
Я помню: в церкви ты казалась мне
прекрасней и моложе всех невест,
сияющей любовью неподдельной…
Потом я помню звуки колыбельной,
на выбеленной известью стене
тень от оконной рамы, словно крест,
и тень, склоненную над люлькой
«Я не знаю, так ли оно приближается?..»
Я не знаю, так ли оно приближается?
Такой ли шорох его одежды?
Что мне овеяло сонные вежды?
Что в тишине благое свершается?
Я не знаю, муки нужны ли крестные,
Чтоб семя к жизни прозябло новой?
Может ли сердце проснуться без зова,
В
«Опять, я знаю, возникнут все те же…»
Опять, я знаю, возникнут все те же
Скудные, неумелые слова,
Только звучать они будут все реже
И угасать без следа.
Все труднее мне станет ткать одеянье
Из ненужных словесных оков,
И стих последний будет признаньем,
Что больше не нужно
МАСКА, Я ТЕБЯ ЗНАЮ…
Деятели искусств жалуются на упадок кормивших их отраслей. Так и бывает: большая рыба сожрала всех малых. В очередной раз жизнь поглотила зазевавшиеся искусства и хочет теперь представлять сама. Требование вернуться в мир реальности из мира фикций
18. «Я помню мир вне красных ожерелий…»
Я помню мир вне красных ожерелий
Твоих соблазнов, женщина, твоей тоски.
Я помню… Я забыл… в чаду твоих камелий
Как дни темны, как ночи праздно глубоки!
Где жизнь — борьба? Где смерть в ночном забрале?
Где тайны вещие? Где мой
87. «Над садом старинным я помню звезду…»
Над садом старинным я помню звезду,
Печального детства светило,
И девушку помню, и — в сонном пруду
Ее голубую
119. «Я помню день и дом. Самозабвенно…»
Я помню день и дом. Самозабвенно
Я ждал, в тишайшем сне окаменев.
Так ждет земля, чтоб благости весенней
Принять несрочный золотой посев.
Пусть день ушел. Пусть всё тоска и небыль.
Единый день безумством не зови!
Я помню день, и дом, и
Что я знаю
Есть одна тайна, которую настоящие писатели знают, а притворяющиеся писателями — нет: самое трудное — не писательство как таковое. Самое трудное — это заставить себя начать. А мешает нам начать
Тут помню, тут не помню
Владимир Маканин. Две сестры и Кандинский: Роман. М.: ЭксмоВ былые времена никто не обзывал Владимира Маканина живым классиком, зато в его произведениях было много ярких сюжетов и живых характеров, памятных до сих пор. Тут и самодельный гуру старик
1. Знаю, с кем и куда иду
При самом первом знакомстве с поэзией Безыменского, прежде всего привлекает внимание обилие произведений, формулирующих литературные взгляды автора, произведений, являющихся стихотворными декларациями. Безыменский великолепно знает свое